«Это же натуральный Хэмптонс! Нас с мужем воспитывали советские родители, но мы мало что знали о Латвии. Приехали лет семь назад к друзьям на свадьбу и пленились старыми юрмальскими дачами и бесконечным пляжем», — Дарья Лисиченко по правилам small talk заполняет паузу, пока ее супруг Стас за рулем хетчбэка Audi, выдержанного в лучших традициях европейской демократии, общается с навигатором. Он еще не выучил, как ездить к себе домой.
Долгое время Юрмала ассоциировалась у простого светского человека с уже не советскими «Новой волной», «Голосящим КиВиНом» и Comedy Club. Все связанные контрактами звезды, включая резидентов Comedy, купили у моря по паре сотен квадратных метров и получили вид на жительство. До прошлого года его выдавали за смешные сто семьдесят четыре тысячи евро, вложенные в недвижимость. Тогда был активен — и не только в Facebook — «Клуб друзей Юрмалы» под руководством Александра Гафина, члена совета директоров банка Rietumu. Было ощущение, что русская поп-тусовка намертво застолбила белоснежный юрмальский пляж и смыла своей «Новой волной» всех, кто ею не интересуется.
«Закрыли фестиваль — и все притихли, — Дарья из машины показывает концертный зал «Дзинтари», где происходило основное волнение. — Боялись, что курорт испортится, а он только выиграл. Да, рестораны потеряли пьющих только шампанское клиентов, но место в целом своих сохранило. Остались люди, которые ему нужны. Которым лучше здесь сидеть, чем кормить комаров в Московской области. Лишних тут нет. Юрмала теперь — тихое счастье».
Я летела в Ригу, чтобы задать Стасу и Даше один вопрос. У них на двоих много успешных проектов. Стас поставляет в Москву «Китайские новости» — понятные в равной степени и Коньково, и Патрикам рестораны азиатской кухни. Жена растит магазины здоровой еды «Город-сад» в Большом Патриаршем и на Большой Дмитровке, а из рынка в Коньково сделала «Экомаркет» — московский Whole foods, самый большой в городе магазин натуральных продуктов, суперфуда и всего, что нужно человеку с хэштегами #raw и #vegan. На Патриках ее магазин — вообще единственный продуктовый, поэтому друзья предлагают переименовать Патрики в Лисиченки. Вот я и хотела спросить: супруги могли инвестировать куда угодно, так почему же в Юрмалу? Тем более сейчас? Вышла из самолета, за пятнадцать минут ровно доехала до моря, пробежала первые полтора километра по твердому песку у кромки воды — и вопрос отпал.
Лисиченко везут меня подальше от станции Майори, где между пешеходной улицей Йомас и Baltic Beach Hotel & Spa как-то теплится русская жизнь в стиле девяностых. Летим на большой скорости (большая здесь — любая выше велосипедной) в сторону Булдури, юрмальской «золотой мили». Старые «дачки-бардачки» (так выражаются местные) сменяются новыми виллами, и чем дальше от Майори — тем они интереснее. Булдури для счастья в разное время выбрали Михаил Задорнов, Лайма Вайкуле, Илья Лагутенко. Русско-латвийские банкиры обосновались прямо на дюнах. «А так можно?» — аккуратно спрашиваю Дашу. «Нет. Но если очень хочется... С 2010 года девелоперы развели здесь застройку, которую я называю «пионерлагерь нового типа» — все увлеклись евроминимализмом и строили одинаково. Один девелопер возвел три дома. Соседи шутили, что если выпить как следует и заснуть в одном из них, то наутро может повториться «Ирония судьбы». Не поймешь, в каком из трех проснулся».
О квартале Legend, где Стас и Даша значатся партнерами, идейными вдохновителями, а теперь еще и владельцами симпатичной квартиры с видом на море, такого не скажешь. Каждый дом назвали именем выдающейся личности. У виллы «Хепберн» балконы с коваными решетками повторяют узор кружева на платье актрисы. На первом этаже спа, куда могут ходить все жители апартаментов. Фасад «Черчилля» напоминает Вестминстерское аббатство, в интерьере много темного дерева. Отдельный домик «Хемингуэй» похож на жилище писателя на Ки-Уэсте. Это старая дача, всего сто шестьдесят три квадрата, зато памятник местной архитектуры. На него быстро положил глаз один московский финансист — весь подвал теперь занимает гардеробная его жены.
Лисиченко с детьми поселились в «Дитрих». Там с крыши в атриум, параллельно шахте лифта, свисает толстая нитка бус — потому что Марлен носила такие. Даша меня заранее предупредила: «Понимаю, для тех, кто был у нас в гостях под Москвой, юрмальская квартира — большой контраст. Там у нас тонны антиквариата с аукционов. На торгах предметов из дома Ива Сен-Лорана я не раздумывая купила очень красивые темные панели. Не из-за Сен-Лорана, а просто потому, что они подходили по цвету и размеру нашему интерьеру. После аукциона Стас мрачно сказал: «Теперь у нас есть гроб Ива Сен-Лорана». Здесь хотелось уже без гроба, без каких-либо обременений. Чтобы было easy».
Easy — ключевое слово. Рыжая Дарья ходит к морю в ковбойской рубашке, поверх накидывает от ветра джинсовую куртку — и это полностью соответствует ее представлению об экологически чистой одежде. Гардеробные на балтийской земле она оборудовала, но не заполнила. Было чем, только в Юрмале это лишнее.
Точно так же могла, как многие, объявить себя дизайнером интерьеров и начать упражняться с новой квартирой. Но она все передала профи — рижанке Зане Тетере, которая сначала сделала в Булдури тот самый Legend Beach, в честь открытия которого Tatler ровно два года назад устроил пляжную вечеринку. В дюнах тогда резвилась вся Москва, от Оксаны Лаврентьевой до Андрея Бартенева. Чинные гости, даже Зак, мопс Иды Лоло, прыгали в бассейн. Под сеты Федора Фомина вязали канаты крепкой дружбы. Лагутенко пел цоевское «весь этот берег наш» — и ничего такого не имел в виду. «Я всю жизнь шутила, что моя идеальная работа — хозяйка пляжа, — произнесла Даша, когда мы коротким марш-броском преодолели дюну и вышли по деревянному помосту к морю. — Это такой персонаж — все время сидит на барном стуле, создает вокруг себя движение и еще умудряется что-то заработать. К сожалению, я тут постоянно не сижу. Но попробую наверстать упущенное».
Работа архитектора Тетере москвичам понравилась — и ей поручили интерьер ресторана Philippe. Он тоже памятник архитектуры — старая аптека, попавшая на территорию Legend. Латвийская пресса теперь мечтает показать «Филиппа» мишленовским ревизорам.
Гуляем уже второй час, но до квартиры пока не добрались. Даша говорит, что тормозим мы потому, что из Москвы прилетели бодрыми и злыми, а здесь все такие медленные и расслабленные. Акклиматизация. И я, чтобы привыкнуть, села слушать про фотографа Филиппа Халсмана, в честь которого назвали ресторан. Он родился в Латвии, перед войной эмигрировал во Францию, познакомился там со всеми, снимал Сальвадора Дали и Одри Хепберн, был лично знаком с Хемингуэем. Считается, что именно он открыл миру Мэрилин Монро. Сотрудники Legend нашли в Штатах галерею, где осталось шесть его снимков. Хотели купить. Год переписывались, ждали, за это время хозяин галереи умер. Теперь переписываются с его наследниками, опять ждут. «Мне кажется, это типичная история для Латвии, — Даша пожимает плечами. — Здесь все делается небыстро, но круто».
Вот так мы с ней и идем — небыстро, но круто. Каждые пять метров Даша встречает знакомых, друзей, партнеров и по совместительству соседей. Все чуть загорелые, довольные, отдохнувшие. В реальной жизни — то есть в Москве, Риге, Киеве, Лондоне — у них нет времени так улыбаться. На выходные, праздники и каникулы они прилетают в Юрмалу и ставят себя на зарядку. Утренняя пробежка по пляжу. Свежие продукты с рынков в Риге и в Булдури. Экоспециалист Дарья Лисиченко такое питание одобряет: «Заводы в Латвии закрылись, так что вода чистая. И овощи, соответственно, тоже». Томный бранч в Philippe со снежным крабом на салате и авокадо. Вечером можно прогуляться в Булдури, съесть пасту в «Джардино» — это модное место. Как и атмосферный ресторан «36‑я линия» с видом на фирменный юрмальский закат — взрыв рыжего, красного и сиреневого. То ли Даша завела здесь такой порядок, то ли с ее приходом восстановился уклад, заведенный в 1845 году юрмальским «Обществом любителей морских купаний», но, резюмирует она: «Летом здесь течет старая дачная жизнь. Все ходят друг к другу в гости». Помню, помню — «тихое счастье». Зимой тоже, говорят, неплохо. «Последний раз мы были тут на Новый год. Холодно, минус двадцать, мороз такой хрустящий. И в этом тоже есть кайф — море, над которым поднимается пар...»
Наконец-то открываем тяжеленную деревянную дверь квартиры. Узнаю люстру мюнхенского дизайнера Инго Маурера с записками на прищепках. Про записки Даша объясняет: «Мы праздновали новоселье после премьеры спектакля Михаила Барышникова, он читал в Риге стихи Бродского. Сидели за столом, все — и маленькая Лена тоже — писали нам на листочках пожелания». Записок от друзей много, а вот шкафы в спальнях Дарья не знает, чем заполнить, — ей тут нужна только форма для бега, а на вечер хватит одного яркого сарафана Salvatore Ferragamo.
Чувствую руку рижского дизайнера, очаровавшего хозяев, — коврики странной геометрии («Местное производство!»), мятые светильники из тонкой ДСП, причудливая мебель («Я подсмотрела кровать в отеле Coworth Park в Аскоте — и Зане заказала похожую»). «Мы не ставили ей рамок, просто попросили сделать посветлее и полегче. Зане выкрасила Ленину комнату в розовый, но наша восьмилетняя дочь совсем не про это — поменяли на серо-голубой. И Глеб сказал, что его комната слишком детская, а ему уже четырнадцать. Я тоже хочу кое-что поменять — у меня есть классная фотография Дэвида Хамилтона, которая сюда подошла бы идеально. Но с Минкультом надо долго утверждать перемещение предмета искусства за границу».
Вечером на веранде у Стаса и Даши случились гости. Мы приехали с фотографом Егором Заикой, который теперь живет в Риге. Соседи-дачники пришли пешком. Всякие серьезные люди, среди них Александр Будберг с пресс-секретарем Медведева Натальей Тимаковой — для них это первое лето в Юрмале. Подавали жаренных тут же на барбекю теленка и лосося. Разливали латвийское игристое из ревеня — аромат потрясающий, русские любители ЗОЖа, я уверена, сделают напитку за это лето годовую выручку. Закусывали фотогеничными капкейками из рижского кафе Arbooz — под присмотром его хозяйки Карины Красовицкой. В Москве так спокойно не ужинают — времени нет, воздух не тот, шампанское из Шампани.
Наутро мы с Дашей медленно, в моем темпе, бежали вдоль прибоя. И вдруг она сказала: «Не пишите, что я не контролировала дизайнера. А то люди скажут, что у меня ноль креатива. Но я правда не диктовала. Потому что хочется иногда со спокойной душой чего-то не делать. Отпустить контроль. Здесь есть готовая команда – они позаботятся. Совсем не то, что в Москве, где все четыре года у нас бесконечные терзания – то столяр запил, то строители поругались. А здесь нам все проблемы решат, цветочки расставят, пледы купят, сырники принесут. И это такое счастье». Да, я поняла уже про счастье. Оно должно быть тихим.
Фото: Егор Заика