Президенты тоже люди, хотя многие в это сейчас не верят. Но вот вам тогда мой рассказ. Он начнется в 2013 году. У парижского Пантеона. С личного впечатления.
Я жил тогда в Пятом округе и возвращался домой в осенних сумерках. Французского президента Олланда я увидел издалека. Президент был пешком. Президент был один. Ну что значит один? С ним была охрана, целых три человека, но никто из них не нес в руках мигалку, чтобы тротуар расступился. С чего это вдруг президент решил прогуляться по моему району, я не знаю, но он с ангельским терпением отнесся к молодой паре, которая во что бы то ни стало пожелала с ним сфотографироваться. Потом кто-то еще приобнял президента под страдальческим взглядом телохранителей, потом еще и еще. Кто хотел – подходил, кто не хотел, как я, – шел мимо. Очень скоро президента отпустили, и он зашагал дальше по своим государственным делам.
Олланд был спокоен, ничуть не рад и нисколько не испуган. Не так, как некоторые. Его предшественник Саркози перед встречей с избирателями однажды снял с руки золотой «ролекс» – то ли из похвальной скромности, то ли боясь, что его дорогим часам приделают ноги.
В конце концов, когда Олланда избирали, он пообещал Франции, что будет «нормальным президентом». Как же над ним за это тогда потешались. Нормальным, ха-ха! Он что, не знает, что все президенты – ненормальные?
Надо было подождать, чтобы убедиться. Он и вправду оказался ненормальным. Весной 2017-го, например, решил не ходить на повторные выборы. Конечно, репутация у него к тому времени была не ахти, но кого из действующих президентов когда-либо останавливала такая мелочь?
Самая же нормальная, самая житейская история произошла с ним через два года после того, как его избрали, и жители дома рядом с Елисейским дворцом вышли на балкон с плакатом «Привет, новый сосед!».
Сразу после встречи 2014-го, в праздничном январе, обнаружилось, что президент ядерной державы, третьей по экономической мощи в Европе, по ночам, прикрывшись государственной необходимостью, ездит на мопеде к подружке на соседнюю улицу. И подружка не абы кто, а французская актриса Жюли Гайе.
Тогдашняя спутница жизни президента журналистка Валери Триервейлер совершенно об этом не подозревала. Узнала так же, как и я, из журнала «Клозер», вышедшего с кавер-стори «Тайная любовь президента». За этим последовали обложки «Они любят друг друга уже два года!», «Нет, они не расстались» и тому подобный заманчивый треш. Все тайное становится явным, в тот день актриса Гайе получила известность, на которую раньше, с премией имени Роми Шнайдер и призами лучшей актрисе на фестивалях в Брюсселе, Токио и даже Киеве, никак не могла рассчитывать.
Хорошо ли быть «тайной любовью президента»? Думаю, хуже, чем открытой. Во всяком случае, много позже Гайе скажет про это так: «Что такое быть первой леди? Не знаю. Я могу вам объяснить, что такое быть второй».