На тайном показе Dolce & Gabbana, устроенном в Милане накануне календарного, первой на подиум вышла Амелия Виндзор. Да, двадцать два года, да, медовая блондинка, да, ее губы созданы для помады Passion Duo, а плечи — для миланского шелка в горох. Да, лицо марки. Но козырь, притаившийся в шифоновом рукаве и выведший ее в дамки мировой моды, все-таки другой: леди Амелия София Теодора Мария Маргарита Виндзор, младшая дочь графа Сент-Эндрюса, — тридцать шестая в очереди на британский престол. И пусть с каждой новой беременностью герцогини Кембриджской трон отодвигается все дальше и дальше — не беда! Еще до своего восшествия на подиум Амелия царила на модных шоу и презентациях — от Tommy Hilfiger до Dior. Тогда мы имели шанс убедиться: хороша у леди не только кровь, но и пресс. Королевы моды все могут, в том числе одеваться по любви и носить короткие топы — непозволительная роскошь для герцогини Кембриджской, чьи косые мышцы, как мы помним по публикациям во французской прессе, не хуже графских. А еще девица Виндзор — выпускница католического пансиона Святой Марии, работала в благотворительной организации, помогающей ветеранам, а теперь учится в Эдинбургском университете, где вовсю штудирует французскую и итальянскую литературу.
Но хэштег #DGRoyalty, который накануне своего показа Dolce & Gabbana запустили в соцсети дизайнеры, — это не только про Амелию. Не на каждых скачках в Аскоте увидишь столько аристократов, сколько собралось в баре «Маджента». Была в их числе и леди Китти Спенсер — племянница принцессы Дианы, фамильное сходство с которой все силятся найти в Китти журналисты (блондинка лицом явно пошла не в папу, девятого графа Спенсера, а в маму — модель Викторию Локвуд). Пришла и Элеонора Елена Мария дель-Пилар Иона — старшая дочь Карла фон Габсбурга, нынешнего главы династии, правнучка последнего австрийского императора Карла I. На пике моды оказались Фрэнки Герберт, племянница графа Карнарвона, Сабрина Перси из некогда влиятельнейшего в северной Англии рода, Мелюзина Русполи с братиком Теодором — дети девятого графа Черветери.
Пока не обласкана миланскими дамскими угодниками, но уже замечена светскими хроникерами девятнадцатилетняя Камилла Готтлиб, дочь монакской принцессы Стефании, рожденная в перерыве между ее двумя непродолжительными браками. Исключенная из числа претендентов на княжеский престол, она очень напоминает свою бабушку Грейс. А еще любит хорошие машины, красиво носит бомберы Gucci с кисками и футболки Cé-LINE Up The Bitches, много и правильно путешествует, от бразильских пляжей до московского «Кафе Пушкинъ» (в сентябре княжна инстаграма успела зачекиниться в столице даже в Цирке Никулина, в обнимку с собачками).
Есть, разумеется, ирония в том, что фэшн-индустрия именно сейчас преклонила колено перед едва вышедшими из пубертатного возраста девушками голубых кровей. Дизайнеры, глянцевые журналы, модели из чуть менее хороших семей в последнее время лезут на баррикады за свободу всего и вся, от сосков до соболей (когда этот номер сдавался в печать, декларацию независимости от натурального меха подписала марка Gucci). Вдобавок всем теперь стали те, кто еще недавно был для мира моды почти что никем: от темнокожих моделей до девушек plus size. И тут вдруг термидор, реставрация, и все опять поют осанну белокожим, стройным, богатым, ни за что не борющимся, все получившим на блюдечке.
Однако мода, кажется, как никогда прежде, нуждается в иерархии, авторитетах, сотворении кумиров — буржуазности в ее исконном смысле. Потому что ветреные миллениалы тяжелый люкс с полок, к сожалению, не сметают, сколько бы ни ставили лайки Кьяре Ферраньи в твиде Chanel, Сьюзи Лау в перьях Prada и прочим ордам модниц без роду без племени. В мире соцсетей самозваных королев моды уже больше, чем в России при Борисе Годунове наследников трона, и даже больше, чем в «Игре престолов». Неудивительно, что модные марки присягают на верность тем, кого можно отличить от миллионов таких же медовых блондинок хотя бы за счет фамилии, записанной у общественности на подкорку или хотя бы в «Википедию». Не важно, что у половины нет титула: к примеру, даже любимая многими (и Gucci) Шарлотта Казираги официально никакая не принцесса. В Москве все это тоже проходили совсем недавно, чуть в ином изводе графини Контэ и барона фон Калмановича.
Впрочем, по габсбургскому счету, никаких других выдающихся данных, кроме природных и паспортных, у привилегированных девушек тоже нет. Их биографии похожи, как платья Эли Сааба и Зухаира Мурада. Хорошие школа и университет, а дальше — наивная неопределенность, которую миллениалы путают с мультизадачностью: актриса, модель, певица, диджей, дизайнер... Улыбчивая дочь венецианского графа Бьянка Брандолини д’Адда уже лет десять рассказывает о своих актерских амбициях. Все десять лет в роли подмостков, правда, выступают фэшн-показы и вечеринки. Впрочем, на то они и голубая кровь, чтобы есть пирожные.
Однако народ не безмолвствует. Публикуя кадры со своего пышного двадцатиоднолетия, принцесса Греции и Дании Мария-Олимпия (тоже модель и звезда показа Dolce & Gabbana) получила не только поздравления. Ее – деда которой свергли черные полковники — обвинили в мотовстве, в то время как родина загибается, и в незаконном присвоении титула (раз деда свергли, значит, она не принцесса). А мир моды радуется и считает барыши: видали ли вы, чтобы Кьяра Ферраньи расколола страну своим кружевным лифчиком? А вот принцессе-имениннице в боди со шлейфом это удалось. Вот что значит сила фамилии.
Фото: gettyimages.ru; архив tatler