Все стало понятно еще в роддоме. Дана родилась на Пироговке, потому что папа Зияд Манасир работал в пяти минутах оттуда и мог часто навещать любимых девочек. Виктория (в девичестве – Сагура) никогда не забудет, как Дану привезли на первое кормление. «Дети в тележке лежали, словно початки кукурузы, штабелями в два или три ряда. Муж это увидел и сказал: «Мой ребенок на общественном транспорте ездить не будет. Положите ее, пожалуйста, в отдельную коляску».
Семнадцать лет спустя, этим летом, транспорт у большой семьи был какой угодно, только не общественный. Похожая на акулу девяностометровая лодка DAAR, названная в честь детей Зияда и Виктории – Даны, Алекса, Андрея и Романа – ждала их в Генуе. Она взяла курс на Сардинию, откуда были совершены стратегические вылазки в Сен-Тропе, где друг семьи Лиза Аминова взялась быть гидом, на вечеринку Фаваза Груози, на футбольный полуфинал в Рим и на финал в Лондон, в Австрию на велотур, в Верону на «Турандот» с Анной Нетребко. «У нас лодка – как плавучий дом, и на ней летом все живут. По-своему. Кто как умеет. Уезжают, приезжают, сменяют друг друга», – объяснила Виктория. Старшие дочери Зияда Элен и Диана тоже были с ними. Гостил и Данин бойфренд Глеб, на год старше ее, будущий студент ВШЭ, который уже сейчас помогает папе с инвестициями.
Важнейшим пунктом летней программы был Милан с примеркой в ателье Dolce & Gabbana платья, в котором Дана в ноябре поедет танцевать на бал «Татлера». «Я выбрала белое, по фасону похожее на то, что надевала к вам в гости пару лет назад. Но то было черное с сеткой, я его купила в ЦУМе накануне, потому что нечего было надеть. А теперь – как у невесты, но меня это не смущает. Мы мерили, мерили, мерили. И наконец пошли обедать в бар прямо под ателье». Мама, чтобы не мешать, гуляла по улицам, позволила себе небольшой шопинг, пила кофе в безымянных кафешках, совершила обзорную экскурсию с гидом на велосипеде и вообще чудесно провела день: «В Милане я не частый гость, но в этот раз было ощущение, словно и не уезжала. Милан был очень мил».
Виктория до замужества была солисткой ансамбля имени Игоря Моисеева и переживает, что никто из ее четверых детей не захотел серьезно заниматься хореографией: «Я конечно же отдала маленькую Дану в балетный кружок, но понимала, что гибкости и красивой мордашки будет недостаточно, чтобы преуспеть». А ей бы так хотелось, чтобы дети владели своим телом. «Впрочем, на сегодняшний день единственное, чего я хочу от своей дочери, – дружеских отношений. Пусть наслаждается жизнью так, чтобы это никого не ранило, не задевало и не было ярмаркой тщеславия. Жизнь станет подталкивать ее к каким-то действиям, так пусть она от этих действий будет счастлива. Но перед балом я ей настойчиво втолковываю, что весь свет Москвы будет наблюдать ее в динамике. И это станет либо бенефисом, либо промелькнет, как будто ничего и не было». Дана по поводу грядущего вальса в Доме Пашкова под взмахи дирижерской палочки Владимира Спивакова абсолютно безмятежна: «В чем проблема? Все умеют танцевать! Некоторые делают это лучше, некоторые – хуже. Мама пока не предлагала дать мне урок, но, возможно, я ее сама попрошу». Не подумайте, что Дана не танцует – совсем наоборот, ее видят в «Балагане» и в Nahaté на Лесной улице. Но на клубы родителями установлен лимит: к часу ночи как штык дома. А это значит, что мама пойдет спать, а папа будет сидеть у камина в доме в поселке «Гринфилд», курить, смотреть телевизор и ждать дочь. Впрочем, Дана с удовольствием ходит танцевать с мамой и ее подругами Катей Мухиной, сооснователем Fragment Art Club Ириной Вольской, дизайнером Яной Расковаловой – в «Иностранцев» или «Симач» – и тогда уже по времени no limit, папа не нервничает. Виктория объясняет ситуацию так: «Зияд считает мои методы воспитания слишком европейскими, слишком свободными. Он хотел бы, чтоб мы сидели тихонечко, никто никуда не уходил. Так надежнее. Но я думаю, что от всего не удержишь. Я действую с детьми по своим убеждениям, он – по своим. Часто скрываю от него плохие новости. Знаете ведь, что раньше с гонцами делали? Лучше промолчать, такая у меня мудрость. А может, и не мудрость совсем... Но если дети меня не слышат, то последняя инстанция – папа, тогда все сразу становится ясно и понятно. Зато когда детям нужно что-то решить в обход меня, они идут к Зияду. Вот же хитрые существа, всегда найдут лазейку между двух огней! Пока маленькие, с отцом они делают что хотят – лепят, творят, малюют. Но в фундаментальных вопросах вроде образования или определения будущего для наследников препираться с ним никто не станет».