Дмитрия Рыболовлева не было в Нью-Йорке в тот вечер, когда «Спасителя мира» Леонардо да Винчи продали на аукционе Christie’s за рекордные четыреста пятьдесят миллионов долларов. Восемнадцатый русский форбс владел картиной и любил ее. Он рассказывает мне об этом сейчас на Майорке, сидя в верхнем салоне своей шестидесятисемиметровой яхты «Анна». «Я почувствовал особую энергию, исходящую от картины», – говорит бизнесмен, вспоминая, как увидел «Спасителя» впервые. – Поток света проникал через окно на полотно». Полотно в этот момент стояло на кресле в библиотеке квартиры Рыболовлевых в нью-йоркском кондоминиуме 15 Central Park West.
Эту картину, добавляет Дмитрий, он любил более всех других в своей коллекции, которая включала тридцать восемь шедевров, – на их покупку Рыболовлев потратил около двух миллиардов долларов в период с 2003-го по 2014-й. Он также обожал Климта, который обошелся в сто восемьдесят три миллиона долларов. И «Свадьбу Пьеретты» Пикассо (сорок три миллиона восемьсот тысяч долларов). Но «Спаситель» был особенным. Настолько, что ради картины в монакском доме Рыболовлева был перестроен кабинет.
Но эту любовь опорочили. Оттого господин Р (как называют Рыболовлева подчиненные) был вынужден продать «Спасителя». Возможно, поэтому он не присутствовал на торгах. Его двадцатидевятилетняя дочь Екатерина тем не менее держала Дмитрия в курсе происходящего по мессенджеру. «Мы ожидали, что картина принесет около двухсот миллионов долларов, – вспоминает бизнесмен. – Когда эта отметка была пройдена, я подумал: «Цель достигнута». Тогда я отложил телефон и начал заниматься другими делами. Но уже вскоре начали сыпаться новые сообщения, телефон то и дело бренчал. Я подумал: «Что происходит?», открыл мессенджер, а там триста миллионов! До окончания аукциона я уже не выпускал телефон из рук», – смеется Дмитрий.
Сразу после торгов Рыболовлев поговорил с дочерью. Они были, по его словам, «несколько изумлены». Изумлен был и арт-мир – никто и помыслить не мог, что за произведение искусства могут быть заплачены такие гигантские деньги. Аукционный дом Christie’s предоставил гарантию (то есть минимальную сумму, которую продавец получает вне зависимости от результата торгов) в размере всего лишь ста миллионов долларов. Было, однако, и «много положительных эмоций». Не удивительно: сам Рыболовлев заплатил за полотно всего сто двадцать семь миллионов пятьсот тысяч долларов. И четыреста пятьдесят миллионов, за которые ушел «Спаситель», были, по мнению бизнесмена, не сумасшедшей, а «разумной ценой».
Дмитрий, которому 22 ноября исполнилось пятьдесят два, одет сейчас в рубашку в серо-белую полоску и голубые брюки Loro Piana. Экипаж яхты числом двадцать два человека облачен в черные рубашки поло с надписью «Анна», а также соломенного цвета шорты или юбки. Охраны не наблюдается, разве что мимо пирсов Club de Mar к месту швартовки «Анны» меня вез русский увалень. Хотя Рыболовлев явно понимает по-английски, мы общались через переводчика, энергичную Татьяну Бершеду, его адвоката. Татьяне за тридцать, она родом из России, училась в Кембридже, ходит в один спортивный зал с принцем Гарри. Дмитрий и Татьяна сидят на огромном полукруглом диване перед большим стеклянным столиком, на котором лежат Tatler, The World of Interiors и Vogue. Подруга Рыболовлева, двадцативосьмилетняя Дарья Строкоус, была лицом Dior – Рыболовлев показывает мне на своем телефоне рекламу Dior Secret Garden – Versailles с Дарьей в главной роли. Сейчас Строкоус, по словам Дмитрия, изучает кинематографию в Южно-Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Когда Даша появляется в салоне – в легинсах и свитшоте, – мы говорим о Рейгане, округе Ориндж и собаке главреда британского Vogue Эдварда Эннинфула.
На обед нам подают холодный суп, белую рыбу с картофелем и песто, буррату с помидорами, шоколадный торт с мороженым. Фарфор тончайший, перечница убедительно тяжела. Окна на «Анне» закрыты жалюзи из ротанга – Рыболовлев нажимает кнопку, и они поднимаются, открывая вид на сияющую Пальмскую бухту. На яхте повсюду орхидеи, много красного дерева – «классический интерьер», по словам ее хозяина. Его новая лодка, которая на момент нашего разговора достраивалась в Голландии, будет выглядеть более современно. «Анна» способна развивать скорость в шестнадцать узлов, пройти пять тысяч сто морских миль со скоростью двенадцать узлов, на ней шесть спален для гостей, девять кают для экипажа и вертолетная площадка. Будет ли новая лодка длиннее (в прессе писали о ста десяти метрах)? Рыболовлев кивает.
Он сам задает много вопросов. Что британцы думают о монархии? Какая партия победит на следующих выборах? В чем разница между Оксфордом и Кембриджем? О себе Дмитрий тоже говорит. Заявляет, например, что совершил много ошибок с футбольным клубом «Монако», который ему принадлежит, – если бы у меня была пара свободных дней, он мог бы мне об этом поведать подробно. Футбол для него похож на мир искусства – в нем тоже смешиваются деньги и эмоции. А там, где смешиваются деньги и эмоции, всегда есть нечестные люди.
Сам Рыболовлев, по его собственному признанию, – жертва «вероятно, самого крупного мошенничества в истории искусства»: он говорит, что потерял в общей сложности миллиард долларов. Все из-за излишней веры в людей. В Ива Бувье и Таню Раппо. Бувье, как утверждает Рыболовлев, был всего лишь его агентом по покупке произведений искусства и получал комиссию в размере двух процентов за каждое. А Раппо сдружилась с Дмитрием и его тогдашней женой настолько, что в 2001 году стала крестной матерью их дочери Анны.
Ив Бувье находил картины. Но без ведома доверителя часто сначала покупал картину сам, скажем, за пятьдесят миллионов долларов. Затем посылал Рыболовлеву имейл, рассказывая, что ведет жесткие переговоры с «владельцем». А дальше сообщал, что смог сторговать картину за семьдесят миллионов. Возьмем «Спасителя мира». Бувье купил его за восемьдесят миллионов шестьсот тысяч долларов. У корреспондента «Татлера» была возможность ознакомиться с имейлами, которые дилер писал в офис Рыболовлева на протяжении четырех часов в тот знаменательный день, когда Дмитрий стал владельцем полотна да Винчи. «Необходимо закрыть вопрос сегодня вечером, чтобы не упустить...», «90 [миллионов] не рассматриваются...», «Заинтересован еще один топ-коллекционер...», «100 [миллионов] отклонили без малейшего размышления...», «По-настоящему трудный случай...», «Я только что предложил 120 [миллионов]...», «Я предложил 125...», «Сошлись на 127,5...», «Ужасно сложно, но это хорошая сделка, учитывая уникальность шедевра».
Как впоследствии обнаружил Рыболовлев, это была модель, отработанная годами. Климт, за которого Бувье заплатил сто двадцать шесть миллионов долларов, стоил Дмитрию сто восемьдесят три миллиона. Роден, купленный Бувье за тринадцать миллионов двести тысяч, перешел в руки русского бизнесмена за сорок восемь миллионов сто тысяч. И так далее.
Для Бувье все было по-честному. Он утверждает: никакого мошенничества. Он был не просто агентом, получающим два процента от конечной цены, – эти деньги он получал за «различные сопутствующие услуги и бдительность при совершении приобретения»: транспортировку, доставку, страхование. Бувье был также продавцом, которому принадлежали эти работы и который был волен извлекать из их продажи столько прибыли, сколько ему угодно. Что же касается имейлов, описывающих переговоры, которые Бувье проводил с «владельцами» работ, это, как говорит дилер, «деловой язык, болтовня в духе агентов по продаже недвижимости». «Я прибегал к этому для облегчения продажи и получения оплаты, но я никогда не мухлевал. Дмитрий лишь покупал то, что хотел купить, и всегда соглашался с ценой». Рыболовлев не был, по его мнению, новичком в бизнесе, он российский олигарх. И вообще в мире искусства не принято раскрывать суммы, уплаченные за работы в ходе частных, не аукционных продаж.
Немалый процент накрутки уходил Тане Раппо. Болгарка, говорящая по-русски, жена тогдашнего стоматолога тогдашней жены Дмитрия, стала одним из ближайших друзей семьи бизнесмена, когда в конце девяностых Рыболовлевы, не говорившие ни на французском, ни на немецком, ни на английском, переехали в Женеву. Раппо была веселой, коммуникабельной, имела связи. Она была старше Рыболовлевых, и именно она представила Бувье русскому магнату, когда Дмитрий делал свою первую крупную арт-покупку (еще без участия Бувье). В то время Бувье ни о каких комиссиях не упоминал. Они появились позже, после того как Рыболовлев и Бувье решили работать вместе, чтобы собрать коллекцию. Тем не менее Раппо никогда не рассказывала своему русскому другу о том, что получает от дилера процент. «Он никогда не спрашивал, – сообщила деятельница одному журналисту. – Если бы он спросил, я бы ему сказала».
Раппо признает, что получила большую сумму от Бувье, и не видит в этом проблемы. Она лишь представила дилера бизнесмену и выступила в качестве посредника. Бувье сам предлагал ей вознаграждения, она его о них не просила и не обсуждала их размер. Она никогда не убеждала Рыболовлева купить ту или иную картину и понятия не имела, что Бувье завышал цены. За что же Бувье платил ей? Она считала, что важна для Бувье, потому что была близка к Рыболовлеву. Действительно, как рассказывает мне Дмитрий, Раппо очень часто выступала в качестве переводчика во время его общения с Бувье. Доверие, которое он испытывал к ней, перешло и на Бувье.
Урок, говорит мне бизнесмен, он усвоил. «Доверие – очень опасная штука. Но вы не можете жить без доверия к людям, поэтому нужно найти золотую середину. Это черта характера русских людей – доверять своим друзьям. Настоящих друзей не может быть много, но тем немногим, которые у вас есть, вы доверяете абсолютно. Это, вероятно, неправильно, – говорит Дмитрий и со смехом продолжает: – Ровно о том же Рейган говорил Горбачеву: «Доверяй, но проверяй».
Рыболовлев не похож на человека, которого легко перехитрить. Он родился в Перми в семье врачей, сам окончил медицинский и недолго работал в реанимации. А потом его привлекли возможности, которые открывались перед предприимчивым человеком в новой России. В 1992 году он основал инвестиционную компанию, в 1994-м – банк. В 1995-м обратил внимание на калий, важнейшее и прибыльное удобрение, и инвестировал в государственный «Уралкалий». Позже это сделает Рыболовлева мультимиллиардером. А при Ельцине приведет за решетку. В 1996-м Дмитрий был арестован и провел в пермском СИЗО почти год по обвинению в наемном убийстве конкурента, но был полностью оправдан. Заботясь о безопасности семьи, Рыболовлев перевез Елену, на которой женился в 1987-м, и старшую дочь Екатерину в Женеву. Там Елена встретилась и подружилась с Таней Раппо.
Лондонское IPO «Уралкалия» в 2008-м имело колоссальный успех. Однако через два года Рыболовлев продал контрольный пакет акций – по оценке Forbes, за шесть с половиной миллиардов долларов. В 2018-м, по данным журнала, состояние Дмитрия составляет шесть миллиардов восемьсот миллионов долларов, в списке самых богатых людей мира на момент подготовки этого материала он занимал двести сорок вторую строчку.
В том же 2008-м жена Рыболовлева подала на развод, сославшись на череду измен. В 2014-м женевский суд вынес решение, что бизнесмен должен выплатить ей четыре с половиной миллиарда долларов, однако по мировому соглашению выплата оказалась значительно меньше. Во время бракоразводного процесса семейные трасты Рыболовлева скупали по всему миру искусство и недвижимость. Был приобретен, например, особняк Дональда Трампа во Флориде – по мнению некоторых, с переплатой, за девяносто пять миллионов долларов. Покупая искусство, Рыболовлев пытается скрыть активы, думали многие. Дмитрий возражает: когда хочешь скрыть деньги, покупаешь ликвидные активы, а нет более неликвидных активов, чем недвижимость и произведения искусства.
Куда больше ему нравится быть владельцем футбольного клуба «Монако». Эту команду он купил, когда та прозябала во французской Второй лиге. Благодаря щедрости русского бизнесмена «Монако» в 2017-м стал чемпионом Франции. Попутно Рыболовлев продал нескольких игроков команды и выручил в сумме почти четыреста миллионов евро. В пересчете на доллары – четыреста шестьдесят миллионов, то есть практически столько же, сколько он получил за «Спасителя мира». Это дало основание одному из журналистов пошутить во время пресс-конференции тогдашнего главного тренера «Монако» Леонарду Жардима. Репортер спросил, какой Леонардо больше нравится Рыболовлеву – Жардим или да Винчи. Тут, кстати, надо сказать, что после покупки «Спасителя» олигарх держал картину под замком в сингапурском фрипорте – хранилище частных произведений искусства. А вот своего футбольного Леонарду мог регулярно видеть на матчах «Монако».
При всем его непростом прошлом в Рыболовлеве есть странная непосредственность. Он рассказывает мне, что занимался стрельбой, и тут же вскакивает, чтобы показать видео, как он выбивает цель за целью. Это был, по его словам, «хороший антистрессовый спорт». Он также увлекается вейкбордингом, для которого идеально подходит Скорпиос, остров в Ионическом море, принадлежавший Аристотелю Онассису, а теперь Дмитрию (вернее, семейному трасту, заплатившему порядка ста пятидесяти миллионов долларов). Утром воды Скорпиоса спокойны, и Рыболовлев предается вейкбордингу на волнах, создаваемых его лодкой. А вот днем ветрено – это побудило Дмитрия открыть для себя парусный спорт. Поэтому он сейчас на Майорке: гоночная яхта Рыболовлева Skorpios класса Club Swan 50 участвовала в соревнованиях. Сам Дмитрий, его девушка Дарья и его двоюродный брат Андрей Коногоров по очереди встают за штурвал. Только что Рыболовлев выиграл свою первую гонку. Я оказался, шутит он, его талисманом.
В 2002 году русский бизнесмен решил, что дом в Женеве надо бы украсить картинами. И попросил Таню Раппо помочь, хотя она не претендовала на роль искусствоведа. Почему именно ее? Потому что у него было «абсолютное доверие» к ней и потому что она понимала, что к чему. Раппо нашла шагаловский «Цирк», «помогла обойтись без посредников и добиться хорошей цены» (шесть миллионов долларов). Картина хранилась в женевском фрипорте, где, как говорят, искусства бывает побольше, чем в Лувре, и за хранение своих ценностей в котором владельцы не платят налогов. Фирма Бувье, которая специализировалась на транспортировке и хранении предметов искусства, владела в женевском фрипорте существенной долей. Позже дилер построил фрипорты в Сингапуре и Люксембурге, были планы на еще один, в Пекине.
Бувье был в женевском фрипорте в тот день, когда Рыболовлев пришел посмотреть на своего Шагала, и, по его словам, помог бизнесмену получить недостающий сертификат подлинности. Затем Бувье упросил Раппо организовать еще одну встречу с олигархом, на которой убедил магната в том, что может помочь собрать выдающуюся коллекцию. Комиссия в размере двух процентов была согласована в устной форме. Это было «предложение Бувье, и я не стал торговаться», говорит Дмитрий. Бувье, конечно же, настаивает: два процента – это только за транспортировку, страхование и «различные услуги». Два процента от одного миллиарда долларов – столько, как убежден Рыболовлев, должна была стоить его коллекция, это двадцать миллионов. Два процента от двух миллиардов, которые Дмитрий на коллекцию благодаря посредничеству Бувье потратил, – это сорок миллионов. Бизнесмен рассказывает мне, что два процента – это стандартная комиссия, которая предлагается агенту, когда речь идет о столь дорогом искусстве. Дилеры, с которыми я общался во время подготовки материала, это подтверждают.
Бувье представлялся Рыболовлеву ценным кадром. «Он один из основных операторов фрипорта, знаком со всеми крупными коллекционерами, которые пользовались его услугами там. Он был близок к ним и знал, если в их жизни происходило что-то [скажем, развод], вследствие чего кто-либо из них мог захотеть продать что-нибудь из своей коллекции. Он первым узнавал об этом и первым обращался к ним». Минус был в том, как признает теперь Рыболовлев, что Бувье и Раппо были его «единственными каналами получения информации о мире искусства». «Я не имел абсолютно никакого представления об арт-рынке как о рынке», – говорит магнат.
Бувье действительно находил прекрасные картины. Один из моих знакомых дилеров считает, что Рыболовлев должен быть благодарен за то, что тот собрал для него такую великолепную коллекцию. Дмитрий сердито отвечает: «Если бы ваш дилер заплатил цену, которую я заплатил, у него было бы другое мнение».
Кошка между Бувье, Раппо и Рыболовлевым впервые пробежала в 2014-м. Бувье узнал, что на продажу может быть выставлена работа Марка Ротко «No6 (Фиолетовый, зеленый и красный)». Траст Рыболовлева согласился на покупку. Бувье тут же приобрел картину за восемьдесят миллионов долларов и предложил русскому магнату за сто восемьдесят девять миллионов. Проблема заключалась в том, что «не было доступных наличных денег». Чтобы найти их, Бувье пришлось бы продать часть коллекции Рыболовлева, что, как вы теперь понимаете, оказалось бы делом сложным, учитывая цены, накрученные Бувье. В душе миллиардера зародились первые подозрения. Затем один из сотрудников семейного офиса обнаружил в интернете статью, в которой лондонский дилер заявлял: в 2013-м «Спаситель мира» был продан частным образом за семьдесят–восемьдесят миллионов долларов.
22 ноября у Рыболовлева день рождения, и он устроил в Монако вечеринку. Бувье, конечно же, был приглашен и сначала поднялся в пентхаус Рыболовлева стоимостью триста тридцать пять миллионов долларов. Бизнесмен спросил дилера, почему тот не мог продать картины. Как он мог объяснить то, что было написано в статье о цене «Спасителя»? Ситуация на рынке была плохой, сказал Бувье, журналист не владел всей информацией.
Развязка наступила на Сен-Барте в самом конце 2014 года. Миллиардер был там с подругой. Они обедали с друзьями в отеле Eden Rock. В компании был и Сэнди Хеллер, ведущий американский дилер, который в 2011-м продал Бувье полотно Модильяни «Обнаженная на голубой подушке». Хеллер слышал, что картина в конечном итоге попала к Рыболовлеву, и упомянул об этом за обедом. Рыболовлев спросил, за сколько он ее продал. Хеллер, который теперь работает с русским бизнесменом, ответил: Бувье заплатил девяносто три миллиона триста тысяч долларов. Рыболовлев заплатил за картину сто восемнадцать миллионов пятьсот тысяч. «Я был шокирован. Потому что сразу понял: это система, а не одна отдельная сделка. Я экстраполировал разницу в стоимости на все остальные произведения искусства. И понял, что цифра гигантская. А потом я осознал, что меня предали, что моим доверием злоупотребили. Это было тяжелое чувство». Рыболовлев звонил своему адвокату Татьяне Бершеде снова и снова. Он был, по ее словам, «потрясен».
Бувье и Раппо были арестованы в Монако 25 февраля 2015 года. Бувье – по обвинению в мошенничестве и отмывании денег, Раппо – за отмывание денег. Сейчас дело медленно продвигается, Бувье и Раппо отрицают все обвинения. В отношении дилера также ведется уголовное расследование, касающееся его дел с Рыболовлевым в Женеве. Бувье опять же отрицает все. А еще есть гражданские иски. Рыболовлев хочет «уничтожить» его, считает Бувье. На момент сдачи этого номера в печать компании семейного траста Рыболовлева подали в суд Нью-Йорка на Sothebyʼs. Аукционный дом, считают истцы, знал о реальной стоимости работ, оказывал «существенную помощь в крупнейшем арт-мошенничестве в истории» и должен возместить ущерб в размере трехсот восьмидесяти миллионов долларов.
Тем временем бизнесмен и его доверенные лица решили начать распродавать коллекцию. Это решение было принято «со смешанными чувствами». «Я любил определенные работы. С другой стороны, чувство, что тебя надурили, очень гнетет. Ты хочешь сохранить то, что любишь, но когда смотришь, оно напоминает, что тебя обманули». Поступали предложения продать работы по низким ценам. «Поставьте себя на мое место: вы бы стали своими руками создавать себе убыток?» – говорит Дмитрий. Возможно, люди полагали, что он настолько богат, что ему все равно? «На самом деле богатые люди очень ответственно относятся к своим деньгам», – отвечает миллиардер.
Может, он начнет собирать новую коллекцию? Рыболовлев смеется: «Я думаю об этом». Говорю, что на рынке появилось потрясающее полотно Модильяни... «Собирая искусство, вы никогда не должны покупать то, что вам не нравится, только то, что вам нравится, – говорит бизнесмен. – Но все, что вы покупаете дороже определенной, довольно небольшой суммы, становится инвестицией. Таким образом, нужно, чтобы произведение вам нравилось и чтобы цена была правильной. Когда сделка удачная, произведение нравится тебе еще больше».
Продажа «Спасителя мира» стала лучшей сделкой, которую он совершил в сфере искусства: прибыль составила триста двадцать миллионов долларов. Рыболовлев со смехом соглашается. Даже если бы другая работа Леонардо появилась тогда на рынке, вряд ли цена была бы ниже, считает он. Стал бы он биться за такую картину? «Я не знаю, – улыбается Дмитрий. – Когда она появится в продаже, тогда я об этом и подумаю».
Материал был напечатан в декабрьском номере журнала Tatler, который вышел 14 ноября 2018 г. Утром 6 ноября 2018 г. Дмитрий Рыболовлев был задержан на Лазурном берегу по запросу прокуратуры Монако. Его подозревают в коррупции и попытке использовать свои связи с полицией для того, чтобы повлиять на судебное решение касательно его спора с Бувье.
Фото: Matt Holyoak