Зендая: интервью об «Эйфории», праве на ошибки и усталости от отдыха

Я наблюдаю, как двое не по годам развитых двадцати­летних ребят с аппетитом опустошают одну на двоих мис­ку пельменей в центральном Лос­ Анджелесе. И параллель­но обсуждают сериал, которым сейчас восторгается каж­дый студент с подпиской на канал HBO, – драму «Эйфория». Очень вольный ремейк одноименного израильского проек­та спродюсировал рэпер Дрейк. Несмотря на строгий рей­тинг R и крайне мрачный сюжет, который включает под­ростковый секс, употребление наркотиков и ненорматив­ную лексику, шоу задело за живое аудиторию всех возрастов по всему миру (пока вовсю идет работа над вторым сезоном, ознакомиться с первым можно на «Амедиатеке»). Оглуши­тельным успехом «Эйфория» во многом обязана своей звез­де, кумиру поколения Z, самой кассовой молодой актрисе на планете, двадцатитрехлетней Зендае. В сериале она играет глотающую таблетки школьницу Ру, которая борется с мен­тальным расстройством и изо всех сил пытается найти себя и обрести опору в лице семьи и друзей.

Ослепительное восхождение Зендаи – из диснеевской звездочки через икону стиля и дизайнера до суперзвезды с шестьюдесятью пятью миллионами фолловеров в Ин­стаграме – произошло вместе со взрослением ее фанатов. «Мне хочется и дружить с ней, и брать с нее пример, – го­ворит один из молодых людей, оторвавшись от пельме­ней. – Она – самый настоящий, искренний, восхититель­ный человек на свете!». Эти комментарии не сильно отличаются от того, что я слышу в самых узких голливудских кругах.

В подруж­ки к Зендае мечтают набиться даже большие звезды. Еще пять лет назад ее пыталась сделать частью своего Girl Squad Тейлор Свифт. Зендая ограничилась съемкой в клипе Bad Blood и визитом вежливости на один из концертов. А по­том поставила точку, поддержав в конфликте Свифт с четой Кардашьян–Уэст вовсе не сладкоголосую блондинку. Когда с тобой хотят дружить все, именно ты решаешь, кому отве­тить взаимностью.

«Я впервые могла делать целый день что хочу и мне это не понравилось»

Прошлой осенью Зендая стала лицом аромата Idôle мар­ки Lancôme, новое кино выйдет только в декабре – ожидае­мая многими новая экранизация «Дюны», партнер актрисы там – Тимоти Шаламе.

– Впервые с детства я отдохнула от работы целых пол­года, – рассказывает Зендая. – Впервые могла вставать и де­лать целый день что хочу. И если честно, мне это не понра­вилось. Все говорят мне: «О, отдых – это здорово», а я им: «Окей, но я наотдыхалась». Хотя это корректировка целей. Я попробовала пожить совершенно новой жизнью во мно­гих смыслах.

Она говорит, что даже серьезные достижения кажутся ей теперь очень незначительными.

– Просто потому, что мне нужно успеть сделать еще больше. Такой подход помогает не зазнаться. Хотя бывают периоды, когда важно и похвалить себя: «Ого, я сделала это! Я горжусь!» У меня было время поработать над собой, по­быть с собой наедине. Теперь же я просто хочу совершенст­воваться в профессии. Я всегда испытывала сильное давле­ние: как выбрать правильное направление, сделать верный шаг. В этом году речь идет о том, чтобы стать лучше, а не разбираться в направлениях.

Когда с тобой хотят дружить все, именно ты решаешь, кому ответить взаимностью.

Говорю, что, готовясь к интервью, я расспросила не­скольких ее сверстников о том, как они к ней отно­сятся. И те просили поблагодарить ее за то, что она не испортила их детство. «Нет ничего более удруча­ющего, чем наблюдать, как звезды «Диснея», с которыми ты вырос, слетают с катушек. Это вынуждает взрослеть слиш­ком рано», – говорили мне мои собеседники.

– Когда ты молодой актер, ты взрослеешь на глазах все­го мира. Иногда это бывает непросто, – комментирует Зен­дая. – У каждого свой путь. Думаю, у меня было очень чет­кое видение того, что я хотела сделать. Я предпочитаю де­лать дело, поэтому мало сижу в социальных сетях. Просто занимаюсь своей работой. Еще я уверена: все мое придет ко мне в правильное время. Когда я не могла сказать нет и говорила да, неправильный выбор всегда преследовал ме­ня. С тех пор я научилась фокусироваться на себе и не силь­но расстраиваться от того, что думают другие люди. Я уста­ла от музыки, потому что индустрии не нужно настоящее творчество и работа в ней не приносила мне счастья. Я раз­решила себе оставить музыку, пока страсть к ней не вернет­ся, пока я сама не буду готова вернуться. У меня не было плана, я не знаю заранее, что правильно, что нет. Единст­венное, чем я руководствуюсь, – это мои инстинкты и ин­туиция. И это мне очень помогло.

– Мне кажется, слетать с катушек – это в какой­-то степе­ни привилегия белых, а у цветных людей в индустрии раз­влечения нет права на ошибку, – рассуждаю я.

– Да, такова реальность, – говорит Зендая. – Думаю, на подсознательном уровне я именно по этой причине не по­зволяю себе совершать ошибок. Ошибаться страшнее всего. Меня радует, что сегодня много по-­настоящему талантли­вых темнокожих женщин, которые занимаются творчест­вом, и делают это очень круто. Моя миссия – в том, чтобы поддержать их. Наша миссия – в том, чтобы поддерживать друг друга, создавая что­-то вместе. Становясь старше, я все больше думаю о том, как продолжать создавать возможнос­ти для большего числа людей в отрасли. Как я могу сделать то, что делают другие творческие чернокожие женщины вроде Авы Дюверней? (Дюверней – первая афроамерикан­ка, получившая приз за лучшую режиссуру на фестивале «Сандэнс». В 2014-­м сняла фильм «Сельма» о борьбе за граж­данские права в 1965­-м, который был выдвинут на «Оскар». Однако саму Дюверней не номинировали, что спровоци­ровало скандал и в очередной раз инициировало дискус­сию по поводу отношения Американской киноакадемии и индустрии развлечений в целом к женщинам. – Прим. «Татлера».) Недостатка талантов нет: есть недостаток воз­можностей. Некоторым просто нужно дать шанс.

Сериал «Эйфория» вообще сделал как минимум для аме­риканцев не меньше, чем сотня психоаналитиков.

– После премьеры люди подходили ко мне и говорили: «Это то, что мне действительно было нужно». Или: «Это же снято про меня, я хочу поблагодарить вас», – коммен­тирует актриса. – История была очень личной, такую не­возможно написать, если не прошел через это сам. Созда­тель шоу Сэм Левинсон нашел слова для чувств, которые людям сложно описать. Не каждый готов говорить о пси­хическом здоровье или депрессии. Мне очень повезло во­плотить на экране переживания Ру. На мой взгляд, мно­гие прошли через подобное или проходят через это сей­час. Каждый раз, когда кто­-то говорит мне, как много зна­чит для него наш сериал, это греет мне душу. А значит, мы все делаем правильно.

Фото: Daniel Jackson