Одна из последних живущих богинь кино Софи Лорен все еще ослепительна, все еще снимается и даже выходит в свет. И всюду постаревшую, но все еще в самом соку итальянскую икону приветствуют стоя. Звание живой легенды мирового кинематографа самая прекрасная женщина Италии несет не на суматошной родине, а в тишайшей Женеве. И делает это с не свойственным жителям Апеннин хладнокровием. Королева в изгнании давно поняла, что молчание — золото, и не на словах, а на деле крайне редко соглашается на интервью, с порога разворачивая жаждущих сенсационных признаний журналистов: «Моя жизнь не была похожа на сказку. О многом больно говорить до сих пор».
И вот Инес Бруча, личный секретарь Лорен, открывает мне тяжелую деревянную дверь женевской квартиры Ее Кинематографического Величества. Инес рядом с Лорен уже полвека и в дополнительных указаниях, куда вести гостя, не нуждается. Гостиная актрисы — торжество золота и пурпура. Кресла с ажурными подлокотниками. Массивные гобелены. Мощные канделябры. Старинный столик уставлен фотографиями: улыбающееся семейство Понти, сыновья Лорен — старший Карло и младший Эдуардо Понти — и снимок самой Софи, смеющейся в объектив знаменитого фотографа Юсуфа Каша.
В этот момент в комнату тихо проскальзывает она. В черных брюках, черном свитере с v-образным вырезом и с маленьким серебряным медальоном на шее она — воплощение элегантности и красоты на все времена.
А ее походка... Что и говорить, это самая знаменитая походка в истории кино, она сражает наповал — достаточно вспомнить «Золото Неаполя» 1954 года: Лорен бредет под дождем, платье липнет к телу, а с ним — и мужские взгляды. Мужчины — отдельная глава в судьбе Лорен. Ей было достаточно один раз появиться на экране, чтобы завоевать армию поклонников, в которой каждый второй был на миллион. Главный муж Элизабет Тейлор, актер Ричард Бартон, с придыханием описывал лореновские «прекрасные карие глаза на почти сатанинском лице», а британский драматург Ноэл Кауард сказал, что ее нужно «изваять в трюфельном шоколаде, чтобы мир мог жадно сожрать ее». Гастрономические ассоциации Лорен вызвала и у сыгравшего с ней в «Дон Кихоте» Питера О' Тула, но выразился покойный ныне актер проще: «Чем больше времени я проводил с Софи, тем более съедобной она мне казалась».
Но, наверное, ближе всех к истине о Лорен высказалась все-таки режиссер Лина Вертмюллер, снявшая ее в четырех фильмах. «Гарбо, Дитрих, Монро и Софи. Кто еще мог всколыхнуть все образы женственности? Ее шкала — от секса до материнства. Кто не мечтал хоть однажды уснуть у нее на груди?»
Детство
А ведь в детстве богиня и не мечтала о том, что перед ней когда-то будут падать ниц. Рожденная в благотворительном приюте для матерей-одиночек, Софи пронесла сквозь всю свою жизнь ощущение того, что она незаконнорожденная: дитя вне брака в католической Италии и сейчас большой скандал, а в те годы внебрачный ребенок считался смертным грехом.
Спасаясь от злых языков, красавица мать Ромильда Вилани перебралась в Поццуоли, маленький рыбацкий городок близ Неаполя. Здесь же обитали тетка и два дяди, что, впрочем, не помешало Ромильде вскоре родить еще одну девочку — на сей раз от некоего Риккардо Шиколоне, отказавшегося жениться на ней так же, как и безвестный отец Лорен.
В квартире жили восемь человек, и Софи обычно засыпала в одной кровати минимум с тремя громко сопящими родственницами.
Во время войны список бытовых неудобств пополнился голодом: обычно сытую Италию посадили на продуктовые карточки. Как ни старалась Ромильда раздобыть еду для себя и дочерей, Софи оставалась такой тощей, что в школе ее дразнили Зубочисткой.
Но к четырнадцати годам нескладная девчушка, по ее собственным словам, «словно вылупилась из яйца». Когда она шла по улице, ее сопровождал свист, хорошо знакомый всем жительницам южной страны.
Конкурс красоты и переезд в Рим
Как две капли воды похожая на Грету Гарбо, Ромильда и сама могла бы стать звездой, если бы не запрет родителей. Теперь ее нерастраченные амбиции предстояло реализовать дочери: Софи отправили на конкурс красоты.
Он назывался «Королева моря и ее двенадцать принцесс», но «принцессе Софи» нарядиться было не во что.
Так что бабушка Лорен, хоть и не знакомая со злоключениями Скарлетт О' Хары, сорвала розовую занавеску и соорудила платье, а Ромильда взяла старые черные туфли Софи и с помощью толстого слоя краски превратила их в белые.
В таком виде будущая богиня, секс-символ и разбивательница сердец очутилась среди двух сотен конкурсанток, разряженных в пух и прах. На многих из них были даже настоящие ювелирные украшения, но, видимо, Софи обладала чем-то подороже бриллиантов. По итогам конкурса она выиграла поездку в Рим с небольшим содержанием и несколько рулонов обоев, которыми семья немедленно заклеила трещины в стенах плохонькой квартирки.
Вечный город навсегда изменил траекторию жизни Софи. Она получила работу модели и появилась в итальянской разновидности комической мыльной оперы в картинках — над фотографиями персонажей плавали реплики в «пузырях».
Но первые гонорары ушли вовсе не на наряды: Ромильда заплатила Риккардо Шиколоне миллион лир, чтобы тот разрешил детям носить его имя — так дочери несчастной Ромильды были избавлены от клейма незаконнорожденных.
Впрочем, вожделенную фамилию Софи не задумываясь сменила на Лаззаро: этот более благозвучный псевдоним ей посоветовали в одном из «мыльных» журналов.
Вскоре Софи Лаззаро переименовали еще раз — уже в Лорен. Продюсеры малобюджетного фильма «Африка под морями» хотели что-нибудь «не такое итальянское» — так появился псевдоним Софи Лорен, вдохновленный популярной в те годы шведской актрисой Мартой Торен.
Личная жизнь и карьера
В последний раз Софи сменит имя, став синьорой Понти. Когда Софи Лорен и Карло Понти впервые встретились, у него были жена, двое детей, два десятка успешных фильмов и одна открытая им звезда — Джина Лоллобриджида. На Софи он положил глаз на одном из многочисленных конкурсов красоты, где был членом жюри. Пригласил в офис на кинопробу. Оператор не знал, что делать с необычными чертами ее лица, но подправить нос у пластического хирурга и скинуть вес Софи наотрез отказалась. Понти каприз стерпел: инстинкт подсказывал ему, что он делает правильную ставку.
В Карло Софи нашла идеального менеджера и, ну да, конечно же, отца, которого у нее никогда не было. (В тот момент, правда, она уже сама являлась «отцом семейства», полностью обеспечивая мать и сестру.)
Ее час пробил в девятнадцать лет, когда Лоллобриджида отказалась от роли Аиды в киноадаптации оперы: не хотела, чтобы ее дублировали, пусть даже и великое сопрано Рената Тебальди. Софи же не могла позволить себе роскошь быть столь разборчивой.
В это же время она стала любовницей Понти. Продюсер все еще был женат на генеральской дочери Джулиане Фиастри, и не одобрявшая эту связь Ромильда с ужасом наблюдала, как дочь пошла по ее собственной кривой дорожке.
Понти всячески пестовал Лорен и настаивал на том, чтобы она не ограничивала себя только итальянскими фильмами. Софи прислушивалась к его советам-указаниям. Когда она впервые поехала в Америку, его краткое напутствие было таким: «Учи английский!» — и через двадцать дней Софи заговорила на языке Шекспира.
Однажды, произнося речь в честь Понти, Лорен не удержалась от слез: вдруг вспомнила, как он учил ее правильно есть омлет без ножа. «Но представлять их Пигмалионом и Галатеей значило бы упрощать дело, — говорит их сын Эдуардо Понти. — Они скорее были похожи на тренера и спортсмена».
В 1956 году Понти устроил Софи роль в американском фильме «Гордость и страсть», где ей предстояло играть с Фрэнком Синатрой и Кэри Грантом. Накануне съемок режиссер Стэнли Крамер закатил вечеринку для актеров. Софи, перемерившая дюжину платьев, была вся на нервах. А мечтавший о дуэте с Авой Гарднер Кэри Грант намеренно опоздал. Едва появившись, принялся дразнить Софи, делал вид, что путает ее с Лоллобриджидой. Однако уже четверть часа спустя нахальный красавец изливал итальянке душу: подростком хулиганил в Лондоне, карьеру начал в труппе бродячих акробатов, все три брака оказались неудачными.
Они встретились еще раз, их видели вместе за ужином в испанском ресторанчике, а потом Лорен и Грант уже каждый вечер проводили вместе. Актер научил Софи с умом использовать открывшиеся в Америке горизонты, производить правильное впечатление, а еще он трогательно просил ее носить маленькие золотые браслеты, которые сам же подарил: «Они — вроде оберега».
О браке Грант заговорил напрасно — Софи вот уже три года была тайно помолвлена с Понти, и после съемок «Гордости и страсти» они впервые отправились в совместное путешествие. Вместе поселились в роскошном сьюте легендарного голливудского отеля «Беверли-Хиллз» и вместе же пришли на ужин в честь Софи.
Вокруг нее кружились фотографы, и даже появление среди гостей отвязной американской актрисы Джейн Мэнсфилд в платье с угрожающе низким декольте не помешало Лорен претендовать в тот вечер на нечто большее, нежели титул полногрудой итальянской секс-бомбы.
Вскоре Софи поняла: студии просто не знают, что с ней делать. «Во мне видели обычную иностранную актрису. И пытались меня изменить», — вспоминает она. Тем не менее она продолжала появляться в американских фильмах. Например, был «Мальчик на дельфине». Кадр с выходящей на берег Лорен в мокрой тунике и двадцать лет спустя будет украшать студенческие спальни, тогда как сам фильм прочно забыт. И проблема, как чувствовал Понти, была не столько в национальных стереотипах, сколько в несовпадении энергетики Софи с темпераментом американских актеров-мужчин: как остро заметил журнал «Тайм», «Софи могла проглотить любого из них».
По-другому было только с Грантом, вновь встретившимся с Софи на съемочной площадке «Плавучего дома». Фильм стал ее лучшей голливудской работой: в кадре она уморительно пародирует ухватки итальянской девушки из рабочего класса, а «химия» между ней и Грантом в той ленте была сродни ядерному взрыву.
Тут даже Понти занервничал. Он стал хлопотать об официальном разводе, а Грант тем временем каждый день посылал партнерше цветы. «Знаете, я должна была сделать выбор, — рассказывает Лорен. — Но Карло был итальянцем, он был из моего мира, а Кэри Грант — нет».
Патриотизм ее не подвел: как-то за завтраком в бунгало отеля «Бель-Эйр» Софи обнаружила в газете заметку, где черным по белому было написано, что развод Понти подтвержден в суде и сразу два адвоката удостоверили, что Понти и Софи следует считать супругами.
По иронии судьбы на следующий день на съемочной площадке «Плавучего дома» играли свадьбу героев Лорен и Гранта. И это был единственный раз, когда Софи удалось надеть белое платье невесты: Ватикан опротестовал их с Понти брак еще до того, как на щеках Лорен остыли поцелуи Гранта, таки нашедшего в себе силы поздравить ее.
Понти обвинили в двоеженстве, а Софи — в незаконном сожительстве. Вся радость от положения госпожи Понти обратилась в прах, и следующие восемь лет любовники провели, живя на съемных виллах Французской Ривьеры или в Швейцарии, сражаясь с итальянскими законами — религиозными и светскими.
Софи отчаянно скучала по родине, но все, что мог сделать для нее Понти, — отвезти к морю, где с высоты холма можно было посмотреть в сторону родного берега.
В 1967 году Софи и Понти все же рискнули вернуться в Рим. Им было запрещено появляться вместе на публике, хотя годом ранее они официально зарегистрировали свой брак во Франции, поэтому в гости они ходили порознь, а жилье снимали под вымышленными именами.
Но Лорен не сломалась, она и сейчас твердо стоит на своем, вспоминая то время: «Я ни о чем не жалею».
«Оскар»
Участие Софи в «Двух женщинах» изменило все, хотя и тут не обошлось без скандала. Изначально овдовевшую мать восемнадцатилетней дочери должна была играть Анна Маньяни, «дочь» Лорен ей не приглянулась (как и перспектива смотреть на свою высокую партнершу снизу вверх). Маньяни отказалась, пошутив в том смысле, что это Софи следовало бы играть пятидесятилетнюю вдову. Вместе с Анной ушел и режиссер Джордж Кьюкор. Казалось, на проекте можно ставить крест, но Софи восприняла юмор Маньяни всерьез и вдруг согласилась на роль вдовы, а новым режиссером стал Витторио де Сика.
Вдова удалась Софии без особых усилий: чтобы вжиться в роль, ей достаточно было вспомнить бомбежки, голод, крыс и ночи в тоннеле из своего детства. По сути, в «Двух женщинах» она играла свою мать Ромильду.
«Когда вы смотрите фильм, вы плачете вместе с моей героиней. До этого я была лишь исполнительницей. Этот фильм сделал меня настоящей актрисой, — говорит о «Двух женщинах» Софи. И шутит: — В итоге карьерой я обязана капризной Маньяни».
Но как бы то ни было, мир с Лорен согласился: ее номинировали на «Оскар» одновременно с Одри Хепберн (за «Завтрак у Тиффани»), и впервые в истории статуэтка за лучшую женскую роль ушла тогда к актрисе из иностранного фильма.
А ведь Лорен была уверена, что ей ничего не светит. Церемонию не показывали по итальянскому телевидению, так что в главную киноночь года она спокойно отправилась спать. А спозаранку позвонил Кэри Грант: «Дорогая, ты знаешь?» — «Знаю что?» — «У тебя «Оскар»!» «Кэри был просто счастлив, что именно он сообщил мне эту новость», — улыбается Софи, вспоминая то утро, когда они с Понти в халатах и прибывший с шампанским де Сика обмывали голливудское золото.
«Я бы никогда не получила «Оскар», если бы продолжила работать в Голливуде. Я знала, что мое место здесь, в Италии. Я стала знаменитой в Америке благодаря итальянским фильмам». Если Грант был главным «американским» партнером Лорен, то «итальянским» определенно стал Марчелло Мастроянни. Когда Софи спрашивают о нем, она расплывается в улыбке: «Мы сорок лет снимались вместе. И я люблю все наши фильмы!» Софи складывает руки в молитвенном жесте, подносит к губам — как много раз делала в фильмах: «Он любил женщин и сигареты. И еду». А после короткой паузы добавляет: «Сигареты его и убили».
Дружба с Марчелло Мастроянни
В обычной жизни Мастроянни и Лорен крепко и нежно дружили, а в кадре между ними кипели настоящие итальянские страсти: они считаются одной из величайших пар кино двадцатого века. «Весь фокус в том, что они — два невероятно красивых и при этом смешных человека. Большинство красивых людей не смешны ни капельки», — объяснял секрет их успеха Понти.
Совсем невероятное «электричество» между Марчелло и Софи заметно в картине «Вчера, сегодня, завтра», ознаменовавшейся еще и одним из самых знаменитых киностриптизов всех времен и народов. Он, полностью одетый, паинькой сидит на ее кровати. И Софи, не спуская с него глаз, начинает игриво раздеваться: выступает из собственной комбинации и один за другим скатывает с ног чулки под популярную песенку, несущуюся из проигрывателя.
Много лет спустя, в 1994 году, Роберт Олтмен пытался воссоздать эту сцену в своем «Прет-а-порте»: шестидесятилетняя, но все еще обворожительная Софи исполняет тот же стриптиз перед Марчелло, но с иным результатом — он в итоге засыпает. Это было их последнее совместное появление перед камерой. Два года спустя Мастроянни умер.
Дети
Но Марчелло — не единственная потеря в судьбе Лорен. Задолго до того, как проводить в последний путь друга, она оплакивала детей: из-за гормонального дисбаланса у отчаянно мечтавшей стать матерью Лорен случилось два выкидыша. Поэтому, когда после курса инъекций эстрогена Лорен забеременела в третий раз, она буквально заперла себя на восемнадцатом этаже отеля на берегу Женевского озера, соблюдая строжайший постельный режим, и даже оборвала телефонную связь с внешним миром, коротая время до родов в компании верной Инес.
Зато когда Карло Понти-младший появился на свет, счастью не было предела. Пресс-конференцию для взбудораженной новостью прессы дали прямо в больничном вестибюле: актриса с младенцем на руках полулежала на каталке, а муж Софи Лорен и ее доктора отвечали на вопросы сотен ликующих репортеров.
Четыре года спустя — снова после месяцев постельного режима — родился Эдуардо Понти. Он пошел по стопам отца и стал продюсером, тогда как Карло-младший выбрал профессию пианиста.
Скандал с правительством
Теперь для полной идиллии не хватало только настоящего семейного гнезда, так что за восстановление расположенной в тринадцати милях от Рима виллы шестнадцатого века Карло и Софи принялись с удвоенным энтузиазмом. Они потратили целое состояние, и в 1964 году выкрашенное в красный цвет здание, окруженное обширными угодьями с фиговыми деревьями, водопадом, конюшнями, акведуком, теннисным кортом и бассейном, красовалось на страницах журнала Life.
Супруги не ждали в этом райском уголке незваных гостей, однако в 1977 году сюда нагрянули карабинеры. Понти обвинили в неуплате налогов и выводе капиталов из страны. Он отбивался как мог, но виллу все равно конфисковали в счет долга.
Незадолго до потери дома Софи пыталась спасти хотя бы коллекцию, включающую картины Пикассо, Брака, де Кирико и Каналетто. Но до своей парижской квартиры она их так и не довезла: ее задержали в римском аэропорту и мариновали девять часов, расспрашивая о финансовых операциях мужа.
И виллу, и произведения искусства вернули только в 1990 году, а до того Лорен успела семнадцать дней провести в тюрьме за неуплату налогов. Карло же и вовсе приговорили к четырем годам общественных работ. На выходе ее, разумеется, встречали папарацци, и Софи их не разочаровала: огромные солнцезащитные очки, багаж, эскорт и легкая улыбка перед элегантным погружением в серебристый «мерседес». Ходили слухи, что расправа над супругами Понти была показательной: якобы итальянское правительство на примере громкой фамилии хотело продемонстрировать, как беспощадно оно борется с вывозом капитала. По другой версии, Карло просто не простили того, что он взял в жены самую красивую женщину в мире, которая, надо ж такому случиться, оказалась безотцовщиной да еще и уроженкой Юга.
Однако Карло и Софи продолжали держаться друг друга. И даже сплетни в газетах и журналах о взаимных изменах супругов не подорвали прочный фундамент их отношений. «Мы — феномен за гранью их понимания. Я делал все во имя любви к Софи. Я всегда верил в нее. Для прессы я всегда был ходоком на сторону. Я не утверждаю, что чист, как свежевыпавший снег. Но если бы у меня действительно были все те романы, которые мне приписывают журналисты, у меня бы не осталось времени на то, чтобы делать фильмы», — сказал Понти биографу Софи. Была вынуждена отрицать свои романы (в частности, связь с Эмилем Этьеном Болье, придумавшим так называемую «таблетку вместо аборта») и Лорен. «С точки зрения журналистов я и Карло постоянно кувыркаемся с любовниками. Мы в самом деле много лет жили порознь. Но любили друг друга». Тот самый биограф, Аарон Хотчер, не преминул поделиться собственным впечатлением об этом браке: «Я лично так и не почувствовал между ней и Понти теплоты. Только бизнес».
Настоящее время
В отличие от звезд ее поколения, мирно сошедших с орбиты, Софи все еще работает, невзирая на возраст. В 2002 году она появилась в фильме своего сына Эдуардо «Среди незнакомцев», а в 2009 году в два счета затмила Пенелопу Крус, Кейт Хадсон и Марион Котийяр в фильме-мюзикле «Девять».
Но единственный совет, который Софи хотела бы дать молодым актрисам, вовсе не про умение подать себя в кадре: «Учитесь целоваться. Сейчас это делают иначе, чем делали мы — как будто жадно давятся друг другом».
Она отрицает, что здесь, в Женеве, в огромном особняке, набитом редкостями, находится в изгнании: «Я живу здесь с того времени, как родились дети, сорок три года. Навещаю сестру в Риме: неделю или две провожу там, потом возвращаюсь. Этого достаточно».
Понти умер в 2007 году. «После его смерти уже прошло время, а легче мне не становится. Я отчаянно скучаю по Карло, моему дорогому мужу. Но что делать, в жизни нельзя обладать всем сразу, таков ее неумолимый закон», — признается она.
Софи встает, пересекает комнату и выходит в сад. Касается земли, проверяя, не пора ли поливать, любуется присевшей на балюстраду крошечной птичкой и смеется над тем, как та неуклюже порхает среди крупных цветов. Ее смех — нечто среднее между радостью и слезами. В храме кино Софи Лорен — последняя живущая богиня, и, назло трудностям, она смеется.
Фото: Getty Images, архивы пресс-службы