Казалось бы, программ масса, но мало кто может говорить со зрителями открыто, достойно, а не как с идиотами. Обычно людей воспринимают как планктон. А зачем? Про житейские проблемы — как выбрать подарок, как бороться с целлюлитом, как закадрить мужика, накрыть на стол, не потерять мужа — вполне можно разговаривать нормально. Мне кажется, у нас с героями получается. Вот актриса Анна Ардова приходила. Посади Аню Ардову перед камерой, говори с ней о чем угодно, и будет искрометно, весело, откровенно. На нормальном уровне, горизонтальном...
Три программы за день, несколько съемочных дней подряд. Да, тяжело держать концентрацию, с ходу включаться в разговор о незаконной установке шлагбаумов или новом поколении маменькиных сынков. А еще нельзя, чтобы глаз потух. Зато какой challenge, подкрепленный долей «десять»! Это ох как круто.
А она, неуемная, хочет, чтобы ее не только смотрели, но и пили, и поэтому открыла на Кузнецком винный бар с отличной винной картой. Там рекой льется тосканское биодинамическое, на этикетке которого написано Julia Vysotskaya. Собственно, о хорошем баре она мечтала, еще открывая «Ёрник». Задумывался он как классное место посидеть, выпить, ну и чтобы лучший в городе кофе – в чем, в чем, а в кофе Юля понимает. Затем появился повар Дэниел Фиппард, еда стала главной, и «Ёрника» увело в сторону высокого искусства, о чем она, впрочем, не жалеет: «Мне нравилось. Сколько проработало — столько и проработало». Но желание сделать проходное — в хорошем смысле — место осталось. Чтобы все продувалось сквозняком из посетителей, чтобы утром забегали позавтракать, брали с собой круассаны, набитые вкусной ветчиной, сыром и авокадо. Чтобы днем официанты метали на стол правильную пасту, салат, клаб-сэндвичи и бургеры. Чтобы вечером происходили вещи посерьезнее. La Stanza («комната» по-итальянски) напротив сильно органического «KM 20» — вся про это.
Мы вместе идем смотреть ремонт. Вдоль облитой цементом брутальной барной стойки стоят режиссерские стулья, на спинках — имена людей сильно пьющих: Линдси Лохан, Кит Ричардс, Колин Фаррелл. Кейт Мосс, разумеется, — куда без нее? И еще два — на которых написано The Star и The Director.
— Кстати, вы знаете, почему режиссерский стульчик такой высокий? — спрашивает меня Юля. — Чтобы к режиссеру не наклонялись. Он должен быть на одной высоте со своими актерами.
Юля — она тоже такая. На одной высоте с людьми, которые ее окружают. Ни снобизма, ни намеренной простоты, ни желания всем понравиться. Она держит комфортную для себя дистанцию, чтобы пускать в личное пространство ровно настолько, насколько сегодня можно.
Год назад она рассказала в Tatler об автокатастрофе, о Маше, которая все еще в коме, о том, как это повлияло на Юлину жизнь, протекавшую в перманентном Instagram-счастье. Я снова задаю Юле вопрос про дочь: несколько месяцев назад в прессе появились сообщения, что девочка пошла на поправку. Готовясь к интервью, я окунулась в интернет-пучину и в ужасе оттуда вынырнула: фантазия журналистов простиралась от развода с Кончаловским до рождения третьего ребенка, что убедительно доказывало чересчур широкое платье на Венецианском кинофестивале. А вместо фотографии Маши Кончаловской на одном из ресурсов мною была опознана Маша Парфенова. Юля мгновенно съеживается и закрывается в своей скорлупе. Нет, она даже не обратила внимания на публикации, которые, как мне казалось, сочились из каждого утюга. Да, в интернете пишут много глупостей, и вообще ее удивляет, как долго аудитория возвращается к этой теме без малейшего слова информации со стороны семьи. Люди, которые на нее работают, тьфу-тьфу-тьфу, оказались очень порядочными. А Маша... «Мы работаем, мы движемся, пока очень-очень медленно».
К Новому году модельеру Виктории Андреяновой, с которой Юля познакомилась благодаря программе, для Кончаловского были заказаны пальто и пиджак over size. Список подарков от пятнадцатилетнего Пети ждал своего часа у ассистентки Кати, и родители всеми силами пытались вычленить из этого wish list что-то разумное: «В Лондоне было нормально, а в Москве гораздо труднее удерживать сына от потребительского отношения ко всему», – жалуется Юля. Петя перешел во французскую спецшколу имени Поленова, куда ходил Егор Кончаловский и где еще работают некоторые из «тех» преподавателей. К ужасу папы, он рисует коллекции одежды и называет себя будущим модельером.
— Ваш сценарий на праздники?
— Понятия не имею, — пожимает плечами Юля. — Главное, чтобы много закусок. Опыт показывает, что запеченные бараньи ноги и фаршированные утки абсолютно бессмысленны. Выпить шампанского, зайти к Никите.
А потом — к барной стойке в La Stanza. Кончаловский займет стульчик The Director, а она скромно угнездится в The Star.
Фото: Алексей Колпаков