Что такое элитное образование сегодня?

Колумнист Tatler.ru, студентка Sciences Po Екатерина Милославская выяснила у одного из главных отечественных экономистов Сергея Гуриева, где и как сейчас учат тех, о ком Tatler будет писать через двадцать лет.
Что такое элитное образование сегодня

Известно, что вы поклонник американских частных университетов, которые готовят профессионалов мирового уровня. Вы сами — директор докторской программы в Институте политических наук Sciences Po во Франции. И вы часто говорите, что это один из тех вузов, которые выпускают элиту французского общества — по крайней мере, несколько президентов Франции прошли через эту школу. Что такое элитное образование сегодня?

Перед тем как ответить, стоит понять, что во Франции сильна традиция элитных школ, некоторым институциям более ста лет. В стране есть несколько типов университетов, один из них называется grandes ecoles — вузы, которые готовят специалистов высшего уровня не только в сфере точных наук, но и в сфере бизнеса. Это школы вроде Ecole Normale Superieure, Polytechnique, HEC. В их ряду стоит и Sciences Po, которая скромно называется «великое учреждение». Она была основана в 1872 году как школа подготовки элиты в области общественных наук. Франция потерпела поражение от Германии, и французские элиты извлекли из этого урок — им не хватает талантливых политиков и мыслителей. Эмиль Бутми, основатель Sciences Po, хотел создать Свободную школу политических наук. Сейчас в Sciences Po есть не только школа общественной политики, но и школы журналистики, урбанистики, менеджмента и инноваций, международных отношений, права, а также исследовательская школа.

В чем суть элитного образования? Чтобы студенты, откуда бы они ни пришли, получили возможность сделать мир лучше. Чтобы этого добиться, им не надо рождаться в хорошей семье. Во Франции, если вы хорошо сдаете экзамен bac (аналог нашего ЕГЭ), вы поступаете в высшую школу. Если хорошо сдаете выпускные экзамены — поступаете в хорошую магистратуру. И так, шаг за шагом, добираетесь до пресловутого Елисейского дворца. Насколько этот трек соответствует нашему представлению о равенстве возможностей? На бумаге соответствует — всем нужно сдавать одинаковые экзамены. Более того, в том же Sciences Po и других школах последние несколько лет действует политика положительной дискриминации: у человека из неблагополучного района больше шансов поступить, чем у человека, который учился в престижной средней школе. Другой вопрос — будет ли у вас больше шансов, если вы родились в «правильной» семье? Конечно. Образованные, богатые родители сильнее заинтересованы в преуспевании своего ребенка, и у них больше возможностей ему помочь. С другой стороны, сейчас в той же Франции делается много для того, чтобы это неравенство уменьшить.

Кадр из сериала «Элита»

Но все же что такое элита сегодня? Это ученые, бизнесмены, политики?

В западном понимании элита — это люди, которые меняют мир, влияют на то, что происходит в стране и в мире. Это и ученые, и политики, и бизнесмены. Таких людей здесь обычно производят как раз элитные исследовательские университеты, потому что в них преподают именно те, кто производит эти новые знания, кто знает, что происходит в мире прямо сейчас. К примеру, я в своей области знаю передний край науки и поэтому могу вам рассказать больше чем человек, который прочитает учебник, который я напишу. К тому же элитные высшие школы привлекают к преподаванию не только ученых, но и практиков. Например, в нашей школе менеджмента и инноваций большинство преподавателей это не так называемые enseignant-chercheurs (профессора-исследователи), а работающие специалисты. Это практика всех ведущих мировых университетов. Конечно, исследовательские университеты производят и ученых. Иначе откуда еще их брать? Но их подавляющее меньшинство. Например, у нас в Sciences Po 14 тысяч студентов, из них всего 300 человек — аспиранты. Конечно, есть студенты магистратуры и бакалавриата, которые в будущем также займутся наукой, но и их меньшинство.

Сейчас мы говорим про Францию. А что же в России?

В России сложилась достаточно интересная ситуация. В советское время тоже был курс, рассчитанный на подготовку кадров через похожие научно-инженерные школы, я учился в одной из таких (МФТИ). В тот период у СССР была вполне осязаемая цель — выиграть (ну или хотя бы не проиграть) в холодной войне. Был еще курс на школы вроде МГИМО, где готовили дипломатов высшего ранга. В постсоветской России ситуация резко поменялась. Нам больше не нужно такое количество ученых для построения ядерного щита. На бумаге, возможно, нужно, но не в жизни. В любом случае талантливые физики, которые хотят работать по специальности, сегодня чаще всего уезжают за рубеж. В сегодняшней России главная школа, которая производит успешных людей, — это Академия ФСБ. Россия — это страна, которая управляется спецслужбами, и если вы хотите стать частью нынешней элиты, тогда вам стоит идти туда. Если же вы хотите быть частью элиты в более широком смысле, тогда вам путь в Высшую школу экономики, это вуз, у которого нет родимых пятен Советского Союза. Впрочем, в России гораздо меньше можно полагаться на равенство возможностей, чем в СССР. Связи имеют огромное значение, большее, чем в Европе. Россия — страна с большим количеством образованных людей, но в отличие от той же Франции или Европы в целом, в России образовался вакуум в сфере общественно-политических наук. Это одна из черт информационных автократий, которые максимально уходят от политической открытости.

Кадр из сериала «Элита»

Когда ты говоришь Гарвард или Йель, никому в мире не нужно объяснять, что это такое. А те же европейские университеты чаще известны и влиятельны внутри определенной страны. Sciences Po имеет вес все же больше во Франции. В России массово более престижной считается Сорбонна.

Стоит понимать, что большинство граждан России не совсем понимают ту ситуацию, которая сложилась в Европе после 1968 года. Забастовки 1968 года практически полностью уничтожили предварительную селекцию на входе в вузы, образование стало массово доступным. В итоге само слово «университет» стало синонимом плохого качества. Поэтому и возникли элитные школы. Американские частные вузы продолжают быть лучшими, но европейские университеты достаточно активно наращивают свою исследовательскую базу. Высшие же школы во Франции совсем молоды, они появились как исследовательские институты буквально тридцать лет назад, и им еще предстоит пройти этот путь.

У меня был опыт обучения и в европейском государственном университете, и в высшей школе. В госвузе подход к образованию очень привычный. Ты получаешь очень много информации в течение семестра, решаешь задачи, пишешь эссе, а в конце приходишь на экзамен, вытягиваешь билет и показываешь максимум того, что ты выучил. В высшей школе ты больше работаешь над презентациями, учишься выступать, работать в команде, вести переговоры, анализировать. Но самого ощущения, что ты получаешь знания, не возникает...

Если вы хотите получить классическое образование в советском понимании, вам нужно учиться в аспирантуре. Я руковожу магистерской и докторской программами факультета экономики, и в этом плане у нас все очень стандартно, так как мы готовим ученых. А высшие школы — это чаще всего и бизнес-школы, которые дают студентам необходимые навыки. Те самые навыки работы в команде, управления, переговоров, убеждения и прочего.

Как отражаются на французских вузах события, которые недавно произошли в стране? Я имею в виду отставку Оливье Дюамеля (политолог, преподаватель Sciences Po был обвинен в изнасиловании и педофилии — прим.Tatler) и скандал, связанный с бывшим директором Sciences Po Ришаром Декуаном (Декуан скончался в Нью-Йорке в 2011-м, находясь в компании двух секс-работниц, смерть, предположительно, была связана с передозировкой кокаина, которая вызвала сердечный приступ — прим.Tatler).

Скандал, связанный с Оливье Дюамелем, очень показателен. Все сообщество Sciences Po осуждает случившееся. Но то, что случилось, — это урок: нельзя не расследовать слухи о таких ужасных преступлениях. Ришар Декуан был выдающимся руководителем, впрочем, оставившим после себя почву для многих вопросов. Его преемник Фредерик Мион — совершенно иной человек. Он много сделал для Sciences Po, но совершил несколько ошибок в деле Дюамеля. Никто не сомневается в честности Фредерика, но эти ошибки не оставили выбора — ему пришлось подать в отставку.

Кадр из сериала «Элита»

Фото: Everett Collection/East News