В Финляндии недостаточно холодно. Утром в гостинице телевизор первым делом сообщает новость, что ледники тают быстрее обычного. Я зачем-то спала в термобелье, и мне правда жарко. В Кесяранте, деревянной даче с верандой, которая с 1919 года служит официальной резиденцией финских премьер-министров, Димитрий, молодой советник Санны Марин, глядя на волны Балтики за окном, заполняет мое ожидание светской беседой о том же: «Сейчас там должен быть лед».
Входит Санна Марин и указывает на небо – широкое, плоское, грязно-серое. «Зимы совсем не было. Это не нормально». В Кесяранте деревянные полы натерты до ослепительного блеска, ковры на них – персидские, но даже они не создают уют, дом производит впечатление необитаемого. Возможно, потому что Санна упорно не переезжает из Тампере (это в паре часов на север от Хельсинки), где живет вместе с Маркусом Ряйккёненом, специалистом в сфере коммуникаций, и их дочкой Эммой. В инстаграме их квартира выглядит как мечта миллениала с ипотекой: цветы в горшках, розовый диван.
Об Эмме Санна готова говорить бесконечно: «Она всего этого не понимает. Увидела в журнале мою фотографию и сказала: «Глупый журнал. Не мама». Девочке сегодня (в день интервью – Прим. ред.) исполняется два года – через пятнадцать минут Санна не выдержит и покажет мне фотографии, которые сделала утром на телефон. С ребенком на руках, без косметики она выглядит как среднестатистическая молодая мать.
Какая угодно, только не среднестатистическая! В тридцать четыре года миллениалы еще только нащупывают свое место во взрослой жизни, а Санна Марин возглавляет пятипартийное коалиционное, с левым уклоном, правительство. Сама принадлежит к левоцентристской Социал-демократической партии, получившей большинство голосов на выборах в прошлом году.
Ее коалиционное правительство, как только сфотографировалось, стало звездой соцсетей. Не могло не стать. В мире женщины составляют меньше четверти всех парламентариев. А тут показали правительство, коалицию пяти левых партий, которые возглавляют женщины. Вообще, финские политики редко выходят в селебрити – страной правит коалиция, а супергерои с медийной внешностью в коалиции вступают только в комиксах – и тут внезапно такая красота.
Марин, став премьером, особо подчеркивала, что политика никогда не отразится на ее человеческих качествах. Действительно, она разговаривает совсем не как пуленепробиваемые биороботы, в которых превращает людей власть. Возможно, это единственный в мире премьер-министр, который в инстаграм постит селфи, где кормит дочь грудью, а в фейсбук – рецепт соуса для пасты (ее секрет – столовая ложка рассола от каперсов). Спрашиваю: зачем? «А я просто хочу быть честной, быть самой собой. Так гораздо проще».
Не факт, что проще. Санна Марин – мечта сексиста. В январе в Давосе на панельной дискуссии ее спросили, где коалиция проводит свои собрания, – таким тоном, словно речь шла о заседаниях школьного родительского комитета. «Мы работаем, как любое другое правительство, – ответила Марин. – И нет, мы не сплетничаем в женской раздевалке». Я говорю ей, что Давосский экономический форум выступил бестактно. Марин отвечает: «Какую бы должность я ни занимала, отправной точкой разговора всегда становится тот факт, что я молодая женщина. Надеюсь, рано или поздно это перестанет быть проблемой и мне прекратят задавать вопросы такого рода. Я ничем не лучше и не хуже, чем мужчина средних лет».
Многие объявили ее символом прогресса и надежды, а это тяжелый груз ответственности. Марин на такое не подписывалась. «Вот же ловушка! Если не справлюсь – а в политике события не всегда развиваются так, как планируешь, – меньше всего хочу услышать: «Ну конечно, у нее ничего не вышло, потому что она еще совсем девочка».
Марин подталкивает ко мне предусмотрительно выложенный на столик у окна документ, в котором прописаны приоритеты ее кабинета: «Мы должны быть твердо уверены, что строим общество, обладающее не только социальной и экономической, но и экологической устойчивостью». Ее самый впечатляющий проект – обязательство Финляндии свести к 2035 году свой углеродный выброс к нулю. У большинства других сознательных стран амбиции в этом плане скромнее. Кроме того, она всеми силами старается сохранить для будущих поколений легендарную скандинавскую модель благосостояния и добиться равной оплаты труда мужчин и женщин.
Финляндию принято изображать чистой, как свежевыпавший снег. В рейтинге ООН она – самая счастливая страна в мире. И третья в списке государств, где хорошо быть женщиной. Там потрясающие детские сады, за которые платит государство. Тут и правда не жизнь, а сказка? «Финляндия далеко не сказочная страна, – отвечает мне Марин. – У нас тоже есть проблемы».
Да, есть. В 2017 году гендерный разрыв в оплате труда составлял 17,3%, это больше, чем в среднем по ЕС. В 2019-м выросло число случаев домашнего насилия. Amnesty International ругает страну за то, что в ее законодательстве отсутствует определение «изнасилование по согласию»: факт изнасилования устанавливается, только если жертве нанесены физические травмы или были угрозы их нанести. Марин обещает привести закон в соответствие с современными требованиями.
В Финляндии, как почти везде в Европе, случился расцвет политического популизма. Праворадикальная партия «Истинные финны» на выборах 2019-го усилила позиции – сейчас у нее в парламенте второе место по количеству мандатов. Если коалиционное правительство Марин развалится, славные традиции финского либерализма пойдут прахом. Спрашиваю Санну, боится ли она? «Не секрет, что у нас с оппонентами очень разные ценности. Но мы в демократическом государстве, где люди имеют право голосовать, за кого хотят. Наша работа – проложить им путь к лучшему будущему». Как? «Надо понимать причины, по которым популизм усиливается. Одна из них в том, что мы не справились с кризисом евро, включили режим жесткой экономии. Люди потеряли работу и надежду на будущее – на этой почве популизм и растет. Он предлагает образ врага и простые ответы на сложные вопросы».
Выход Санны на политическую арену кажется чудесной неожиданностью, но не надо забывать – она профессиональный, карьерный политик. В двадцать семь стала председателем городского совета Тампере. Когда совет колебался, пускать ли в городе скоростной трамвай, Марин продавила решение – это был ее первый политический успех. На этой должности Марин быстро повзрослела. «Добиться чего-то можно, только если умеешь договариваться. Это лучшее, что я узнала за годы жизни». Там же, в городском совете Тампере, она лечилась от проклятия женщин-миллениалов – «синдрома самозванки». «Конечно, я чувствовала, что далеко не так хороша, как люди обо мне думают. Но чем больше времени проводишь в политике, тем больше видишь, что все мы просто люди – и должности наши размером с нас, не боги горшки обжигают».
Марин родилась в Хельсинки, ее родители разошлись, когда она была совсем маленькой. С тех пор Санна только раз виделась с отцом. «Если спросите, есть ли у меня отец, я отвечу нет. Я росла без него и считаю, что у меня нет отца».
Спустя некоторое время мать Марин завела роман с женщиной. Санна высоко ценит финскую толерантность, но помнит, что в 1990-е об этом не говорили. «Об этом молчали. Было не очень приятно расти в атмосфере этого молчания». С деньгами было плохо. Санна – первый в семье человек с высшим образованием, студенткой она работала в магазине. Эстонский министр внутренних дел вместо поздравления назвал нового премьера Финляндии «продавщицей». «Я так и не поняла, в чем тут юмор. Большинство молодых людей подрабатывают на низкооплачиваемых должностях».
Совмещать работу и ребенка Санне помогает семья: «Мама сильно разгрузила меня в бытовом плане. Мы с ней очень близки». Марин старается объяснить мне, как важно было поровну разделить с Маркусом отпуск по беременности и родам, каждому по полгода: «Я смогла вернуться к работе, а он отлично провел время с дочерью. У них прекрасные отношения. У отца должно быть право побыть со своими детьми, они ведь бывают маленькими только раз в жизни». На следующей неделе ее правительство объявит об увеличении официального отпуска по уходу за ребенком для отцов – с 2,2 месяца до 6,6.
Марин, конечно, политик с очень человечным лицом, но не надо обманываться – она опытный игрок. Как я ни провоцировала, о Трампе, например, не услышала ни одного дурного слова. «Мы, финны, очень дипломатичны. Нам не тягаться с американцами». Вы имеете в виду, что они недипломатичные? Смеется: «Ну да». Захожу с другого конца: не слишком ли много власти у пожилых белых мужчин? Отвечает: «Если бы у власти были только пожилые белые мужчины, это действительно была бы проблема. Но там есть и пожилые мужчины, и пожилые женщины, и молодые женщины, и молодые мужчины». Полагаю, Марин приходится сдерживаться, чтобы не написать о них в твиттере что-нибудь недипломатичное? «Да каждый день!»
В финском языке есть слово, описывающее национальный характер: sisu. Это стоицизм и решительность. Выносливость, жизнестойкость и установка «Я все могу». Могу нырнуть в ледяную воду, могу пожать руку своему политическому врагу. На прощание Марин сказала: «Хочу быть уверена, что каждый человек в Финляндии получит шанс добиться для себя хорошей жизни, кем бы он ни родился».
Фото: Anton Corbijn