«Ну тут у вас и секьюрити. Думала, уже не попаду. Говорят: только через главный вход, в сопровождении охраны. Невероятные для Майами строгости», – актриса Ольга Куриленко благополучно преодолела кордоны отеля Fontainebleau и теперь имеет возможность спокойно изучить меню гостиничного ресторана La Cote, одного из немногих во всем штате Флорида, где можно съесть что-то кроме гамбургера с картофелем фри, то есть, простите, french fries. Температура воздуха – сорок градусов, воды – тридцать пять. Курортники из Теннесси, Техаса и Массачусетса лежат в океане морскими котиками: вода держит, плавать лень, да в Майами это и не принято. С меня льет ручьем. Ольга же выглядит так, как будто дело происходит на Шпицбергене зимой: ей жара нипочем. Но солнце беспокоит. Мы долго передвигаем стулья и зонт, чтобы ни капли солнечного света не падало на ее лицо, руки и декольте. По роли не положено. «Хуже всего, когда правая рука, например, загорела, а левая – белая, как у мумии», – смеется Куриленко. Почти из-под палки она заказывает стандартный набор девушки, много думающей о фигуре, – карпаччо и севиче: вроде и еда, а вроде как и говорить не о чем, так, рыбка. «Тяжело вам, наверное, здесь приходится. На американский завтрак – бекон, сосиски, картошка, фасоль – даже смотреть страшно, не говоря уж о том, чтобы съесть все это», – предполагаю я. «Я, наоборот, все это просто обожаю. Готова употреблять в любых количествах. Сегодня съела три куска хлеба с картофельным салатом под майонезом. Нереально вкусно!». А как же фигура? «У меня порода такая! Все куда-то пролетает, не знаю куда», – Ольга с удовольствием отхлебывает воды с лимоном. От бокала шампанского она отказалась с таким видом, будто ей предложили попробовать себя в стриптизе – или что-нибудь еще в ненавистном ей телесном духе.
И ведь действительно отказывалась. Даже в сериал «Город чудес», на шесть месяцев приковавший ее к Майами, актрису сначала позвали на другую роль – «какую не скажу, зачем вам?». Но она была тверда: либо главная, либо – идите лесом, и без вас дел полно. И они согласились. Теперь в «Городе чудес» бывшая девушка Бонда играет персонажа сугубо положительного – женщину, которая хочет, по словам Ольги, «нормальных вещей»: мужа, детей, тихого домашнего счастья, в общем. Действие фильма происходит в Майами в 1950-е, когда еще не было ни президента Обамы, ни 11 сентября, ни слушаний по дефициту в Конгрессе, ни даже гостинично-жилого комплекса Setai на набережной Майами – то есть ничего из того, что радикально изменило Америку и мир. «Моя Вера – это женщина из мечты. Я всегда любила тот период – Одри Хепберн, Брижит Бардо, грезила об антураже тех лет. Женщины тогда были с иголочки. Меня, знаете, как переворачивает, когда я выхожу на улицу из съемочного павильона? Там – костюмы, платья с большой буквы, а в жизни – сплошь девочки в рваных юбках».
Ее саму в рваной юбке представить сложно – как, впрочем, и просто в юбке. На Ольге – легкое, будто и впрямь из костюмерной, красное платье в белую крапинку, огромные, по моде этого лета, очки и часы Chanel. Это ведь целое искусство – стильно выглядеть, использовав минимум средств. А я должен с некоторым удовольствием заметить: «наша» Оля в обеденный час на террасе респектабельного отеля в Майами выглядела сногсшибательно, хоть и явилась без привычного и даже закономерного эскорта – агента, пресс-секретаря, телохранителя. Переписка с агентом, во всяком случае, предполагала, что свита будет: очень уж настоятельно он просил не задавать «провокационных» вопросов – и потому я вздохнул с некоторым облегчением, когда понял, что Ольга пришла одна. И да, пешком.
Самым провокационным, на взгляд агента, был бы такой вопрос: «Не боитесь ли вы остаться актрисой одной роли – девушки Бонда?». Сам факт съемки в многосерийном кино для американского ТВ – уже ответ. Но, повторюсь, я был очень рад, что она пришла в Cote без «хвоста» из стилистов-синдикалистов-экспертов-наблюдателей, и все-таки задал ужасный-преужасный вопрос. Оказалось, что этого Куриленко точно не боится. Как вообще не боится и не обращает внимания на то, что невозможно объяснить рациональными причинами. Спрос на славянскую внешность в мировом кинематографе велик, актрис с такой внешностью, умеющих говорить на пяти языках (а Ольга свободно общается на украинском, русском, английском, французском, испанском), нет. К тому же ее упорство и труд все перетрут: Ольга, похоже, человек настойчивый, если не сказать упертый. У нее есть понимание, что и как должно быть, куда двигаться, какие сценарии читать – а какие не стоит, лучше лишний час на пляже под тентом полежать. «А знали бы вы, сколько всего из России шлют! И какого качества! О!».
Ту свою роль в «Кванте милосердия» (я случайно в беседе назвал его «Казино «Рояль»: никакой словесной реакции, только улыбка из-под очков) Ольга добывала потом и кровью. Потом – в буквальном смысле слова. «Все удивляются: отчего Куриленко живет не в Голливуде? А я в ответ изумляюсь: а зачем мне там жить? Я все свои роли взяла (и это ее «взяла» совершенно неслучайно, она и в самом деле не получила, а пришла и взяла) в Париже. И «Бонда» – тоже. Первый кастинг был в Париже. Второй – в Лондоне. Мне сказали, что я прошла в третий тур, который уже с костюмами, макияжем и декорациями. Играть надо было боливийку, изображая испанский акцент. И я три недели тренировалась: конкуренция была отчаянной – все остальные девочки были из Латинской Америки, и этот акцент им был родной. Но взяли меня. Почему? Потому что я три недели тренировалась. Без перерывов на сон».
Куриленко вообще по-актерски чувствительна к акценту и интонации. «Где вы живете в Лондоне? – спросила она меня после того, как я сделал заказ. – У вас очень британский английский. Я такой себе сейчас позволить не могу. Ай готта то эмерикэн хиа».
«Ну а вы-то где живете в Лондоне?» – весело и находчиво интересуюсь я. «В Челси. Там, кстати, ваших много». – «Каких наших?». – «Русских». Но главный город в ее жизни – по крайней мере, пока – Париж. Уезжая в Лондон («ужасно захотелось сменить обстановку»), Куриленко оставила парижскую квартиру «почти на Риволи, в центре» за собой, не в силах вынести мысль, что в ее жизни опять появятся отели с их консьержами, мини-барами, счетами и прочими приметами неоседлой жизни, так отравлявшими когда-то существование юной модели из Бердянска. В Париж она попала в шестнадцать лет, без мамы, по контракту с модельным агентством Madison. Стареющая столица моды казалась сном, сказкой, наваждением. Спустя много лет Куриленко разорвет отношения с неким парнем из Нью-Йорка потому, что он не любил Париж. «Во Франции, там, дома, постоянно езжу на «Евростаре». Два с половиной часа – и ты совершенно на другой планете».
В Париже, продолжая работать моделью, Ольга начала ходить на кинопробы. «Роли во французских сериалах предложили сразу. Но если в Америке съемка в хорошем сериале открывает тебе двери в большое кино, то во Франции это – падение, навсегда закрывающее доступ к серьезным режиссерам». А она ждала серьезного. И когда дошла очередь до «Перста любви» Дианы Бертран, поняла: вот это берем. Так что мы неслучайно снимали ее именно там – на Марсовом поле ее главных побед.
От Майами, где ей предстоит пробыть безвылазно до ноября, Куриленко поначалу не ждала ничего хорошего, но счастье, которое, кажется, следует за ней по пятам, настигло ее и в солнечном штате. Быстро сообразив, что к чему, Ольга сбежала из предоставленной ей продюсерами квартиры в даунтауне Майами и переехала, самостоятельно подыскав адекватный вариант, в Майами-Бич, на первую пляжную линию – в то единственное место, где стоит жить, оказавшись в самой южной точке великой державы. Джетлаг первых дней уже ко второй неделе сменился необычайной активностью. Много работающая Ольга (в день команда «Города чудес» снимает по восемь сценарных страниц – в «обычном» кино одну страницу в три дня) с удовольствием примеривает на себя вериги праздных американок. В ее расписании танцы соседствуют с итальянским, итальянский – с йогой.
За время съемок в съемочной группе сериала успели сложиться дружеские узы. «Это вам не Дэниел Крейг, с которым я снималась шесть месяцев – и у меня даже его мобильного телефона не было». Душа их компании (вполне приятной, судя по парням, очевидно не прогуливавшим физру в школе, и их девушкам, на пляже Soho House) – сценарист сериала, Ольга называет его «наш папа». Он автор смешных диалогов для экрана и умеет развеселить взгрустнувших актеров в жизни – довольно редкое для юмориста качество.
Предыдущая актерская работа Куриленко была совсем другой. Это во всех смыслах было не Майами. Ольга сыграла одну из главных ролей – девушки славянских кровей, переехавшей в Голландию, – в новом фильме обладателя свежей «Золотой пальмовой ветви» Терренса Малика. Как называется кино, пока не знает никто – даже его создатель. «Он же философ. Видит людей насквозь. Я ему: «Откуда вы это знаете?» А он улыбается. Меня это пугало, потом привыкла. Он сразу сказал: «Ребята, что бы вы ни делали, плохо не получится – потому что это я вас позвал, а значит, вы кто? Гении!». Для человека, который так доверяет, я готова на что угодно: стрелялки, страшилки – и на дерево прыгнуть, если понадобится. Высочайший уровень режиссуры, огромная личность».
Мимо тем временем величественно проплывают фантастические мужские тела, выращенные на медицинском тестостероне: животы в кубиках, ноги – стальные тросы, ручищи – мечта. Ольга сохраняет абсолютное спокойствие.
«У меня такие персонажи вызывают отвращение. Мне было бы стыдно быть на их месте. Это унизительно для человеческой натуры, для сути человека. Здесь и женщин много сделанных-переделанных. Они, я думаю, живут в своем мире. Потому что в мире людей им места нет. Я надеюсь, что меня это безумие обойдет стороной. Это же все происходит от заниженной самооценки. Люди не понимают, что стали жертвой манипуляции. Им промыли мозги: счастье – в совершенстве. Но на самом деле красота – в дефектах».
Не знаю, не знаю. Так легко рассуждать, обладая внешностью и способностями Ольги Куриленко. И ее волосами. В начале этого года актриса стала лицом Pantene Pro-V, и какие они у нее, теперь знают все. Она постоянно пользуется масками – от соленой воды, от солнца. Втирает масло, от которого волосы растут быстрее и не секутся. «Волосы полностью меняют образ человека. Этим очень умело пользовались и Одри, и Бардо, и Рита Хейворт. Когда для «Хитмэна» меня под мальчика подстригли, со мной случился шок. Было ощущение, что от меня взяли и отрезали половину. Есть девушки, которым короткие стрижки очень идут. Я точно не из их числа. «Пантин» рекламирую с удовольствием».
«Знаете, есть люди, которые снимают рекламу для денег, а есть – для искусства. Жалко, что в русском нет такого же точного слова, как artist в английском – не в смысле «артист» или «художник», а в плане именно творческого горения. Я могу не соглашаться с кем-то в художественной оценке того или иного произведения. Но кто его делал – artist или нет, по-моему, всегда видно».
А мне видно, что Ольга уже немножко устала. Ей раз семь звонили друзья, звали на пляж, на йогу, на итальянский, еще куда-то. «Сколько с меня?» – она тянется за бумажником в крохотный клатч, и судя по тому, с какой решимостью делает это, она действительно становится настоящей американкой.
Посмотреть на продолжение этой истории может всякий, кто окажется в Майами на пляже Сохо до ноября. Ольгу легко узнать: среди тысяч отпускников она одна рассекает уверенным брассом волны Атлантики. Как в детстве, в Бердянске, курортном городке на Азовском море. Ей не может прийти в голову болтаться по волнам морским котиком.