Разговорчики в строю: колонка Александра Добровинского

Первый тираж закончился к концу второй недели карантинной самоизоляции. Моя новая книга «Переговоры как искусство» несмотря на закрытые магазины, шла нарасхват. Интернет-продажники потирали сетевые руки и требовали у издательства свежие поступления. Издательство перешло на полуподпольную работу и выдало новый тираж. Народы требовали автограф и немедленно его получали. Вернее, отдельно взятые представители еврейского, украинского, русского и татарского народов, а именно: любимая, дети, горничные, охранники и водители. Садовник читать такую фигню не хотел: он знал точно, что его не уволят.

Надо сказать, что книга получилась классной. Она рождалась года два и совсем не в муках, как я у мамы, а довольно легко и на одном дыхании.

Структура книги притягивала разных людей. В теоретической главе вместо нравоучений типа «если противоположная сторона с вашими доводами еще не совсем согласна, надо просто дать в харю» шел пассаж о том, как правильно выстроить стратегию подталкивания соперника в логический тупик. Затем следовала практическая глава. Это были мои истории из адвокатской практики, то есть громкие процессы, освещенные прессой, но с неизвестной для всех закулисной жизнью и борьбой. Там были Слуцкеры и Киркоров, шахматисты и футболисты... Да кого там только не было!

Я был счастлив, и новая рукопись – «Этикет как ключ к успеху» – летела из-под клавиатуры. Удар ниже солнечного сплетения пришелся от обожаемой дочери, изолированной в своей студенческой квартире на Патриарших прудах, по вотсапу.

«Папа, привет! Купи мне мою личную собаку».

Неожиданно, но надо ответить. «Можно я сначала допишу тут кое-что? Я работаю над новым бестселлером. Это недолго: год-два, максимум три. Не больше».

«Я прочла твою последнюю книгу. Можно сказать, выучила наизусть. И сейчас у нас начался переговорный процесс. По всем правилам. Все твои уловки я теперь знаю. Купи собаку». Занятно... «А почему такая срочность? Если ты хочешь гулять, то приезжай ко мне на дачу. Кроме того, сейчас карантин и не время мотаться по заводчикам, а потом по ветеринарам». «Ты пишешь, что на переговорах нужен рычаг давления. Мне нужны квартира и собака, и у меня есть рычаг. Я студентка третьего курса и твоя дочь...»

«Только что была одна собака! Откуда взялась квартира?! И чем твоя нынешняя квартира тебя не устраивает? Какой на фиг рычаг...»

«Ты меня любишь, и ты хочешь, чтобы я была счастлива. Это рычаг давления».

«Это рычаг наглости».

«Вообще-то мне нужна только собака. Золотистый ретривер. А квартиру можно оставить ту же. Просто в твоем учебнике написано, что позицию противоположной стороны в переговорном процессе надо ухудшать. Я хочу собаку, а квартира – это для того, чтобы тебе «позадыхалось», а потом «согласилось». И вообще, часть книги должна быть посвящена общению папы с дочкой. Подумай».

«А если не сразу, то интима может не быть совсем. Уйдет и не вздрогнет».

Следующим человеком, начавшим жить по моему учебнику, был крупный чиновник в постоянном состоянии страха: то ли посадят, то ли жена все заберет. Что, несмотря на разницу в последствиях, по сути, довольно близко друг к другу. Однако, по слухам, бесстрашный парень завел себе некую «силиконовую долину», мечтающую в скором времени отпочковаться от не самого бедного человека.

«Александр Андреевич, прочел книгу. Очень познавательно! Но одна тема в переговорном процессе, которая, как мне кажется, может волновать народ, не раскрыта».

«Добрый день! Как вы? Надеюсь, что все хорошо. Какая тема?»

«Животрепещущая. Я бы даже сказал, слишком. Как продолжить диалог, начавшийся в очень пикантной атмосфере с совершенно неправильной взявшейся откуда-то фразы: «Дорогая, это совсем не то, что ты думаешь...» Вы пишете, что в трудной ситуации надо улыбнуться и сделать противоположной стороне комплимент. Я поступил так, как было написано. И улыбнулся, и комплимент сделал, и все равно все прошло ужасно. То есть лицо так пока и не прошло. Я сейчас не об этом, я вообще. Так что мне делать на карантине: помириться с женой и переписать на нее вообще все имущество (и даже то, что спрятано у мамы) или поработать со следствием и с налоговой, чтобы они меня забыли?»

«Запишитесь ко мне на консультацию. Иначе будет как в той еврейской притче, когда молодая девушка спрашивает раввина, в какой ночной рубашке ей ложиться в постель в первую брачную ночь... В белой с рюшками или в голубой в цветочек?»

«И? Что ответил ваш раввин?»

«Сара, можешь лечь в белой с рюшками, а можешь – в голубой в цветочек. Все равно тебя разденут и трахнут».

Мы договорились на консультацию онлайн, и я решил, что в продолжении книги «Переговоры как искусство» посвящу отдельную главу прелюбодеянию на почве казнокрадства. Вечная тема в нашей стране.

Популярность между тем набирала обороты.

Позвонил клиент, с которым меня когда-то познакомил покойный дедушка Хасан, и сказал, что книга отличная, но не хватает главы для настоящих пацанов – «Как разговаривать с поганым мусором». Я пообещал, что во втором томе обязательно появится такая глава, а также ее антипод для правоохранительных читателей – «Секреты переговорного процесса на допросе с качественными побоями».

На экране телефона загорелось имя патриарха нашей адвокатской коллегии Гершензона Моисеевича Перельмана. Это было аудиосообщение. «Гениальная книга. Но если позволите, Александр Андреевич, то я, с вашего разрешения, дам совет. В книге кое-чего не хватает. Необходим научный подход в системе переговоров между начальником – вами и подчиненными – скажем, мной. Я бы даже в свои восемьдесят с удовольствием освоил кое-что новенькое. Приведу вам пример, дорогой, любимый и уважаемый старший партнер. Вы не могли бы выдать мне некий аванец грядущего гонорара? А то обе внучки решили заняться сквиртом на платном вебинаре (если бы я еще знал, что это такое), а у меня сейчас с деньгами беда. Но разве еврейский дедушка может отказать девочкам в такой прихоти?»

Прослушав сообщение, мы с собакой немного напряглись. От Гершензона Моисеевича я мог ожидать всего, кроме этого.

«Чем заняться?! Гершензон Моисеевич, не пугайте меня. Вы уверены? Сколько лет вашим внучкам?»

«Четырнадцать и пятнадцать. Они погодки. А это что-то нехорошее? Девочки сказали, что это как гимнастика, только современная. В этом нет ничего криминального? Или вас напугал аванс?»

Я посвящу главу вечной теме – прелюбодеянию на почве казнокрадства.

Пришлось попросить еврейского дедушку срочно соединить меня с мелкими перельманятами, по дороге я объяснил ему суть искомой гимнастики. Хорошо поставленный голос старого защитника неожиданно начал крякать. Под эти звуки и произошло соединение с подрастающим поколением.

– Бэлочка, чем вы решили заняться, дорогая? А то у меня тут легкое недоумение. А у адвоката Перельмана сейчас пойдут песок и камни в преддверии инфаркта.

– Ой, вот дедушка! Все рассказал. Соня, ты слышишь? Ему не стыдно всем рассказывать? Хотя что здесь такого? Ведь очень хочется попробовать. Все наши девочки в классе могут, а нам почему-то нельзя. Почему всем да, а нам нет? Это модно и красиво. Мальчикам нравится.

– Девочки, у меня к вам несколько вопросов. Больше всего меня интересует, кто у вас профессор или тренер, не знаю даже, как и спросить...

– Таня, она студентка МГУ. Очень хорошая девочка.

– Я не сомневаюсь. А как проходят тренировки? Есть специальные упражнения? Я всегда думал, что это очень естественный процесс.

– Ой, дядя Саша, существует масса упражнений, и для здоровья это тоже полезно. Ну ладно дедушка, он старенький, он Наполеона помнит. А вы что, ни разу не слышали про тверк

Во спасение отставшего от современной жизни коллеги пришлось ему сразу написать следующее:

«Гершензон Моисеевич! Это не то, о чем мы думали! Девочки просто хотят вертеть жопой. Но скажите мне, как вы перепутали сквирт с тверком?»

Ответ не приходил еще полчаса. Адвокат Перельман постепенно выходил из комы.

«Я мог перепутать терминологию, читая «Бюллетень Верховного Суда»? Или журнал «Вокруг света»? Может быть, об этом говорили в программе Малышевой на Первом канале? Я люблю смотреть ее передачи. Или «Пусть говорят»? Но одно теперь знаю точно: в вашей книге нужна глава, посвященная сложному современному словарю. Вот я до недавнего времени думал, что лабуда – это что-то маловажное, несущественное. Оказалось, что я полностью отстал от действительности и лабуда есть нечто связанное с эстрадой. Каково?»

После коллеги меня решила добить какая-то идиотка из соцсетей.

«Александр, доброго времени суток».

Модное обращение в наше время.

«Провела с вами всю ночь...»

Что-то я не помню такого, хотя все может быть. Надо увеличить ее аватарку.

«Провела с вами всю ночь: не могла оторваться от книги про искусство приговоров».

Будем считать, что это опечатка. Т9. «Даже три раза перечитала...» Обалдеть! Надо все-таки еще раз посмотреть на ее фото.

«Даже три раза перечитала оглавление».

Я-то думал, что книгу. Это я как автор зря губу раскатал. Стерва.

«Там совершенно нет главы про отношения мужчин и женщины».

Как любопытно! Мужчин в ее сообщении много, а женщина одна. Она мне начинает нравиться.

«Как лучше попросить машину у любимого человека на второй неделе знакомства? Тем более если он женат...»

Действительно, как? Что же ей ответить?

«Или вот у меня другой случай. Если сразу интим (особенно оральный), уважения не будет. А если не сразу, то интима может не быть совсем. Уйдет и не вздрогнет».

Серьезная дилемма, между прочим. Я прямо вижу уходящий вдаль «вздрагивающий» интим. Сколько ей лет? Надо будет посмотреть в профиле. Посмотрел. Не пишет. На вид вроде молодая, хотя грудь как у кормящей матери. Губы тоже выдающиеся. Дедушка-врач называл такой рот «реанимационным».

«В вашей книге все очень занимательно, но о самых главных вопросах ни слова. Или я что-то не так поняла?»

Пришлось вступить в переписку.

«Дорогая Света! На все ваши вопросы вы найдете ответы, если перечитаете обе страницы оглавления еще раз. Особенно первую страницу и вторую. Ваш автор».

Точку в обсуждении книги поставил другой читатель через личное обращение в инстаграме. «Дорогой Александр Андреевич! С большим интересом прочел вашу книгу. Получил огромное удовольствие. Можно задать вопрос?»

Ну как тут отказать?

«Можно, конечно. Задавайте».

«Вы на обложке в красивом пальто и шляпе. А где вы их купили?»

И тут я сдался. Пришлось отложить новую рукопись и заняться подготовкой второго тома книги «Переговоры как искусство». Главы напрашивались сами собой.

«Как получить то, что мужчине жалко дать, а женщине очень хочется»; «Как мужчине получить то, что женщина может дать, ничего за это не заплатив»; «Искусство переговоров на стрелках, сходках и в Госдуме»; «Как убедить vis-à-vis взять только часть взятки до, а рассчитаться после»; «Как убедить жену, что то, что она увидела, она не увидела»; «Как уговорить начальника повысить зарплату, если ты с ним не спишь»; «Как уговорить начальника повысить зарплату, если ты с ним уже переспал/переспала»; «Как актрисе/актеру получить роль у режиссера или продюсера»; «Как актрисе/актеру получить роль у режиссера или продюсера, если последний другой ориентации»; «Как уговорить гаишника тебя отпустить»; «Как уговорить сокамерников тебя не опустить»; «Как уговорить таможенника тебя пропустить»; «Как уговорить жену помолчать во время футбольного матча»; «Как уговорить жену помолчать вообще»; «Как уговорить банкира дать кредит».

Я перечитал оглавление книги еще раз. Вычеркнул последние две главы как фантастические и несерьезные. Структуру будущего шедевра надо бы сохранить прежней: глава теоретическая, глава иллюстративная – случай из жизни. Благо таких случаев я знаю миллион.

Единственное, что было пока непонятно, стоит ли брать для новой книги псевдоним? «Правду говорить легко и приятно», – писал когда-то Булгаков в «Мастере и Маргарите».

Но жизнь дороже. В конце концов, согласно моей теории, приведенной в первом томе книги «Переговоры как искусство», компромисс – это когда тебе хорошо.

Фото: ФОТО: Архив Tatler. Иллюстрация: Екатерина Матвеева