Говорить о теме домашнего насилия, жестокого обращения и созависимых отношений должны профессиональные юристы, которые знают все аспекты проблемы, понимают, в каком положении находятся жертвы и чем можно им помочь. Поэтому разложить острую тему по полочкам мы попросили адвоката, кандидата юридических наук, руководителя практики семейного права BGP Litigation Викторию Дергунову. Именно она защищала героиню мартовского номера Tatler Ирину Живову по резонансному делу против ее бывшего мужа и теперь уже экс-члена правления «Альфа-Капитала» Евгения Живова.
«А что ты сделала для того, чтобы он тебя не бил?» — неосторожно оброненная фраза Регины Тодоренко емко иллюстрирует не только все те стереотипы, которые намертво укоренились в общественном сознании по отношению к женщинам, пережившим домашнее насилие, но и показывает на конкретном примере, как можно, буквально ничего не делая, оказаться на их месте.
Разорванные рекламные контракты, проклятия восьми миллионов подписчиков, травля в социальных сетях… Вместе с тем дискриминация в отношении женщины является таким же насилием, как и побои, сталкинг, газлайтинг, эмоциональный абьюз и кибербуллинг. И случай Тодоренко — яркий пример, когда за аналогичные заявления и виктимблейминг лидеры мнения мужского пола не понесли и половины той социальной ответственности, что сейчас несет она.
Что мы знаем о насилии в личных отношениях на самом деле? История Анны Жавнерович, рассказанная ею от первого лица в далеком 2015 году, впервые заставила общество говорить о том, о чем всегда было принято молчать. Она изменила отношение к домашнему насилию как явлению, которое нельзя оправдывать и, тем более, защищать, взывая к семейным скрепам.
Но вот споры о психологическом насилии, как правило, предшествующем побоям или сопровождающем их, не утихают до сих пор. Часто психологическое насилие не имеет такой яркой гендерной характеристики, как физическое: в манипулировании и эмоциональном абьюзе могут одинаково хорошо преуспеть и женщины, и мужчины. Но поскольку моральные домогательства (а именно так его определяют в законодательстве Франции) не существуют сами по себе и всегда сопряжены с другим видом насилия: сексуальным, экономическим, физическим, то страдают, как правило, больше женщины, а не мужчины. Недаром в Швеции был даже принят специальный закон «О грубом нарушении неприкосновенности женщины», и именно Швеция считается одной из стран с самым прогрессивным законодательством по борьбе с домашним насилием, наряду с Англией, США и Испанией. Косвенно этот тезис подтверждает и статистика. 60% самоубийств женщин в Китае связывают именно с домашним насилием. Во Франции агрессор несет более строгое наказание в тех случаях, когда психологическое насилие приводит к самоубийству жертвы или его попытке. Именно этим объясняется общественная опасность психологического насилия как преступления: шаг за шагом сознание агрессора адаптируется к определенному уровню хамства и насилия, в конечном счете приводя к моральному банкротству и утилизации жертвы как личности. Дети в семьях с домашним насилием автоматически признаются его жертвами (Болгария, Шотландия).
Так что же такое психологическое насилие? Тотальный и удушающий контроль, принуждение к совершению определенных действий или, наоборот, к отказу от них, мониторинг повседневного поведения и образа жизни, унижение, оскорбление и запугивание, жестокое обращение, социальная изоляция, которые используются, чтобы навредить другому человеку, наказать его или обезволить. В Шотландии, например, в это понятие также включается запрет вызывать тревогу ложными историями, понуждающими к отмене планов к посещению семейных мероприятий.
Главной целью этой совокупности действий является причинение боли и значительного стресса другому человеку, формирование у него чувства страха и тревоги, потребности постоянно извиняться, чувствовать вину и пытаться ее искупить. А в законодательстве Германии прямо содержится указание на причинение существенного ущерба обычному образу жизни в качестве такой цели.
Говоря простым языком, психологическое насилие — это запрет на общение с друзьями и семьей; контроль времени; мониторинг социальных сетей, переписок и разговоров; указание, когда, куда и с кем следует идти, кого можно видеть, что надеть; лишение доступа к службам социальной и психологической поддержки, медицинским специалистам; пренебрежение потребностями человека, даже лишение их; игнорирование его чувств, мнения и интересов; финансовые ограничения; угрозы ранить, убить, раскрыть личную информацию с целью, например, разрушить репутацию или социальные связи. А также шантаж любовью, степень проявления которой ставится в прямую зависимость от покорности жертвы, ее соответствия ожиданиям агрессора и умения предугадывать его настроения и удовлетворять потребности.
Оккупировать психологическую территорию партнера, опустошить ее и подчинить его, превратив страх в его психологическую реальность, и есть то, что отличает абьюз от простых бытовых ссор. Манипуляторы никогда не извиняются и никого не уважают, кроме себя. Обесценивание партнера, обнуление его достижений и вклада в отношения — главный метод, которым агрессор защищается от собственных переживаний, и способ, которым он пытается избежать ответственности. Поэтому так важно вовремя распознавать тревожные сигналы и уметь отличать психологическое насилие от бытовых ссор.
Токсичные отношения и зависимость жертвы от агрессора формируются постепенно. Начинается все с безобидного обольщения и создания иллюзии «любви всей жизни». Затем наступает стадия малозаметных для жертвы придирок, незначительных ограничений и непринципиальных условий, когда больно и обидно еще только немного, с постепенным переходом в форму открытого насилия: грубого и пренебрежительного обращения, отрицания, игнорирования, совершения непредсказуемых поступков, выражения несоразмерных реакций, использования информации о жертве против нее, ее опосредованного контроля. На этой стадии, как правило, у жертвы и агрессора уже сформировалась созависимость, и все ее существование подчинено одной цели — получить его одобрение и любовь. Происходит череда циклов «ледяной душ» - «оттепель», в котором со временем душ становится все холоднее, а оттепели кратковременнее и невнятнее. В какой-то момент психика жертвы достигает консистенции пластилина — у кого доступ, тот и лепит. Главное заблуждение жертвы заключается в том, что она думает, что ее любят и что как только она сделает «все правильно» и «как нужно», она получит это доказательство любви — в виде доброго слова или внимания. При этом она уже ничего не просит взамен.
Большая часть споров вокруг психологического насилия сводится к поиску ответа на вопрос: «Почему она от него не ушла?» Потому что она помнит его другим человеком, тем, каким он предстал перед ней в самом начале отношений, и оправдывает его поведение либо драматизмом его жизненного опыта, либо своей неполноценностью. Ведь из них двоих это она плачет, высказывает недовольства, кричит и страдает. Разве можно считать его спокойствие и желание сделать ее жизнь лучше (а ведь только он знает, как будет лучше для нее) — насилием?
Многие задаются вопросом, виноват ли он в том, что «он такой», и понимает ли он, что делает.
Если предположить, что агрессор не виноват в том, что «он такой», это все равно не значит, что нужно расплачиваться за его «беду» собственным счастьем, здоровьем и жизнью. Принятие его таким, какой он есть, равнозначно взваливанию на себя креста, тяжесть которого на этапе принятия не осознается жертвой, но который в дальнейшем ее просто раздавит. Чем больше стараться удовлетворить потребности агрессора, тем выше его требования и меньше поощрение. Он требует не потому, что нуждается, а потому что считает себя вправе требовать, но сколько бы ему ни давали, ему никогда не будет достаточно. Его гнев — это попытка наказать жертву за сопротивление контролю. Именно поэтому в первую очередь он пытается лишить жертву права злиться на него, потому что гнев является самой очевидной и понятной защитной реакцией и попыткой отстоять свои границы. Здоровые реакции — это то, что не дает агрессор в токсичных отношениях, и это то, чего он пытается лишить вас. Не объясняя причины своих внезапных вспышек гнева и отказываясь от обсуждения проблем, он требует в ответ оправданий и превращает любые разговоры в допрос в режиме «ему можно все — вам ничего». Манипулятор не будет манипулятором, если хотя бы раз объяснит причины своих иррациональных с точки зрения здравого смысла реакций и поведения. Споры с ним заканчиваются ощущением, что «вы сходите с ума». И вероятнее всего, так оно и есть.
Попасть в токсичные отношения может абсолютно любой человек. Более того, у успешного, влюбленного в жизнь, легкого в общении человека таких шансов даже больше, потому что абьюзеры не выбирают в качестве жертв людей, у которых «нечего отнять». Завидуя жизни партнера, он ее обесценивает, присваивая те качества, которых у него самого нет. Поэтому так важно распознавать тревожные сигналы и адекватно на них реагировать.
Токсичные отношения, как правило, развиваются очень быстро, например, немедленным началом совместной жизни чуть ли не через неделю после знакомства. Для нарцисса важно привязать к себе жертву, например, беременностью и ребенком, усыпляя ее бдительность чрезмерной идеализацией. На стадии знакомства важно собрать информацию о партнере, тем более что сделать это сегодня, в цифровую эпоху, совсем не сложно. Лучше больше слушать, чем говорить, наблюдая за его окружением. Обычно у таких людей слова расходятся с действиями, среди огромного числа приятелей нет ни одного настоящего друга, а при всех его положительных качествах может иметь место частая смена работы. Нет ничего нескромного или неприличного в том, чтобы познакомиться с его семьей и посмотреть на ее устои, традиции и ценности. Агрессор постоянно живет в страхе о том, как его воспринимают другие, постоянно сомневаясь в их чувствах, поскольку сам не способен их испытывать. Его эмоции — неизменный плод анализа, выбора целей и планирования. Вместе с тем притворяться все время получается не у всех, и в какой-то момент вы можете стать свидетелем скрытой агрессии, например, срыва на официанте в ресторане или продавце в магазине по надуманному или вовсе без повода, жестокого обращения с животными или лицемерного высказывания о близких людях.
В момент первых высказанных недовольств о ваших чертах характера, внешнем виде, окружении, необоснованных претензий и критики вашей работы, приготовленного блюда, сделанного подарка, невыполнения или игнорирования просьбы под предлогом «не услышал», «ты не говорила», бойкота при всем внешнем благополучии — важно правильно реагировать. Просить не говорить негативно о вещах, которые вам нравятся и важны для вас; игнорировать обиды на пустом месте; говорить «нет», не бояться выражать негативные эмоции и требовать разумных объяснений словам и поступкам; не показывать страха потери человека, не давая манипулировать своими чувствами. Например, когда критикуют ваши личные качества, вспомните, что вы имеете право не быть идеальным человеком и не соответствовать чьим-то ожиданиям. Когда угрожают уйти — что все свободные люди и никакие законы, ипотеки, уговоры, дети и болезни и даже новый рецепт пирога не способны это изменить и заставить человека любить вас. На просьбы изменить внешность и стиль в одежде — что вы себе всегда такой нравились. На просьбы с кем-то не общаться — что эти люди были с вами дольше и пережили больше, чем он в тот короткий период, в который началась та самая оккупация.
Настаивать на уважении своих границ, требовать справедливого отношения, предсказуемых реакций, не поддаваться на шантаж и давление, не держать агрессию втайне — это то, как можно начать защищаться от манипуляций уже сейчас. Победить агрессора можно, только бросив его. И для этого достаточно, как минимум, одной причины — вы хронически чувствуете себя обиженным, униженным, должным и виноватым. Выздоровевший нарцисс — оксюморон, хотя в ряде стран (США, Испания, Франция) прохождение им специальной психологической программы перевоспитания является обязательной частью наказания за психологическое насилие.
Уйти не всегда легко, иногда решению о разрыве отношений предшествует подготовка путей отхождения, запасных аэродромов, а главное — концепции расторжения брака. В большинстве стран (Германия, Китай, Швеция, Англий, Болгария, США), запрещающих психологическое насилие, первое и главное, что выдается жертве, ищущей защиты от него, — охранный ордер от преследований и нежелательных контактов с запретом приближаться к ней и ее дому, месту работы, во Франции даже вне зависимости от того, была ли доказана вина агрессора, а также совместно проживать вне зависимости от того, кому принадлежит дом, по принципу «кто бьет, тот и выезжает». В Германии выселить могут на 2 недели, в США — на 24 часа, в Китае — на 28 дней. Если разъехаться нет возможности, агрессора могут обязать оплачивать жертве аренду жилья, как, например, в Швеции и Италии. В ряде стран ведутся специальные реестры, куда заносятся данные об агрессорах (Англия, Греция, Испания, США).
Семейный кодекс России устанавливает, что отношения между супругами должны быть построены на равноправии, взаимоуважении, взаимопомощи, свободе выбора рода занятий, профессии, места пребывания. Однако нормы об этом являются декларативными, поскольку не влекут привлечения к ответственности или наступления иных неблагоприятных последствий для обидчика ни в делах о разделе имущества (например, в целях отступления от принципа равенства долей в нем), ни в гражданской сфере (например, с целью взыскания морального вреда как основного способа защиты неимущественного права). В то время как, например, в той же Греции минимальная сумма штрафа за компенсацию морального вреда, причиненного домашним насилием, составляет 1000 евро и взыскивается автоматически. В Уголовном кодексе России хотя и есть статьи, запрещающие нарушение неприкосновенности частной жизни (ст. 137), тайны переписки, телефонных переговоров и иных сообщений (ст. 138), угроза убийством (ст. 119), истязания (ст. 117), тем не менее их применение к случаям психологического насилия практически невозможно. Например, в случае ст. 137 УК РФ сбор информации о жертве должен носить незаконный характер, поэтому получение ее номера телефона, адреса места жительства из открытых источников и последующие попытки контактировать с ней не попадают под действие этой статьи. В случае ст. 117 УК РФ причинение психического вреда является способом совершения преступления, а не его последствием.
Результаты ряда исследований позволяют сделать вывод о том, что желание уйти от агрессора является провокацией еще большего насилия, в том числе психологического. Поэтому на этапе принятия такого решения принципиально важным является не только прекращение совместного проживания и ведения быта и общих дел, но и любого очного общения. При его необходимости можно переписываться или нанять представителя для переговоров. При урегулировании всех имеющихся вопросов (например, воспитания детей или выплаты алиментов) не рекомендуется принимать на себя лишние обязательства, а также подписывать документы, содержащие условие о согласовании чего бы то ни было в будущем (например, размера расходов на ребенка в целях их последующей компенсации, лучше сразу установить фиксированную сумму). И, конечно, не доверять ни при уговорах «попробовать все сначала», отыграв прежний сценарий на «бис!», ни при обещаниях чего бы то ни было без их юридической фиксации.
Берегите себя и своих близких.
Что почитать:
— Мари-Франс Иригуайан, «Моральные домогательства: Скрытое насилие в повседневности»
— Таня Танк, «Бойся, я с тобой»
— Екатерина Безымянная, «Беги. Мучители. Манипуляторы»
— Патрисия Эванс, «Как распознать абьюзера. И какими способами они превращают жизнь своих партнеров в ад»
Фото: Архивы Tatler