Что вы здесь видите? — строго обращается коллекционер Виктор Бондаренко к застывшей перед огромным, во всю стену, полотном съемочной группе Tatler. Труженики глянца мнутся. На картине — лицо женщины крупным планом, глаза обращены к небу и Богу. Кого угодно заставит задуматься.
— Это собирательный образ Богоматери. Художник Константин Худяков наложил множество лиц друг на друга с помощью компьютерной программы, — разъясняет коллекционер. — Кстати, это только часть иконостаса размером пять на пятнадцать метров. Его, между прочим, показывали в Третьяковке.
Матчасть по современному искусству мы учим еще добрых пятнадцать минут — по рублевскому дому семьи Бондаренко сложно передвигаться без остановок, тем более когда хозяин так терпеливо отвечает на вопросы, даже самые возмутительные: «А что здесь изображено? А как это сделано? Голография? Да ладно!»
В мире искусства фамилию Бондаренко не переспрашивают. Виктор известен как обладатель ценнейшей коллекции русских икон и современного, тоже русского, искусства, меценат и организатор громких выставок в российских музеях, лидер общественного движения «Россия для всех». Теперь же его фамилию разучивают итальянские акулы пера — в Милане молодая жена Виктора Наталия основала бренд аксессуаров Rubeus Milano из фактурной крокодиловой кожи.
Сумки тоут, классические клатчи-конверты и крохотные миньоны, которые придумала и нарисовала Наташа, — настоящий взрыв цвета: тут и тонкие красные линии на крокодиловом полотне электрического синего цвета, и широкие мазки телячьей кожи оттенка сочных сицилийских лимонов по ультрамариновой канве. В коллекциях найдутся модели кораллового, рубинового и изумрудного оттенков.
Таким же ярким было Наташино детство в Астрахани — на Волгу командировали ее отца-военного.
В арбузной столице России родственники ели ложками черную икру и много занимались спортом, который для семьи и правда был целым миром.
Папа-офицер проверял бойцов вооруженных сил на прочность по всем физическим дисциплинам и был «универсальным солдатом»: восемь первых разрядов и два КМС, не шутка! Наталию же занесло в теннис — и круто занесло, профессионально. Впрочем, ее тянуло и к искусству:
— В детстве мы с подругой и ее мамой, учителем рисования, вырезали кукол из бумаги, придумывали им наряды. Потом я пошла в художественную школу и твердо решила,что стану дизайнером интерьеров. Но знаете, как это бывает в военно-спортивных семьях? Меня не поняли.
Зато в нужный момент вмешалась судьба — и отнюдь не злодейка. В восемнадцать лет Наташа собиралась переводиться из Одинцовского университета в американский вуз — там прямо-таки с руками, тем более такими сильными, отрывали подающих надежды юниоров и предлагали внушительные стипендии. Тут-то в жизни автора мощных топ-спинов случился настоящий матч-пойнт: друг попросил подменить его в подмосковном спортклубе — месяц-другой потренировать детей.
– Там я и встретила мужа, — рассказывает Наталия. — На пару недель взялась поработать с его дочкой, и все закрутилось. А потом Витя попросил меня не уезжать.
Глядя на Наталию, совершеннейшую тициановскую Мадонну, легко понять мотивацию Виктора. А ей, совсем еще молодой девушке, как живется с человеком вдвое старше, опытнее и мудрее?
— Мне никогда не было интересно со сверстниками, — говорит Наталия. — А с ним — очень. Муж привил мне любовь к искусству и научил в нем разбираться. Водил по галереям и музеям, давал каталоги и книги.
Он же и открыл заветную дверь, которую когда-то захлопнули родители, — в мир дизайна. Виктор настоял на том, чтобы Наталия села за парту МАРХИ и отучилась на архитектора, а затем поступила в магистратуру флорентийской академии дизайна.
— Там я и поняла, что не готова вернуться в Москву: в Италии я стала другим человеком.
На семейном совете решено было переехать в Милан с двумя маленькими дочками. Муж пока что живет на два дома — по будням Фигаро тут, на Рублевке, а по выходным — там, в квартире недалеко от парка Семпионе. Оба семейных гнездышка Наташа обустраивает со знанием дела: в Милане она открыла архитектурное бюро, которым управляет до сих пор, но не в полную силу — мода важнее.
Особняк в Шульгино, трепетно запечатленный Tatler, семья приобрела после дома в Горках-2 — из этого прекрасного далека в какой-то момент ездить в город стало просто невозможно. В новом жилище Наталия поменяла обои, шторы, потолки и люстры, то есть почти все обрамление мужниной коллекции русского contemporary art и мебели в стиле ампир.
— Я вообще не могу жить в домах и квартирах, где стены пустые, — рассказывает Виктор. — В любом интерьере первым делом думаю о том, чтобы освободить место под иконы и картины. Вот, например, книжные шкафы в моем кабинете делались на заказ — низкие, чтобы места под живопись было больше.
С дизайнерами Виктор специально не сотрудничал — если не считать жену, конечно.
— Кто бы дал мне поставить соц-артовскую скульптуру с Микки-Маусом и Минни-Маус Александра Косолапова рядом с образами святых XVI века?
Да и кому, кроме него, под силу подобрать столики с гнутыми ножками-лапами и тончайшей резьбой — такие, чтобы достойно смотрелись в одном ряду с серией алых картин Айдан Салаховой и кроваво-красной панелью с фотографиями татуированных красавиц — еще одним весьма требовательным арт-объектом.
В доме-музее Наталию теперь почти не застать — на чужбине дел невпроворот. Презентации для байеров, отрисовка эскизов лодочек в пару к новой коллекции сумок, строгий отбор свежайших образцов металлизированной кожи. Команду нужно выдрессировать — итальянцы, как известно, те еще трудяги.
— Пришлось сказать им: «Ребята, если вы хотите вести бизнес и делать деньги, нужно отменить все ваши обеды и хоть иногда работать по субботам».
Своих дочек — пятилетнюю Анастасию и четырехлетнюю Елизавету — Наташа тоже держит в ежовых рукавицах.
— А как иначе? — говорит бывшая теннисистка. — Спорт дисциплинирует. Они должны к чему-то стремиться! Ведь никто не в силах купить место на соревнованиях. В любом обществе придется доказывать, что ты — сильнейший. Даже если вырос в тепличных условиях.
Фото: Алексей Сорокин и Сергей Ананьев