Говорить о теме домашнего насилия, жестокого обращения и созависимых отношений должны профессиональные юристы, которые знают все аспекты проблемы, понимают, в каком положении находятся жертвы и чем можно им помочь. Поэтому разложить острую тему по полочкам мы попросили адвоката, кандидата юридических наук, руководителя практики семейного права BGP Litigation Викторию Дергунову. Именно она защищала героиню мартовского номера Tatler Ирину Живову по резонансному делу против ее бывшего мужа и теперь уже экс-члена правления «Альфа-Капитала» Евгения Живова.
«А что ты сделала для того, чтобы он тебя не бил?» — неосторожно оброненная фраза Регины Тодоренко емко иллюстрирует не только все те стереотипы, которые намертво укоренились в общественном сознании по отношению к женщинам, пережившим домашнее насилие, но и показывает на конкретном примере, как можно, буквально ничего не делая, оказаться на их месте.
Разорванные рекламные контракты, проклятия восьми миллионов подписчиков, травля в социальных сетях… Вместе с тем дискриминация в отношении женщины является таким же насилием, как и побои, сталкинг, газлайтинг, эмоциональный абьюз и кибербуллинг. И случай Тодоренко — яркий пример, когда за аналогичные заявления и виктимблейминг лидеры мнения мужского пола не понесли и половины той социальной ответственности, что сейчас несет она.
Что мы знаем о насилии в личных отношениях на самом деле? История Анны Жавнерович, рассказанная ею от первого лица в далеком 2015 году, впервые заставила общество говорить о том, о чем всегда было принято молчать. Она изменила отношение к домашнему насилию как явлению, которое нельзя оправдывать и, тем более, защищать, взывая к семейным скрепам.
Но вот споры о психологическом насилии, как правило, предшествующем побоям или сопровождающем их, не утихают до сих пор. Часто психологическое насилие не имеет такой яркой гендерной характеристики, как физическое: в манипулировании и эмоциональном абьюзе могут одинаково хорошо преуспеть и женщины, и мужчины. Но поскольку моральные домогательства (а именно так его определяют в законодательстве Франции) не существуют сами по себе и всегда сопряжены с другим видом насилия: сексуальным, экономическим, физическим, то страдают, как правило, больше женщины, а не мужчины. Недаром в Швеции был даже принят специальный закон «О грубом нарушении неприкосновенности женщины», и именно Швеция считается одной из стран с самым прогрессивным законодательством по борьбе с домашним насилием, наряду с Англией, США и Испанией. Косвенно этот тезис подтверждает и статистика. 60% самоубийств женщин в Китае связывают именно с домашним насилием. Во Франции агрессор несет более строгое наказание в тех случаях, когда психологическое насилие приводит к самоубийству жертвы или его попытке. Именно этим объясняется общественная опасность психологического насилия как преступления: шаг за шагом сознание агрессора адаптируется к определенному уровню хамства и насилия, в конечном счете приводя к моральному банкротству и утилизации жертвы как личности. Дети в семьях с домашним насилием автоматически признаются его жертвами (Болгария, Шотландия).