Последние лет пять я водила вокруг Ульяны хороводы. Регулярно звонила ей в Монако. В ответ раздавался неизменно приветливый голос: «Татлер», Ксюшенька... Да, читаю каждый номер. Но, знаете, у меня все хорошо. Если вдруг будет плохо, мы непременно встретимся».
И вот мы встретились. Нет, у Ульяны по-прежнему все хорошо. Просто у «Татлера» юбилей, а с Цейтлиной когда-то все начиналось. Она – мать русской светской революции, родоначальница жанра, его идеолог. Без нее воспоминания о том чудном мире, России, которую мы потеряли, были бы неполными. Короче, я ее уговорила.
Самая яркая блондинка Москвы исчезла с радаров в 2010-м. Перестала вести в нашем журнале ресторанную колонку. Оставила пустовать дом в Горках-2, который собственноручно оформила в остромодном тогда стиле эклектики. И переехала в Монако к любимому мужчине Алексею Федорычеву – крупному трейдеру зерна и минеральных удобрений, хозяину морских терминалов. Федорычев когда-то был владельцем московского футбольного клуба «Динамо», теперь спонсирует футбольный клуб «Монако»: княжеские воины выступают в красно-белых майках с надписью Fedcom – так называется компания их русского батюшки-кормильца.
В августе 2015 года Алексей Михайлович отмечал день рождения в Санкт-Морице, в отеле Badrutt’s Palace. И при Баскове, который их когда-то познакомил, Киркорове, Меладзе и еще двух сотнях гостей сделал Ульяне предложение. Она не стала отказываться. Однако натуральный блондин на свадьбе не пел, пышного торжества не было. Цейтлина и Федорычев тихо расписались.
Сейчас мы сидим с Ульяной на террасе ее квартиры на Boulevard de Suisse, пьем воду без газа и обозреваем окрестности. Прямо перед нами порт – дороже вида в Монако нет. Чуть выше, через дорогу, on the wrong side of the street, как принято здесь выражаться, – уже Франция, семидесятипроцентные налоги и вконец обнаглевшие домушники. А тут, на правильной стороне улицы, – дальновидное экономическое законодательство, сотни полицейских, камеры наблюдения.
Княжество размером с треть парка «Сокольники» сегодня – одна сплошная стройплощадка. Нет, программа «Моя улица» сюда пока не дошла, но монакские власти не хуже московских обучились выжимать до последнего евро из каждого квадратного сантиметра. Одновременно все это еще и Диснейленд для взрослых, куда ежедневно приезжают на автобусах тысячи польских туристов и других желающих посмотреть на аттракционы площади Казино, послушать сказки о княгине Грейс и, может, даже выпить вкусной шипучки в Hôtel de Paris.
Во всей этой суете Цейтлиной удается жить тихо и незаметно. Она сама отводит двенадцатилетнего сына Савву в International School of Monaco, сама его оттуда забирает. Ее не встретить ни в местном World Class («лень»), ни в салонах красоты («в отличие от Москвы, здесь нет хороших»), ни в громких ресторанах («слишком много странного народу, неохота»). Да и зачем ей Nobu с Beefbar, когда есть домработница, умеющая делать пельмени. Они вместе с Ульяной ищут в журналах о доме и саде вкусные рецепты, вместе месят тесто, пекут пироги. «Это создает ощущение дома, уютного течения жизни, – говорит Цейтлина. – Ты знаешь, даже если бы у меня не было сына и мужа, я бы все равно это делала – для себя. Я довольно долго, лет восемь или даже десять, жила одна, в своем домике в Горках. Там у меня тоже была помощница, и я всегда устраивала обеды. Приходили Ксюша, покойный Ваня Дыховичный с Олей, Ника с Борей. Миранда пела. Искендер Халилов делал азербайджанский плов, Сардор Мирзажанов – узбекский. Было душевно». В общем, совершеннейшая «Неоконченная пьеса для механического пианино», на других берегах чудесным образом превратившаяся в «Несколько дней из жизни Обломова».