Великобритания умеет красиво подавать информационные поводы: то брекзит, то день рождения королевы. То трехлетний принц Джордж не отвечает на рукопожатие дяденьки премьер-министра — хочет напомнить, что канадец ему подданный, а никак не наоборот. Только о скандале с сэром Филипом Грином и его 4,2 млрд (он четвертый в британском списке Forbes) англичане посторонним не рассказывают. А зря — чудесная история. И сам Грин чудесен — особенно когда соленый ветер на палубе яхты портит владельцу Topshop укладку. Седые кудри, плюс главные тусовщицы королевства в объятиях, плюс высказывания за гранью политеса делают его похожим на Дональда Трампа. Только денег в полтора раза больше, а политических амбиций, к счастью, никаких. Но и без них в шестьдесят четыре года бонвиван провернул махинацию, которая наконец вывела его за пределы светской хроники с Кейт Мосс и сделала предметом обсуждения всей страны.
Проблема началась с того, что Грин решил продать один из своих активов — сеть магазинов British Home Stores — за один (один!) фунт некоему Доминику Чаппеллу. Что народ знает про Чаппелла? Ему сорок девять лет, он бывший гонщик, банкрот без денег и без опыта в сфере розницы. А BHS для Великобритании — очень важная институция. С 1928 года в этих универмагах за недорого торгуют всем — от одежды и полотенец до продуктов. Ее абы кому отдавать нельзя. (В России франшиза BHS называется «Британский дом» и нашла свое место под солнцем «Меги». — Прим. Tatler.) Публика немедленно начала ностальгировать. Колумнистка Daily Mail Саманта Брик, к примеру, вспомнила, как с бабушкой ходила в BHS на файф-о-клок. Как они сидели в кафетерии за столиками из ДСП: «Там было очень уютно и спокойно».
Сейчас там спокойнее некуда — все сто шестьдесят четыре магазина в Британии закрыты. Сделка в один фунт вызвала подозрение у парламента, он поручил своему комитету подготовить отчет. В документе написано, что Чаппелл и его мистическая Retail Acquisitions Ltd «абсолютно не подходят для должности владельцев BHS. Непостижимо, что сэр Филип Грин, человек с таким огромным опытом, мог думать иначе».
Сэр объяснил, что от BHS у него одни проблемы. Это всего лишь малая часть его империи Taveta Investments Ltd, в которую входит занимающаяся розницей Arcadia Group. Про бизнесы Arcadia знают все — это Topshop и Topman, а еще Miss Selfridge, Burton, Evans и Dorothy Perkins. Главный доход приносит Topshop, прочие магазины тоже чувствуют себя неплохо. А вот BHS в апреле подали заявку на банкротство. Двадцать тысяч сотрудников потеряли работу, и им полагается ежемесячное пособие. По местному законодательству эту пенсию должна платить компания-банкрот, для этого в ее налоговых отчислениях предусмотрена статья «В пенсионный фонд».
Вот тут-то и всплыло происхождение странной сделки за один фунт. Грин не случайно спешил избавиться от BHS. Дефицит ее пенсионного фонда составил к тому моменту уже £571 млн и продолжает расти. Добрая британская пресса, когда-то величавшая Грина «королем Хай-стрит» (то есть магазинов средней ценовой категории), теперь дразнит его Sir Shifty, то есть «Сэр Мутный».
Парламенту все это настолько не понравилось, что весной он, забыв про брекзит, провел ряд внеочередных публичных заседаний по поводу краха сети универмагов. В июльском отчете депутаты раскалились до выражения «неприемлемое лицо капитализма». И уточнили: «Грин систематически выводил сотни миллионов фунтов из BHS, недоплачивал налоги, обогащал себя и свою семью. И вследствие этого так ослабил компанию, что коллапс был неизбежен». И еще: «В период управления Филипом Грином (BHS была публичной компанией, но Грин купил ее в 2000-м и сделал частной. — Прим. Tatler) BHS отказалась предоставить средства, необходимые для создания устойчивой пенсионной схемы». Это значит, что двадцать тысяч уволенных получают на семьдесят семь процентов меньше, чем им положено по закону.
Новый премьер-министр Тереза Мэй отреагировала быстро — заявлением, что будет «бороться с безответственными и опрометчивыми решениями». Фрэнк Филд, председатель парламентской следственной комиссии, высказался в том духе, что Грин «гораздо хуже» национального героя Роберта Максвелла, который в ноябре 1991-го недоплатил в пенсионный фонд £440 млн, а потом упал с борта своей яхты и утонул. Грин в ответ пригрозил Филду судом — за клевету.
Есть еще один важный персонаж в этом спектакле — жена Филипа Кристина. Taveta Investments формально принадлежит ей. Зарегистрирована Taveta на нормандском острове Джерси, который хоть и является коронным владением Великобритании, но налоги платит по-своему. Тина, она же @tinagreen5, она же леди Грин, проживает с детьми Хлое и Брендоном в Монако, где, как известно, нет прямого налогообложения. Филип тоже обитает на планете монегасков, летает в Лондон по делам часто, но ненадолго. Переночует в отеле — и домой. А у Тины на родине дел нет — зато в Монако она очень занята тем, что помогает с интерьерами яхт пришвартовавшимся там олигархам разных народов. Ей ассистирует дизайнер Пьетро Мингарелли. Итальянец оформлял ее лодку, виллу Лалика они превращали в отель Villa Rene Lalique уже вместе, а капсульную коллекцию для Lalique Тина делала самостоятельно: постельное белье стоит 8 тыс., зеркало — 10 тыс., барный шкаф — 30 тыс.
На заре их совместной с Грином жизни эта умная женщина говорила так: «Мне нравится вить гнездо, заботиться о Филипе и детях. Я рада сделать что-нибудь для него — приготовить еду, убрать вещи в шкаф. Женщины — это женщины, мужчины – это мужчины. Разве то, что ты заботишься о своем мужчине, лишает тебя права называться феминисткой? Хрень какая!» Сэр Филип поддерживает тему. Однажды он сказал, что доход, который Тина получает от принадлежащей ей Taveta, — это «деньги на домашнее хозяйство».
В прошлом году Грин объяснил Financial Times, что уехал в Монако не из-за налогов: «В Лондоне на меня набросился какой-то мужик с мечом. Я до этого прошел через две серьезные операции на сердце, так что подумал: «Знаете что? На фиг!» Решил взять тайм-аут. Даже предполагал совсем отойти от дел». Но «мужик с мечом» настиг семью и на Средиземном море — в этом августе он принял обличье двадцатитрехлетней матери-одиночки, которую уволили из банкротящейся BHS. Женщина арендовала лодочку и с громкоговорителем подплыла к новой яхте Гринов с требованием выслушать ее проблемы. Грины не выслушали. Укрылись в новой трехсотфутовой четырехпалубной крепости Lionheart c вертолетной площадкой, салоном красоты и бассейном. Этим летом, в самый разгар банкротства BHS, Тина принимала свой корабль стоимостью £100 млн на Мальте — по трапу поднималась с белой мальтийской болонкой под мышкой. Потому что в образе английской леди все должно сочетаться по цвету и стилю. Названия яхт в этой семье тоже выдержаны в единой концепции — кроме нового «Львиного сердца» есть еще стодевятифутовая «Львиная охота», двухсотфутовая «Львица V» и маленький «Львенок» (с соответствующей названию аэрографией на борту) для транспортировки пассажиров на берег.
Теперь председатель парламентского следствия Филд считает каждую копейку Гринов; по его данным, монакская налоговая схема и недоплаченные в пенсионный фонд деньги сэкономили этой семье £1,6 млрд. Я, естественно, попросил Грина высказаться на эту тему, но он буркнул, что это вопросы «слишком личного характера». Ну что в современном мире может быть слишком личным? Как можно одновременно быть круглосуточным тусовщиком и требовать от @tinagreen5 и @chloegreen5 закрыть Instagram от посторонних. Все равно вся Британия знает, где они и что. В августе были в итальянской провинции Кампанья — обедали в ресторане Conca del Sogno, куда кинозвезды и политики подплывают на яхтах, а с суши подъезда нет. Стоит Гринам сесть за стол, как все вспоминают, что в 2005-м Филип потратил £4 млн на праздник совершеннолетия своего сына Брендона — в принадлежащем Лену Блаватнику Grand-Hotel du Cap-Ferrat для двухсот гостей тогда пели Кейт Мосс и Бейонсе. А в декабре 2011-го у Хлое Грин и ее кузена Филипа Мэтта был общий день рождения в One Mayfair, и друзей семьи там развлекала Рианна. На свой собственный пятидесятый день рождения Грин зафрахтовал аэробус и вывез двести человек на Кипр. Там они три дня гуляли в тогах под аккомпанемент Тома Джонса и Рода Стюарта, который за сорок пять минут рок-н-ролла запросил гонорар в £750 тыс., а весь бюджет вакханалии оценивают в £5 млн. Через пять лет Филип почувствовал, что сердечко уже не выдерживает, и отметил день рождения детоксом — вывез сто человек на Мальдивы в Landaa Giraavaru, экоспа Four Seasons.
Грин каждые пять лет придумывает что-нибудь особенное — шестидесятилетие отмечал в отеле Rosewood Mayakoba около Канкуна. В Мексике все дорого, поэтому четырехдневный праздник обошелся в £6,5 млн, но зато гости, включая Наоми Кэмпбелл, Леонардо ДиКаприо, Гвинет Пэлтроу и Кейт Хадсон, ни в чем себе не отказывали. Основную музыкальную программу взяли на себя Робби Уильямс, Стиви Уандер и рэпер Си Ло Грин (не родственник!), а Beach Boys хозяин унизил до вокально-инструментального сопровождения барбекю.
Британия любит читать о своих героях. Несмотря на то что селебрити-гости Филипа и Тины после каждой вечеринки клянутся журналистам, что знать Гринов не знают, газеты много лет развлекают общественность сериалом из жизни почтенного семейства. Их дочь Хлое не отказалась сняться в реалити-шоу Made in Chelsea про то, как живут девушки из лучшего района Лондона. Министр образования Ники Морган два года назад сказала про Филипа: «Он единственный известный мне человек, у кого есть мобильный и Тони Блэра, и Кейт Мосс». Но раньше он был чем-то вроде милого фрика с несмываемым загаром, которому жена на день рождения дарит золотую «Монополию» за четверть миллиона — на поле только бизнесы, которые принадлежат Гринам. Однако история с BHS — точка невозврата. Англичане своего миллиардера больше не любят.
Филип отвечает им страстной взаимностью. Не стесняется в выражениях. В прошлом году Иэн Грабинер, генеральный директор Arcadia, в интервью Financial Times говорил о боссе вежливо, но не совсем лояльно: «Он вообще-то очень ранимый. Но извергается как вулкан. Потому что, насколько я понимаю, люди типа Филипа не позволяют себе выглядеть слабыми. Им главное не упасть в собственных глазах. Он как ребенок — хочет любой ценой обратить на себя внимание».
Пятнадцатого июня на первое заседание по своему делу Филип угрожал не прийти вообще — жаловался, что Филд будет требовать заполнить дыру в пенсионном фонде личными средствами семьи. Я сказала Филду, что собираюсь к Грину на интервью, и он попросил меня донести до миллиардера следующее предложение: «£325 млн на пенсии для работников BHS могут исправить ситуацию». Когда парламентарии и другие уважаемые люди предложили лишить Грина рыцарства, он стал немного сговорчивее. Обращение «сэр» досталось ему, как и BHS, десять лет назад — за достижения и благотворительность. Но сейчас говорят, что это устроил Тони Блэр, на которого только ленивый нынче не валит все смертные грехи королевства.
На слушание в парламент Филип прибыл в отважном настроении. Несмотря на то что за пару дней до того ему сделали операцию — в его истории болезни это уже девятый стент в коронарных артериях. Ответчик держался напыщенно. Был груб. И по-своему очарователен. Противоречил сам себе. Ни с того ни с сего повернулся к Ричарду Фуллеру, депутату от родной Консервативной партии, и сказал: «Сэр, вы могли бы не смотреть на меня так все время? Меня это отвлекает... Вы просто хотите на меня попялиться?»
На вопросы о том, почему в пенсионном фонде BHS нет денег, отвечал резко: «Я допустил ошибку. Ответ такой: да, мы этим не занимались. Теперь мы с вами здесь должны решить проблему. Не в моем стиле перекладывать вину на других». И немедленно начал перекладывать ее на людей, которые не объяснили ему масштаб бедствия.
Среди прочих Грин обвинил Goldman Sachs в том, что не отговорили продавать BHS Чаппеллу. «Если бы мы знали, то на миллион процентов отказались бы иметь с ним дело, — объяснил Грин парламентариям. — Просто скажи они (Goldman Sachs) «с этим парнем лучше не работать», мы бы сразу его бросили».
Заявление всем показалось очень странным — официально Грин не нанимал Goldman Sachs для продажи BHS. Он же сам говорил, что просто попросил своего старинного друга Майкла Шервуда, лондонского вице-президента Goldman Sachs, чтобы тот велел своему подчиненному Энтони Гатмэну, отвечающему за европейские инвестиции, «провентилировать несколько кандидатур», заинтересованных в покупке BHS.
Гатмэн дал показания, что Goldman Sachs отказались вести сделку по продаже BHS, потому что она была «слишком незначительной». Один фунт — это правда не их уровень. Но Гатмэн не отрицал, что «оказал неформальную помощь» на начальном этапе продажи BHS, «когда речь шла о финансировании и намерениях». В парламентском отчете записали: «Таким образом Goldman Sachs надеялись сохранить прочные и долгие отношения со своим состоятельным клиентом». Cвидетель от GS добавил, что их отношения с Грином в данный момент находятся «в стадии рассмотрения».
На первом слушании Грин не клялся немедленно внести деньги в пенсионный фонд BHS. Он аккуратно сказал: «Я сделаю все, чтобы мы как можно быстрее нашли решение этой проблемы». Шли дни, от Грина не поступало никаких предложений. Филд в парламенте начал выходить из себя: «Эта семья могла бы все сделать прямо сейчас, если бы действительно хотела, — заявил он на слушании 29 июня. — Им просто нужно вернуть деньги, которые они выводили из этих компаний. Мы уже устали слушать эти «Я скоро все исправлю». Он ничего не исправляет. Все, что нам нужно, — чек от семьи Грин, которая неплохо на этой ситуации заработала».
На что Филип Филду 30 июля написал письмо: «Я старался оставаться спокойным по отношению к вашим постоянным срывам и сконцентрироваться на важной задаче помочь тем, кто имеет право на пособие от BHS. Но я не могу позволить себе не ответить на ваши оскорбления... Мы работаем над добровольным решением проблемы с пенсионными схемами BHS, потому что мы действительно хотим помочь пенсионерам BHS. Но я не дам вам травить меня в прессе и применять политическое давление». На следующий же день газета Sunday Times сообщила, что Грин наконец-то предложил свой план — он создаст новый пенсионный фонд, «которому помогут перечисления средств из Arcadia», то есть не с личных счетов Гринов. Но правительство Великобритании уже обратило внимание, что у Arcadia в пенсионном фонде тоже имеется дыра размером £189,6 млн, и ведет по этому поводу разбирательство. Арифметика категорически не сходится. Жалостливый парламентарий Филд в июне говорил мне: «Эта история обернулась для Грина трагедией. Вот если бы он с самого начала взял проблему под свой контроль... Но жадность сильнее — и теперь проблемы контролируют каждый его шаг. Я не понимаю его! Человеку нужно просто вернуть деньги. Он наблюдает, как день за днем рушится его репутация, но ничего не делает, только ноет. Вам не кажется, что это похоже на сюжет про Икара? Когда видишь способ схватить кучу денег, подняться к солнцу и почему-то думаешь, что это солнце тебя не сожжет».
Один влиятельный бизнесмен добавил: «Филип — самовлюбленный тип. И легко заводится. Интересно, как он отреагирует, если посадить его на поводок? А чего он хотел? Всюду светится, всем грубит, демонстрирует, какой он нереально богатый. Нечего удивляться, что тебя никто не любит».
Когда я только начинал работать над этим материалом и еще не взял ни одного интервью, мне набрал лично Филип Грин. Телефон не определился — No caller ID. Отругал за то, что я обзваниваю людей и собираю компромат. Я сказал, что пока никому не звонил. Он ответил: «Считай, что ты уже в суде. Посмотрим, насколько хорошо будешь себя вести». И пригрозил начать против меня дело.
Наверняка про Грина я знаю только одно — он гений в области кредитных выкупов контрольных пакетов акций ретейлерских компаний. На этом он стал миллиардером, хотя и в детстве не бедствовал. Рос в хорошем лондонском районе Кройдон. Его отец, бизнесмен средней руки, умер от сердечного приступа, когда мальчику было двенадцать. Ребенка отдали в лондонский Carmel Сollege — эта школа, пока не закрылась, среди своих именовалась «еврейским Итоном». Но в шестнадцать Грин ее бросил. Financial Times он объяснил, что «никогда не был прилежным учеником» и предпочитал бизнес, которому учился у мамы. Формально единственным наследником был он, но управляла хозяйством, в которое входили магазины запчастей, заправки и автосалоны, мама. Они были очень дружны и вместе создали несколько компаний — Cupcraft, Tarbrook, Buzzville, Joan Collins Jeans. Все они позже обанкротились.
Тогда Грин решил, что не обязательно идти прямым путем. В 1985-м он выкупил обанкротившуюся Bonanza Jeans. Компания Jean Jeanie была должна «Бонанзе» £250 тыс. Владелец Jean Jeanie предложил Филипу купить всю его компанию за £4 млн. Бухгалтеры Грина обнаружили, что JJ тоже банкрот — должна банку Barclays £3,5 млн и еще столько же своим поставщикам. Грин уговорил Barclays дать JJ отсрочку на полгода. Потом пошел к владельцу JJ и сказал, что есть хорошие новости и плохие новости: «Плохо, что вы банкрот. Хорошо, что я все еще хочу иметь с вами дело. Готов выкупить ваши шестьдесят пять магазинов за £65 тыс. сразу и еще £435 тыс. через полгода». Хозяин Jean Jeanie согласился, и Грин полетел в Париж, а затем в Гонконг налаживать поставки по постоплатной схеме. За три дня до того, как истекал срок договора с Barclays, Грин продал Jean Jeanie компании Lee Cooper. В 1992 году Филип сообщил газете The Independent, что выручил £3 млн. Потом стал говорить, что £7 млн. Это было началом его больших приключений.
Незадолго до этого Филип познакомился со своей будущей женой Кристиной, дочерью виноделов, на тот момент супругой бизнесмена Роберта Палоса и матерью его двоих детей. Она держала бутик Harabels на Слоун-стрит. Грин ей не понравился. В интервью Daily Mail Тина сказала, что он показался ей «ужасным самовлюбленным свином». А на второй раз она влюбилась. Переехала к нему жить, а замуж вышла в 1990-м, сделав предложение в ультимативной форме. Подробности love story есть в открытом доступе — в биографии TopMan, которую написали Стюарт Лэнсли и Энди Форрестер.
В 1988-м Грин по уже опробованной схеме купил на свои и одолженные у друзей миллионы ретейлерскую компанию Amber Day, завел дом в Лондоне, в чудесном районе Сент-Джонс-Вуд, и дачу в Марбелье, где начал закатывать знаменитые вечеринки. В Amber он стал CEO, при нем бизнес вырос в три раза, но в 1992-м совет директоров со скандалом Грина уволил. Не сошлись характерами. Филип на своем веку много кому перешел дорогу. В Сити, например, финансисты старой школы резко не одобряли его манеры и подход к бизнесу, обзывали «невоспитанным хорьком, которого нужно держать на поводке». И предупреждали, что «у антигриновского лагеря достаточно оружия, чтобы сражаться на его грязной войне».
В книге TopMan написано, что после истории с Amber Day Грин поклялся больше не иметь дела с акционерными компаниями. Но сейчас он говорит, что она была лучшим событием в его жизни и открыла неведомые ранее горизонты. Вот только сердце начало сдавать — именно тогда сделали первое коронарное стентирование.
В 2000-м Грин заплатил за сеть магазинов BHS £200 млн. Два года спустя компанию уже оценивали в £1,2 млрд. Теперь Филип понимает, что в тот момент надо было ее продать, но он влюбился в свой «Британский дом». И докупил к нему в 2002-м за £840 млн группу ретейл-бизнесов Arcadia Group, которая и сделала его миллиардером.
А в августе 2010-го уже к тому моменту сэра Грина премьер Кэмерон попросил составить «отчет об эффективности» государственных расходов. Почти во всех департаментах Грин нашел много примеров бессмысленной траты денег, что, безусловно, не добавило ему друзей. Но Пит Нордстром, сопрезидент огромной американской сети универмагов и интернет-магазинов, отзывается об англичанине неплохо: «Он человек слова. Торговаться с ним — сущая мука, но приятно, что он ничего не скрывает и говорит прямо».
Про «прямо» Нордстром заметил верно. В 2008-м писательница Алис Би-Би предположила, что взрослым женщинам в Topshop делать нечего. Грин позвонил ей, совершенно незнакомой женщине, домой. И сказал: «Ты кто... такая? Я даже не знаю, кто ты... есть. Ты жирная? Ты худая? Понятия не имею, как ты выглядишь. Я могу сделать так, что тебя ни в один Topshop больше не пустят». Я напомнил эту историю Грину. Он отказался комментировать. Ближе к концу слушания 15 июня Грин сделал пометку в блокноте, чтобы, по его словам, не забыть. Он не был уверен, стоит ли говорить это депутатам, но потом не выдержал и произнес: «Мой доктор говорит, что зависть не лечится». Зал тяжело вздохнул. Он также сказал, что мог бы строить свой бизнес гораздо агрессивнее — для максимизации прибыли. Но не делал этого. Объявил, что заплатил каждый пенни из причитающихся налогов. На этом закончил оправдываться: «Моя совесть абсолютно чиста. Мы успешно руководили этими компаниями. Отдали все, что были должны».
И немедленно переключил свое внимание на подаренный ему женой в марте на день рождения джет Gulfstream G650 за £46 млн (и леди Тина пообещала, что еще £300 тыс. потратит на интерьер). «Это самый роскошный джет в мире и, без сомнения, самый быстрый», — полагает газета The Sun.
Но в мае Грин обрабатывал меня на другую тему: «Слушай все, что я тебе скажу. Можешь кому угодно звонить. Кто меня знает, скажет, что я никогда не вру. Говорю как есть. На меня можно положиться. Если я говорю «В 9:00», то я приду в 9:00. Если я говорю, что чем-то займусь, то действительно этим займусь. Ты скоро поймешь, что Англия, к сожалению, кишит завистливыми, ревнивыми, такими, знаешь, негативными людьми. Их там полно».
Фото: Getty, Fameflynet