Джулия Рестуан-Ройтфельд и ее очень модная дочь Роми Николь

У дочери бывшего главного редактора французского Vogue Джулии Рестуан-Ройтфельд красивый кризис среднего возраста. Она ностальгирует по Карлу Лагерфельду, готовится сказать оревуар Нью-Йорку и внезапно стала шить маленькие черные платья.
Джулия РестуанРойтфельд и ее очень модная дочь Роми Николь

«Мне было, кажется, лет девятнадцать, когда мама устроила большой ужин по случаю ее назначения главредом французского Vogue. Пришли Кэлвин Кляйн, Эди Слиман и, конечно, Карл. Помню, он пил много диетической колы, я то и дело подносила ему баночки».

О Лагерфельде, человеке, под знаком которого прошла ее собственная юность, золотая эра редакторства мамы Карин Ройтфельд, история моды последнего полувека, да что там – вся жизнь русского «Татлера», Джулия Рестуан-Ройтфельд, уверены, могла бы рассказать больше, чем способны вместить наши страницы. 19 февраля, в день, когда стало известно о конце той прекрасной эпохи, Джулия запостила в инстаграме трогательное фото: Карл катит коляску с ее крошечной дочерью. «Роми только родилась, – вспоминает Джулия. – Я приехала навестить маму на фотосъемке, Карл был там. Увидел меня и говорит: "О, ты похудела!" Я каждый раз удивлялась, когда мы встречались, что он помнит, кто я. Он никогда не забывал лиц людей. Всегда был саркастичным, остроумным, у него была молниеносная реакция. Удивительный был человек!»

Вообще-то писать мемуары о Лагерфельде должен скорее ее младший брат, тридцатичетырехлетний Владимир. Теперь он президент фирмы CR Fashion Book Ltd., которая издает одноименный журнал Карин, и вынашивает наполеоновские планы превратить мать в еще более влиятельный бренд (хотя, казалось бы, куда уж больше). А два десятилетия назад Владимир был начинающим манекенщиком. За кулисами показа Эди Слимана для Dior Джулия и увидела Кайзера в первый раз: «Он заглянул сказать Владимиру "Привет!". Сам факт того, что он мой младший брат, а его уже так хорошо знают в индустрии, произвел на меня большое впечатление».

Платье из шерсти и шелка, luisa spagnoli; колье из стекла, gripoix; кожаные перчатки, karl lagerfeld; золотые серьги Classic с жемчугом акойя, mikimoto; кольцо Lady Stardust из белого золота с жемчугом и бриллиантами, stephen webster

Шерстяное платье, acne studios; хлопковая рубашка, celine; шелковый галстук, roza bespoke; серьги Dynamite из белого золота с эмалью и бриллиантами, stephen webster; кольцо High Jewellery из белого золота с бриллиан-тами, \*\Jacob & Co.\\*Здесь и далее: хлопковый воротник, roza bespoke

Еще бы не знали! Мама – столп мировой моды и парижского света пониже разве что гиганта Лагерфельда. В нынешнем июне Совет модельеров Америки вручил Карин премию имени своей основательницы Элинор Ламберт, что-то вроде почетного «Оскара» за выдающиеся заслуги. Однако на покой лауреатка, которой 19 сентября исполнится шестьдесят пять, не собирается. Редактирует собственный журнал, больше многих других подходящий для того, чтобы украшать кофейные столики в гостиных от острова Лонг-Айленд до Николиной Горы. Только что запустила свою парфюмерную линию сразу из семи ароматов (названа она «Семь любовников»: у каждой бутылочки свое мужское имя, а пахнет аромат городом, с которым этот мужчина, реальный или вымышленный, у Карин ассоциируется). Ветеран фэшн-индустрии стилизует рекламные кампании для миллениального бренда Канье Уэста Yeezy и, конечно, для Chanel, а под маркой Karl Lagerfeld в наступающем модном сезоне Ройтфельд представит дебютную коллекцию: после смерти основателя она стала там «советником по стилю».

Интересуюсь, остается ли у такой занятой бабули время понянчить семилетнюю внучку. «Бабушкой у нас в семье быть чудесно, – говорит Джулия. – Я делаю с Роми домашние задания, строга с ней. Маме достается роль доброго следователя».

С дочерью Роми Николь. На Джулии: кожаный жакет, кашемировая водолазка, все hermÈs; шерстяная юбка, chanel vintage; гольфы, incanto; серьги и колье Himalia из белого золота с жемчугом и бриллиантами, все cartier. На Роми Мишель: платье из шелка и кружева, chloÉ kids; кожаная сумка, jacquemus

В ее собственном детстве все было не совсем так. «У меня не было права голоса, когда заходила речь о том, что мне носить. Я была очень спокойным ребенком – маминой куклой Барби. Роми, к примеру, свободно выражает свои взгляды на стиль – я не могу взять и нарядить ее в то, что нравится мне самой. Я же начала выражать свое мнение только лет в тринадцать. Мода меня не интересовала – у меня было любимое платье с Минни-Маус, я носила его до десяти лет и ничего другого надевать не хотела. Но мама все решала за меня. Уговаривала: "Если будешь хорошо позировать, я куплю тебе шоколадку; если примешь участие в этой фотосессии, куплю тебе золотую рыбку". Золотые рыбки стоили дешево и не жили дольше одного дня. Помню, однажды на фотосессии мне было так скучно, что я укусила другую модель за шею».

Джулии почти тридцать девять, она давно любит моду, как подобает взрослому. С радостью снималась для рекламных кампаний Tom Ford и Jil Sander. Продает на своем сайте Romy & The Bunnies, напоминающем наш «Дочки-матери», мохеровые свитера Joseph для беременных и распашонки Stella McCartney для новорожденных. Да и сама занялась дизайном: капсульная коллекция черных платьев появится в онлайн-ретейлере The Outnet в октябре.

Однако даже при таких успехах у матушки Ройтфельд по сей день не забалуешь. Мы встречаемся с Джулией накануне американского Дня матери, который празднуется на две недели раньше французского. Спрашиваю, по какому же календарю родительница-парижанка получает от живущей на Манхэттене дочери поздравления. «По обоим, – отвечает Джулия. – Она всегда ждет, что я поздравлю ее дважды. И каждый раз с цветами».

Джулия переехала в Нью-Йорк в 2004-м, поступила в Parsons. В родном городе дочь женщины, которая стала синонимом парижского шика версии двухтысячных, как ни странно, не видела перспектив. Пробовала подрабатывать – в ресторанах. «Принимала пальто при входе, рассаживала гостей. Мама сама мне предложила этим заниматься».

Говорят, чтобы стать ньюйоркцем, надо прожить в этом городе семнадцать лет – ей осталось немного. «Я ощущала себя ньюйоркцем лишь первые десять лет после переезда, – говорит Джулия. – Но после рождения Роми все меньше и меньше чувствую себя здесь как дома. Может быть, этот город стал для меня слишком хаотичным».

Шелковый жакет, расшитый пайетками, saint laurent by anthony vaccarello; солнцезащитные очки из пластика и металла, carrera; платиновые серьги с бриллиантами, cartier; колье High Jewellery из белого золота с бриллиантами, jacob & co. Здесь и далее: шелковые манжеты с серебряными запонками, kiton

«Если примешь участие в этой фотосессии, куплю тебе золотую рыбку», – говорила мама. Золотые рыбки стоили дешево».

Шерстяные жакет и брюки, хлопковая рубашка, все dolce & gabbana; шелковый платок, maltseva style; браслет Haute Joaillerie из белого золота с бриллиантами, chopard

Она всерьез подумывает уехать жить в Лондон – хочется иметь дом с садом. Только не в Южном Кенсингтоне, где обычно селятся французы из хороших семей, а в восточной или северной части города. «Конечно, я немного боюсь: если перееду – это, наверное, будет значить, что я решила сдаться и не воплощать свою американскую мечту. Но мне кажется, мое лучшее время в Нью-Йорке прошло. Многие друзья уехали. Мой лучший друг Том – в Париж, другой хороший друг – в Лондон, третий – в Лос-Анджелес. Я была первой среди европейцев нашего круга, кто переехал в Нью-Йорк, и буду последней, кто отсюда уедет. Не знаю, стану ли я страдать. Точно буду тосковать по утреннему латте на овсяном молоке в моей кофейне».

А вот по высоким каблукам, к которым она тоже пристрастилась, живя на Манхэттене, Джулия плакать не станет. «Когда я только переехала, вела себя как сумасшедшая: ходила в колледж на шпильках, а это двадцать минут в одну сторону. Теперь не хочу быть одной из тех мамочек, которые на шпильках гуляют в парке». Тут я вспоминаю, как неделю назад брала интервью у Энн Хатауэй. Энн, девушка из Нью-Йорка до последнего гвоздика на ее набойках, убеждала меня: то, что женщины носят для мужчин, диаметрально противоположно тому, что они носят для себя. «Почему же? – не соглашается парижанка. – Мне нравится соблазнять, мне нравится одеваться ради моего бойфренда так же, как мне нравится делать это для себя. Мне нравится соблазнять саму себя: если я нахожу себя сексуальной, тогда и мой мужчина посчитает меня сексуальной». Ее мужчина – это сорокадвухлетний Тим Уилер, фронтмен ирландской альтернативной рок-группы Ash. «Он не имеет ничего общего с миром моды», – отмахивается Джулия от вопросов о нем.

Как можно догадаться, охоты на ведьм, этой горячей тенденции в фэшн-мире наших дней, она не одобряет. «Мода – это возможность убежать от реальности, люди воспринимают ее уж слишком серьезно. Теперь ты даже не знаешь, что можно делать, а чего нет. Все всего боятся». Ну не совсем все.

плащ из экокожи, stella mccartney; солнцезащитные очки из пластика и металла, givenchy; cерьги Himalia из белого золота с жемчугом и бриллиантами, cartier; браслет High Jewellery из белого золота с бриллиантами, jacob & co

Фото: JONAS BRESNAN. СТИЛЬ: РЕНАТА ХАРЬКОВА. ПРИЧЕСКИ: LINDA SHALABI/SEE MANAGEMENT. МАКИЯЖ: CHRIS COLBECK/ARTDEPT С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ YVES SAINT LAURENT. МАНИКЮР: ROSEANN SINGLETON/ARTDEPT. ЦИФРОВАЯ ОБРАБОТКА: TEDDY EDWARD. КАСТИНГ-ДИРЕКТОР: AMY LOWLES/THE NEW CAST. АССИСТЕНТ ФОТОГРАФА: MATTIAS SÄTTERSTRÖM. АССИСТЕНТЫ СТИЛИСТА: NATALIA ZEMLIAKOVA, KRISTIN PAQUETTE, AIXA LOOR. ПРОДЮСЕРЫ: DARIA SHKOLNIKOVA; HILLARY FOXWELDON/KF PRODUCTION. АССИСТЕНТЫ ПРОДЮСЕРОВ: EFE ILKAY, SEAN RAHILL.