– Когда вы начали снимать фильм?
– Идея появилась еще в феврале. Понятно, что весь мир сегодня волнует вопрос, что это за вирус, когда появится вакцина и сколько все это продлится.
В феврале мы с продюсером начали отправлять запросы спикерам. Я хотела снять программу с кем-то из ключевых экспертов по этой теме, но, когда стало понятно, что главное действующее лицо сегодня – это коронавирус, мы стали искать новый формат.
– Вы работали с той же съемочной группой, которая готовит вашу программу?
– Нет. Это была командная работа. У ВГТРК есть корпункты во всех регионах и во многих странах мира. Интервью у губернатора Ломбардии для моего фильма брала шеф бюро ВГТРК в Италии Ася Емельянова. Нам было важно показать точку зрения не только российских, но и зарубежных экспертов и очевидцев. Один из эпидемиологов, у которого я брала интервью, был уже и в Ухане, и в Италии. Если говорить про сами съемки, то, например, в новосибирской лаборатории «Вектор», где были созданы тест-системы и где сейчас ведется работа по созданию вакцины сразу на шести платформах, мы работали ограниченным составом. Внутрь разрешили пройти только двоим: мне и оператору. У нас было две камеры, еще штативы, свет. Все оборудование, кроме одной камеры, складывали в чемодан и в огромную сумку. Мы вместе таскали это все с этажа на этаж, попутно на ходу обрабатывая руки антисептиками, которые развешаны в «Векторе» на каждой стене. В итоге отсняли очень много материала, взяли больше десяти интервью. Но при монтаже приходилось постоянно вносить изменения: коронавирус так быстро распространяется, что некоторые вопросы к спикерам и их ответы переставали быть актуальными. Последние правки мы вносили в фильм ночью за несколько часов до эфира на Камчатку. Все не вошло в одну серию. Не исключаю, что у фильма будет продолжение.
– Почему в анонсе фильма вы находитесь в лаборатории «Вектора» без защитной маски?
– Потому что в анонсе показана съемка в чистой зоне. Но, например, в Питере мы снимали в лаборатории особо опасных и вирусологических исследований, и там в отдельных помещениях можно было находиться только в халате, маске и шапочке.
Честно говоря, страшновато ходить в инфекционные больницы или лаборатории, общаться с врачами, которые контактируют с больными, или брать интервью у только что выздоровевших от коронавируса людей в тот момент, когда они переступают порог инфекционного отделения. Тем более что, по словам специалистов, с которыми нам удалось пообщаться, даже после того, как все признаки коронавируса проходят, человек какое-то время продолжает быть заразным.
– Что больше всего поразило вас во время разговора с гендиректором «Вектора» Ринатом Максютовым?
– Меня, скорее, поразили сам Ринат Максютов и его команда. Это — молодые специалисты, преданные своему делу, которые проявляют настоящий героизм. Один из сотрудников института, который работает с самыми опасными вирусами, на вопрос «не страшно ли?» ответил: «Моя семья каждый день меня провожает на работу, прекрасно понимая, с какой инфекцией я работаю, что она может унести мою жизнь и жизни моих коллег, если что-то пойдет не так, и мы можем не вернуться».
– Ваши коллеги по ВГТРК вещают из дома. Откуда работаете вы? Находитесь ли вы в самоизоляции?
– Да, «Россия 24» перешла на новый формат. Но канал «Россия 1» продолжает вещать из студии, поэтому я, как и раньше, прихожу на работу на эфиры, но стараюсь хотя бы часть текстов писать дома, чтобы сократить время пребывания в редакции. Некоторые сотрудники, например, продюсеры, работают дистанционно из дома.
– Какие меры безопасности вы сами соблюдаете? Носите ли маску?
– Мою руки, ношу перчатки, обрабатываю все антисептиком, включая микрофон и наушник перед эфиром, прекратила все контакты с друзьями, из дома выезжаю только по работе.
Пока мы еще не дошли до масок в студии, надеюсь, и не дойдем. Хотя на некоторых съемках надо надевать маску.
– Означает ли появление фильма, что программа «Действующие лица» переходит в новой формат? Мы больше не увидим ваших интервью с героями?
– Надеюсь, формат сохраним. Параллельно со съемками фильма наша команда начала работу над новым выпуском программы «Действующие лица». Конечно, ситуация вносит свои коррективы. Большинство спикеров предпочитают общаться только по скайпу. Снимать передачу в том же жанре в неофициальной обстановке, на заводах и без маски достаточно сложно. Но я очень надеюсь, что в ближайшие недели мы доснимем программу. По крайней мере, традиционное рукопожатие, с которого начинается каждый выпуск, мы успели заснять еще до того, как медики начали рекомендовать этого не делать. Хотя антисептик уже тогда был в кармане и у меня, и у героя. Сегодня, чтобы попасть на некоторые съемки или пообщаться с кем-то из политиков без маски, отрицательный тест на Covid-19 – необходимое условие.
– Эпидемия коронавируса — самый серьезный кризис на вашей памяти?
– Такое я видела только в страшных фильмах. Но, помимо самой болезни, меня как экономического обозревателя беспокоят серьезнейшие кризисные последствия, которые эпидемия вызывает в мировой экономике. Сегодня трудно оценить масштабы. Но многие аналитики сходятся во мнении, что этот экономический кризис будет не менее глубоким, чем кризис 2008-2009 года.
– Видите ли что-то положительное в этом кризисе для себя и для всего мира? Каким мир станет после эпидемии?
– Трудно находить что-то положительное в ситуации, когда умирают люди и рушится мировая экономика. Но я надеюсь, что после этого кризиса главы государств поймут, насколько важно действовать согласованно в вопросах борьбы с опасными заболеваниями, и предпримут все усилия для того, чтобы в будущем решать подобные проблемы сообща.
Instagram content
This content can also be viewed on the site it originates from.
Фото: Архивы пресс-службы