Узбекистан – бывшая советская республика между Казахстаном, Туркменией, Киргизией, Таджикистаном и вечно воюющим Афганистаном. Хлопок, газ, уран. Гульнара привыкла, что так всегда начинаются ее интервью. «По мне изучают политическую географию», – вздыхает она.
Но это лишь потому, что дочь президента Гульнара Исламовна – идеальное наглядное пособие. Многие сейчас знают Узбекистан, потому что его представляет она – не только как дипломат и чиновник ООН, а как красивая женщина, умеющая влюбить в себя Запад, если это нужно Востоку. Кроме того, она модельер и ювелир, которая старается поженить европейский стиль и традиционный восточный блеск. Хотя бы в собственном лице.
Впервые мы видим ее на Неделе моды в Париже. Она знакома со всеми и, переходя с французского на английский, беседует с кутюрье на правах давней заказчицы и коллеги. У нее свои пристрастия – Dior, Chanel, Christian Lacroix. Здесь ей не надо ходить на примерки, ее знают до сантиметра, ну а для последней подгонки есть доверенные портнихи в Ташкенте. «Я совершенно не согласна с тем, что вещь живет один год. У меня часто спрашивают: «Как это я (в смысле та, кто спрашивает) могла пропустить такую прекрасную вещь в этом сезоне?» Приходится отвечать, что это коллекция трехлетней давности, но я добавила свои украшения или какой-нибудь национальный элемент, и платье стало неузнаваемым».
Чем она наполняет свои вешалки? «Сначала что-то для официальной жизни, я не люблю костюмы, но приходится. Первым делом в начале сезона выбираешь нечто, напоминающее костюмы, но не настолько... квадратное. Коктейльных платьев у меня больше всего. Люблю платья – и очень длинные, и очень короткие. Ну а потом просто ищешь себя в сезоне: моя вещь или не моя. Я в одежде очень часто миксую: если мне нравится классический Dior, почему я не могу надеть сумасшедшую вещь John Galliano?» И на вопрос о своем первом кутюрном платье отвечает без запинки, как о первой любви: «Замечательная розовая юбка Donna Karan, воздушный огромный шар из летящего шелка».
Хочется посмотреть на эту тигрицу в естественной среде обитания. И вот мы в Узбекистане, под Ташкентом, где фонд Гульнары проводит Фестиваль традиционной культуры «Асрлар садоси» – «Эхо веков». Накануне она принимала гостей («осень–весна у нас самый сезон») и не смогла встать под объектив нашего фотографа. С ней были сестра Николя Саркози Шарлотта, Ирина Виннер, безымянные иностранные гости (старый гей с молодой свитой и какие-то нарядные дамы). Пере-одеваться, краситься и причесываться она отказалась, не очень удачный момент: гости, дети, люди – каша, в общем.
Зато на следующий день она приезжает почти вовремя, сама за рулем своего «лексуса». Вышколенная охрана держится на заднем плане. Гульнара дружелюбна, улыбчива, но, конечно же, сдержанна. Работает быстро, четко, без капризов – раз уж она согласилась сниматься, она готова подчиняться. Сразу отвесила понравившуюся ей одежду, легко согласилась на предложенную ей прическу и макияж.
Ей не раз предлагали стать моделью, и она несомненно могла бы – если бы захотела. Но Гульнара предпочитает не делать свои увлечения профессией. Она старательно сохраняет дистанцию: «Или заниматься чем-то серьезно, или просто не путаться под ногами. Профессионалы отдают этому очень много, не просто время, жизнь свою, переживания – я так не могу...» Может показаться, что она даже бравирует своим дилетантизмом. Ведь она делает ювелирные украшения под своей маркой Guli, пишет стихи, которые публикует на сайте под всем известным псевдонимом Гугуша, сочиняет музыку и поет – она занималась ко всему прочему еще и классическим вокалом. На самом деле она просто спешит жить – частная жизнь принцесс коротка, «я хочу это сделать сегодня, потому что жизнь меняется, каждый день будет что-то новое, и что-то я могу уже не успеть».
Выпускница Ташкентского университета, нью-йоркского Fashion Institute of Technology и Гарварда, Каримова два года провела в Москве в качестве cоветника-посланника посольства Узбекистана в Москве, и эти семьсот тридцать дней не были потеряны для узбекской дипломатии. Количество влиятельных друзей, появившихся у Гульнары в Москве, не поддается исчислению. На ее приемы и званые вечера приходили все, в том числе и тогдашний вице-премьер господин Медведев. «Кто первый человек, которому вы позвоните со словами: «Привет! Я прилетела, давай скорее встречаться!» – спрашиваем мы Гульнару. Она смеется: «Никого не хочу называть, всех не перечислишь. А если вдруг кого-то забуду? По выходе журнала мне будут звонки: до свидания, дорогая, больше не увидимся!»
Теперь у нее столько же друзей в Женеве, где она работает и где учатся ее дети – 16-летний сын Ислам и 10-летняя дочь Иман. Гульнара говорит, как часто мечтает о том, чтобы в сутках было хотя бы на один час больше. Но на детях она не экономит. Их время – первое, что планируется в ее распорядке дня. «Когда меня спрашивают, где мой дом, я всегда отвечаю: там, где мои дети. Мы стараемся проводить вместе вечера, ужин – это святое. Иногда случается, что мне нужно быть где-то вечером, но я все равно стараюсь провести с ними время: или они меня ждут, или я делаю ранний ужин, он же может быть поздним обедом».
«Ужин – то, без чего я сама не могу, – продолжает Гульнара. – Я практически не ем мяса, большей частью это рыба, курица. Обожаю салаты, сама их придумываю. Когда мы едим не дома, я обычно заказываю салат и десерт, много-много десертов. Друзья говорят: ты опять будешь есть свою ботву и сладкое?! Зато завтрак у меня очень легкий: соевый коктейль с голубикой и овощи на пару, обед – фрагментарный, на бегу, и обязательно несколько стаканов сока».
Удивительное дело для восточной женщины – она воспитывает детей сама, без мужа. Ее развод с Мансуром Максуди, афганским бизнесменом, живущим в Штатах, наделал много шума. На вопросы Гульнара отвечает спокойно, это не запретная тема, но видно, как это ей неприятно. Развод с мужем был настоящей судебной драмой – американский суд принял решение оставить детей с отцом. Разумеется, Каримова не подчинилась и долгое время рисковала остаться невыездной дипломаткой. В Америке ее ждал арест и штраф, арест и суд ждал ее мужа в Узбекистане.
Она до сих пор обижена на всех, кто пытался воспользоваться скандалом, чтобы лишний раз поговорить о власти в Узбекистане. Теперь, восемь лет спустя, она добилась своего: «Тем же самым судом было принято решение отдать опекунство над детьми мне, я могу забыть об этой проблеме – дети могут спокойно выезжать и перемещаться, учиться и так далее, в том числе и в США. То есть забыть, наверное, невозможно, но можно жить и дышать».
Когда мы ее спрашиваем, не разочаровалась ли она в браке как таковом, она отвечает: «Не знаю... Имея такой «замечательный» опыт, после которого с трудом встаешь на ноги, опять нырнуть в совместное житье? Я – скорее нет».
В этом она совершенно западная женщина, хотя сама предпочитает объяснять это традициями узбекской семьи: «У нас считают, что дети не могут расти без матери, нет варианта, чтобы дети жили только с отцом – в этом наше общество гораздо мудрее американского. Мне хорошо с детьми, мы называем это «наша маленькая семья».
Возможно, именно маленькая семья держит ее в форме. Она выглядит как человек, привыкший сам о себе заботиться: ухоженная, спортивная, энергичная и женственная в то же время.
«Я не фанат макияжа, больше ухожу в сферу медицинских средств, кремов и масел. Особенно люблю косметику с гиалуроновой кислотой. Для тела использую простой крем, который когда-то нашла в Лондоне: он фармацевтический, продается практически во всех аптеках, основан на травах, пшенице и овсянке – удивительная штука». Когда она говорит о косметике, восточная принцесса превращается в западную диву. Но когда она встает после концерта и направляется к выходу, весь зал забегает вперед, чтобы посмотреть на нее поближе. Зрелище удивительное, даже пугающее. «Это еще что, – говорит Резида, ассистент Каримовой. – В прошлом году концерт проходил ночью на открытой площадке. Сценарий был заранее проработан и согласован со службой охраны, и вдруг вне сценария Гульнара говорит, что сейчас пойдет вниз танцевать... Охрана в шоке, что ее могут просто раздавить. Но она дала пятнадцать минут, чтобы все свыклись с этой ее идеей, встала и пошла танцевать!»
«Да не рискованно это было, – говорит Гульнара. – Траектория любого вечера не должна падать, она всегда должна идти по восходящей. Что подумали бы обо мне: такая красивая, приехала из Ташкента, вручила призы, гранты и все – ушла! И я сказала, что хочу танцевать вместе со всеми. Согласись, даже те, кто сопротивлялся моему выходу, – обращается она к ассистентке, – сказали, что именно такой выход надо было привнести в сценарий с самого начала!»
Она не стесняется говорить о себе как о красавице, но такова ее официальная роль, гораздо более важная, чем любая должность из ее длинного списка. Она – дочь своего отца, бессменного президента Узбекистана, недавно переизбранного на новый срок. «Умный, хитрый, трудный собеседник, – говорит российский дипломат, встречавшийся с ним по службе. – Он знает, что не≈может проявлять слабость». Таков Каримов – политик. Каким он бывает отцом, знают только Гульнара и ее младшая сестра Лола. И если Гульнара любит свою страну, отца-президента и мать – кандидата экономических наук, свой дом и язык, она не может не быть принцессой – на Востоке владыки не уходят на пенсию. Cейчас для нас она – лицо Узбекистана, и это уже маленькая гламурная революция.