Виктория Шелягова: «Был у нас регулярный секс, а теперь – регулярный спорт»

– Я тебя обожаю. Обнять, прижать к себе – для меня это лучше любого секса.

– А для меня нет. Можно мне физически?

Вот что Олег, муж возлюбленный, супруг законный, мне говорит – и вот что я ему отвечаю. Спросила у подруг – та же песня. Но не потому, что за десять лет брака муж с женой друг другу надоели. И дело не в возрасте: у нас все исправно работает. Доселе невиданный в Москве светский целибат случился не просто так. До пенсии нам еще как до неба. Энергии море, но тратится она на что-то другое. А нормальный секс, что в браке, что за его пределами, стал вдруг дико немодным.

Индустрия съема трещит по швам. Зато с браком и просто отношениями все понятно: мы, как Чебурашки, строим Дом дружбы. Кто с помощью коучей, кто без них – но супруги добились такого взаимопонимания, что вся сексуальная жизнь ушла в разговоры. Вот и Олег говорит: «Люди начали трахать друг другу мозги и находить в этом большой кайф». Он преувеличивает – не только мозги. Но интеллектуальные, психологические игры сейчас в большой цене.

Есть у меня теория: мы всегда получаем то, что на самом деле просим, и даже с горкой. Вот одна знакомая бесконечно ноет мне, что хочет большой и светлой любви, а сама продолжает выкладывать себя в инстаграм в самых очевидных для пользователей позах. И не уходит от мужчины, к которому ничего не чувствует, с которым никак не дружит, – потому что ей очень нравится размер месячного содержания. У нее не современная любовь, а как в старые недобрые времена – только секс и деньги.

Раньше в нашем кругу большой дружбы между мужьями и женами не было и в помине. Друзей не бросают – а мы в мае с детьми валили до осени на Лазурку или в Марбелью. Я до Олега восемь лет тоже так делала без малейших угрызений совести: мужчина не требовал, чтобы я каждый вечер вытирала ему слезки от смеха или не от смеха. Да, муж в отсутствие жены будет изменять. Распущенность в обществе была такая, что сидение в московской квартире ничего не меняло. А у жены было оправдание: еду растить ребенка на море. Хотя никакие куличики мы на пляже не лепили, все делали няни. Подруга в сентябре возвращалась из Марбельи и первым делом шла ко мне на кухню курить и рыдать: «Он за лето так разогнался, что я не могу соскоблить его с центрифуги». За месяц она его с этой карусели доступного секса как-то собирала – до следующего лета. А я думала: «Будь я мужиком, ты бы меня и к ноябрю не соскоблила. Можно подумать, у него на лбу табличка "Принадлежу Даше". А потому должен прийти после работы домой, съесть у телевизора собачьи консервы, почистить зубы и лечь спать. Чтобы завтра в семь утра встать и пойти зарабатывать деньги Даше на шопинг».

Сейчас жены на четыре месяца не уезжают. Не потому что боятся сексуально потерять своих мужей. Наши супружеские обязанности теперь в другом: он придет вечером – ты с ним поужинаешь, поговоришь, почешешь за ухом. Олег, если я уезжаю больше чем на два дня, сначала звонит каждый час, а потом мой голос по телефону и чужие звуки на заднем плане начинают выводить его из себя: «Выйди туда, где тихо! Не слышу тебя! И возвращайся уже скорее, меня это раздражает!»

Все как-то резко стали очень загружены. Не то что четыре месяца – даже двадцать восемь дней, как в советском санатории, отдыхать себе не позволяют. Летают очень много – то в Париж, то в Таганрог, – но на пару дней максимум. Ритм стал таким бешеным, что не успеваешь замечать, как течет время твоей жизни. Мы даже на свои любимые Сейшелы больше чем на неделю уже не выбираемся. И медовый месяц не получается: ложимся в постель, в руках у каждого телефон, а в голове непрекращающаяся инстаграм-лента мыслей. Расслабиться удается только дней через пять, а тут уже и возвращаться пора.

Другие медовый месяц даже и не планируют – судя по тому, что путешествуют большими группами. И вообще все стали прелесть какими коллективными. Чтобы мальчик с девочкой что-то делали вдвоем, без друзей вокруг – это большая редкость. Гена Иозефавичус вывозит компании. А Марина Добровинская – жен, чей график общения с мужьями жестко зависит от сессий Госдумы.

Может, это только у взрослых теперь так? Нет. Моя дочь Варя говорит, что у них на свидания тет-а-тет вообще никто не ходит: «С дураком или занудой быстро устаешь, если не в компании. Приходится самой все время придумывать энтертейнмент». Секса юным созданиям нужно мало, разговоров – много, а редко найдешь интересного парня, с которым можно долго о чем-нибудь разговаривать. Мы с Олегом еще как-то держимся: для нас нормально пойти вдвоем, скажем, в «Семифреддо». Он днем присылает сообщение: «Я тебя приглашаю в ресторан. Если соберешься, буду рад». Там всегда огромные столы наших друзей, и только ленивый не попросится к нам или не позовет к себе. Спрашивают: «Вы что вдвоем, как динозавры старомодные? У вас romantique? Вам не скучно?» На что Олег отвечает: «Нам очень хорошо».

Но мне повезло: я человек-праздник, и праздник мой распространяется далеко за пределы постели. Меня развлекать не надо, я сама кого хочешь развлеку. А большинство людей нашего круга чудовищно избалованы светскими организаторами. Садятся и ждут, что сейчас начнется шоу-программа. Плохое шоу – капризничают. Требуют: «Ну удиви меня чем-нибудь!» Секс не такая уж экзотика, им никого уже не удивишь. К тому же он требует некоторых усилий. А люди от своих дел, настоящих и выдуманных, дико устали, стараться не хотят – вот секс и потерял популярность на фоне более сильных впечатлений.

Супружеский секс, не супружеский – не важно. Эти хиты девяностых – начала двухтысячных уже давно не на вершине хит-парада. Имидж мачо уважаемому человеку сейчас в делах не помогает: в 2007-м Михаил Прохоров в Куршевеле выглядел лучше, чем Олег Дерипаска с Настей Рыбкой в 2018-м. Даже Экономический форум как будто холодной балтийской водой облили. Хвастаться подвигами перед мужиками в бане дико немодно, а, пожав плечами, сказать, что тебе не до секса, совершенно не стыдно. Тебя простят, если пожалуешься на депрессию, на детскую травму – да хоть на «голова болит».

Сексуальное поле в этом смысле – как минное. Сейчас мужчина, если будет вести себя как в девяностые, рискует повторить судьбу Харви Вайнштейна. А чем Вайнштейн виноват? Смотрю на его фотографии десятилетней давности. Обаятельный, сладкий, чудесный человек, зарабатывающий при этом деньги. Клянусь, девушки дрались у его дверей за право войти внутрь. Читать морали я не буду. У меня в вопросах отношений мужчины и женщины никаких принципов нет. Ни феминистических, ни противоположных. Я считаю, что умная женщина поступает как ей удобно в конкретной ситуации, и делает это тихо – без криков и политических заявлений. Некоторые, например, вообще занимаются проституцией. Кто я такая, чтобы осуждать?

Другое дело, что в области проституции предложение в Москве сейчас явно превышает спрос. Девушки уходят из «Сибири» за десять тысяч рублей. Мужчина с моделью, которая со своими платформами выше его на три головы, производит очень странное впечатление – как будто ведет на поводке ископаемое. Это не значит, что никто в этом городе больше не знакомится с девушками. Те, кто ищет равноправных отношений, делают это через тиндер. Те, кто по старинке предпочитает грудь с шубой, имеют для этого инстаграм.

Инста очень сильно изменила схему знакомства. Мужчина сначала заходит в профиль девушки и видит всю ее жизнь – в том виде, в каком она хочет ее показать. Когда они встретятся наяву, ей не надо будет его очаровывать, рассказывать о себе – он уже очарован. Из картинок составил себе достаточное представление о ее богатом внутреннем мире. И дальше ковыряться вряд ли будет, потому что лень. Не исключен вариант, что осмотром девушек в инстаграме весь его секс и ограничится. Доведение дела до очной ставки требует концентрации внимания, а оно сейчас у всех рассеянное: несет парня по рельсам ленты, и невозможно задержаться, рассмотреть, отправить сообщение. Так и листает, пока официант протертый тыквенный суп не принесет. Могу клиента понять: чего он там наяву не видел? Женщины настолько перекормили мужчин своими доступными красотами, что некоторые женихи для разнообразия своей сексуальной жизни стали смотреть в сторону мужчин. Во-первых, по городу ходит версия, что с ними ощущения сильнее. Во-вторых, запретный плод заводит.

В Москве тренд ведет себя тихо, потому что с любовником нельзя пойти в ресторан, где сидят сплошь твои знакомые. А с любовницей можно, даже если ты женат, – это безобразие в нашем обществе почему-то в порядке вещей.

На этой бисексуальной волне одна моя знакомая (вообще-то не одна, их гораздо больше) наняла себе стилиста – попросила оформить ее «под мальчика». Чтобы не выпасть со своей годами культивированной женственностью из конкурентного поля.

Варя и ее подруги, например, обращают внимание на мальчиков с длинными волосами и точеными лицами. А мальчикам нравятся девочки-пацанки в кроссовках. Фотограф Володя Глынин говорит, что сексуально одетая женщина выглядит теперь неприлично. Варя твердит, что неприлично выглядит подчеркивающий свою мужественность бугай. Ее любимый типаж – «нигилистик забитый», «фриковатый», «мальчик со странным лицом». Креативный и, как следствие, тонко чувствующий. Дочь учит мать, что бисексуальность сексуальна. Ее друзья уходят от девочки к мальчику, потом – к другой девочке. Без ухаживаний с цветами и дорогими подарками. Я привыкла, что мужчина всеми силами добивается того, чтобы случился наконец секс. А Варины друзья практикуют friendly fuck, добиваться его не нужно. И он не подразумевает никакой ответственности.

И Варя, и Глынин, и подруги-галеристки мне твердят, что секс сейчас вообще не важен. Все стали дико творческие, и заниматься фотографией, кино, поэзией, дизайном платьев, ювелиркой из проволоки им гораздо интереснее, чем сексом. Эмоции, напряжение, разрядка – все тут.

Глынин, который состояние себе сделал на журнальных съемках красивых девушек в красивой одежде в красивых позах, теперь говорит, что все они категорически out. Потому что в двухтысячные секс был для избранных, а сейчас демократия. Раньше только красивая телка могла получить секс с классным мужиком. И только классный, богатый мужик мог уложить в постель красивую телку.

Теперь на секс имеют право не только худые, высокие, богатые и на каблуках. Все ходят в удобной обуви, закутываются в вещи, скроенные так, чтобы в них нельзя было отличить модельную фигуру от немодельной. И вот удивительно: эти халаты, бледные лица, нечесаные волосы – они и есть новая сексуальность! Я заметила, что ко мне подходят знакомиться, только когда я в растрепанном виде, а то и с заплаканным лицом. А если два часа наряжалась, красилась, укладывалась – то нет. В своем лучшем виде я теперь «секси» не считаюсь.

Кто от всей этой смены сексуальных правил выиграл, так это взрослые женщины. Молодые мужчины с удовольствием заводят с ними отношения. Это же идеальный вариант для миллениала: не надо брать на себя ответственность, не надо иметь на карточке кучу денег для поддержания статуса героя-любовника, не надо даже «вывозить ее в Геленджик». Она, как мама, сама о мальчике позаботится. А выглядит при этом умопомрачительно – у взрослых сейчас так принято.

Но для привыкшей к другому раскладу женщины это вариант с подвохом. Знакомая по большому секрету рассказала мне, как завела себе любовника. Она давно замужем, двое детей. Все вроде нормально, но муж изменяет, и дома секса нет совсем. В общем, познакомилась с юношей, сняла квартиру. А через месяц пришла жаловаться: «Окей, секс есть. Но мне хочется, чтобы за мной ухаживали, дарили подарки». Лучше надо было формулировать свои желания. Деньги на подарки, достойные ее взыскательного вкуса, были только у мужа. А тот, когда понял, что у жены постоянный любовник, подал на развод.

Меня изумляет, что со всем этим разнообразием в личной жизни мы в каких-то вещах умудряемся быть жуткими ханжами. Домогаться нельзя. Троллить Ким Кардашьян за селфи в эротичной позе можно. Есть устриц нельзя, потому что им больно. Бить детей можно. Вот так и живем с двойными стандартами.

В сексуальной сфере творятся вещи, которые мы даже с нашим небрезгливым опытом двухтысячных в глубине души считаем грязью. А потому яростно очищаемся: кого ни спросишь, у всех детокс. Ездят на этот детокс – со слабительным, клизмами, всеми прелестями физиологии – семейными парами, и даже на honeymoon. Что-то я не уверена, что в таком отпуске бывает секс. Вместо него мужчина и женщина в постели упоительно сплетничают об общих знакомых – это теперь любимое развлечение обоих полов. Или сидят в телефонах, убийцах всякого желания. Мне Олег телефон запрещает – в кровати и за столиком в ресторане эта штука должна молча лежать экраном вниз.

Вы не волнуйтесь, у нас с ним секс есть. Но мы старомодная семья. Подозреваю, что в ближайшем будущем эротика превратится в совсем не обязательную экзотику. Мальчики больше не обклеивают свои комнаты фотографиями красоток в белье и, подозреваю, не мастурбируют. Мужские журналы не ставят девиц на обложку. Дети рождаются посредством ЭКО – так гигиеничнее и меньше риск генетических заболеваний, потому что можно все проверить. А нам очень хочется противопоставить тотальный контроль подбирающемуся со всех сторон лютому хаосу.

Но главный враг секса – спорт. Который не ради победы (у чемпионов половая активность как раз зашкаливает), а просто ради процесса. Помню, в школе я пробегала семь километров в день, и ощущения были умопомрачительные. Я много думала об этом, когда смотрела в Большом «Анну Каренину»: она в прямом и переносном смысле извалялась в грязи, а вокруг нее счастливые, чистые люди играют в лякросс. И смотрят на нее с выражением «Что ты натворила, дура, шла бы лучше на спорт». Она одна на сцене в красном сексуальном платье, остальные – в спортивной форме. В общем, был у нас когда-то регулярный секс, а теперь – регулярный спорт. Извините, к нам нельзя прикасаться, мы уже практически боги.