Как случилось ваше сотрудничество с Ксавье Доланом?
О, это было по-настоящему удивительно. Однажды утром раздался звонок, это был Ксавье. Сперва я испытал нешуточный шок! Мы встретились с ним, я набросал несколько композиций, кроме основного саундтрека, который звучит лирично и плавно. После кропотливой работы на студии я прислал ему материал задолго до Канн, и он настолько ему понравился, что он включил его в свой фильм целиком.
Вы написали 11 музыкальных пьес к фильму, нет ли желания создать авторский классический мюзикл?
Что вы имеете в виду?
Та уникальная музыка, которую вы создаете. Она вполне способна существовать как целостное театральное действо.
Ах, вы в этом смысле. Понимаете, музыка является отражением истории, она похожа на способ выражения, ее эмоциональный и образный язык. До сих пор я не занимался музыкальной драматургией, о которой вы сейчас спрашиваете. Это должна быть совершенно глубокая, хорошо продуманная история. Вряд ли я способен создать такое на данном этапе своего творчества, но я абсолютно точно готов продолжать сотрудничать с таланливыми сценаристами и расширять свою музыкальную биографию саундтреками. Меня это захватывает! Я очень люблю оперу! Возможно, я попробую свои силы там. А если уж быть совсем откровенным, то моя мечта — написать балеты-симфонии.
В авангардном жанре?
Нет, только классика!
Жан-Мишель Бле
Как вы относитесь к тому, что музыкальные критики сравнивают вас с такими классиками, как Шопен и Рахманинов?
Ох, это слишком лестно для меня. Шопен был гением, его музыка оказала огромное влияние на разные поколения музыкантов. Я лишь играю его сочинения, и мне хочется верить, что мое исполнение соответствует его духу и таланту. Его музыка пропитана многовековой романтикой, перед которой бессильна даже вечность. Рахманинов же - настоящий колосс мировой классической музыки! Здесь я даже ничего не могу добавить. В его произведениях не занимать идейности и силы. Оба этих композитора во многом сформировали меня как музыканта, и если мне удастся приблизиться к ним хоть на малую толику – это уже будет огромное счастье.
Почему современным классическим музыкантам приходится искать новое смешение жанров?
Я думаю, что прежде всего это возможность стать соавтором величайших гениев (улыбается). Классику в чистом виде способы слушать лишь ценители. Но когда ты ищешь новые прочтения, ты можешь донести ее до более широкой аудитории, которая не столь искушена. Если угодно, в этом есть даже некий образовательный смысл. Другое дело, что не нужно извращать и уродовать великие произведения попсовыми битами — здесь я категорически против.
Насколько волнительно для вас давать первый концерт в таком музыкальном храме, как Гнесинка?
Я испытываю благоговение и трепет. Это сопоставимо с подарком судьбы, о котором прежде и помыслить-то было невозможно… Меня переполняют сложные и светлые эмоции.
Среди ваших поклонниц популярные певицы Адель и Эли Голдинг. Как вы относитесь к тому, что многие поп-артисты делают классические каверы на свои хиты?
Это прекрасно! Вы только послушайте, как раскрывается чистота и сила их голоса, сколько смыслов можно передать именно в классическом кавере той или иной песни. Насчет Адель мне сейчас пришла в голову интересная идея (смеётся). Скажу вам по секрету, лучше всего в классике раскрывается рок. Ох, какая же это сила!
Да, многие российские рок-группы с этим сейчас экспериментируют.
Я бы послушал! И еще я бы с удовольствием сходил в модный ночной клуб в Москве!
С кем из современных представителей российской классической музыки вы хотели бы дать совместный концерт?
С Денисом Мацуевым и Валерием Гергиевым.