В гостевой книге отеля Beverly Hills в день перед вручением Grammy расписываются сплошь рыцари Круглого стола: Принц, Леди Гага, сэр Мик Джаггер, сэр Элтон Джон со свитой. На другом конце города, на арене лос-анджелесского Форума, где тридцать лет назад выступали The Rolling Stones и Led Zeppelin, идет репетиция – поп-принцесса Кэти Перри готовится к девятимесячному туру California Dreams. С ее калифорнийскими мечтами желают ознакомиться в сорок одной точке земного шара. Кэти, обладательница четырех номинаций, в том числе в категории «альбом года», сегодня устраивает прогон своей программы «для родных и друзей». В гримерной ворох пышных разноцветных девчоночьих нарядов – розовых, бирюзово-голубых, красных, ярко-зеленых. Сердечки, цветочки, кокетливый горошек, полоски, невероятные сооружения из перьев, соблазнительные многослойные разноцветные юбки – словно розочки с торта.
Начало задерживается на час. Выступления дочери терпеливо ждут родители, шестидесятитрехлетние Мэри и Кит Хадсоны, странствующие пасторы-евангелисты. Макияж, джинсы, короткая кожаная куртка... Мэри когда-то встречалась с Джимми Хендриксом, а Кит – лысый, в черной косухе и очках в черной оправе – в шестидесятые годы тусовался с Тимоти Лири. «Он совсем не похож на христианского пастора, – скажет мне позже Кэти. – Всегда больше смахивал на байкера с «харлеем». Тем не менее семья, в которой воспитывались Кэти, ее старшая сестра Анджела и младший брат Дэвид, была очень религиозной.
Кэти начала профессиональную карьеру в пятнадцать лет. Тогда у нее была стрижка, как у Мэг Райан, и фамилия, как у Кейт Хадсон. Фамилию она потом сменила – по понятным причинам. И стрижку тоже. На христианской студии она записала альбом с песнями вроде «Услышь меня, Господи, в этот час ночной». Продать удалось всего несколько сотен экземпляров, студия обанкротилась. Дома ей разрешали слушать только духовную музыку, никакого MTV. Но друзья проносили в дом диски, и она обожала Ширли Мэнсон, Гвен Стефани, Фредди Меркьюри (она говорит, что Killer Queen изменила ее жизнь) и Аланис Мориссетт. Ей даже удалось связаться с продюсером Аланис, Гленом Баллардом. «На меня произвела впечатление ее музыкальность, – рассказывает он, – и ее вкус. То, как она играла на гитаре, говорило о ней как о натуре ищущей. В Кэти есть задор и страсть, ее музыка – как праздник. Ее эмоциональный и стилистический диапазон огромен».
Тем не менее композиции, которые она записала с Баллардом, широкая публика так и не услышала – их отклонили несколько звукозаписывающих студий. Кэти крутилась, как могла: работала на подпевках, писала песни для других. Ходила по клубам, но никогда не напивалась вдрызг, как нынешние начинающие звезды. И продолжала писать. Она отправилась в Англию, чтобы работать вместе с Дейвом Стюартом из Eurythmics. «Пожалуй, люди не вполне представляют себе, насколько она одарена – даже как певица, не говоря уж о сочинительстве, – говорит Стюарт о Кэти. – Она может петь с оркестром или с рок-группой – и ее исполнение будет блестящим».
Наконец розовый атласный занавес, украшенный рюшами, поднимается. Нет, она вовсе не та пустышка, какой кажется с первого взгляда. Акустические версии Big Pimpin' известного рэпера Джей-Зи и Whip My Hair Уиллоу Смит в ее исполнении поражают. Она поет I Kissed a Girl, замедляя темп, и превращает ее почти в шансон.
У Кэти Перри эклектичные вкусы. Она считает Бейонсе живой легендой. А раньше играла панк. При этом никогда не смотрит телевизор, только ее муж, тридцатишестилетний британский комедийный актер Расселл Брэнд, бывший героинщик и эротоман, смотрит футбол. Пишут, что она заплатила больше пятнадцати тысяч долларов за надпись в небе – объяснение в любви Расселлу, что она купила ему космическое путешествие за двести тысяч долларов, что на прошлое Рождество привезла в Нью-Йорк всю свою семью, что оплатила перелет всем гостям на свою свадьбу в Индии. А вот на одежду и обувь для повседневной жизни не особенно тратится.
Кэти очень дружит с Рианной – они познакомились два года назад, разглядывая сумку Valentino. Наркотики пробовала, но не увлеклась – частью ее жизни они не стали: «Я так занята, что мне бокал вина некогда выпить». Кэти хотелось бы, чтобы после смерти ее кремировали и развеяли прах у побережья Санта-Барбары. В ее видеоклипе California Girls снялся рэпер Снуп Догг, а в ремиксе и видеоклипе по ее синглу E. T., который сняла режиссер Флория Сигизмонди, участвовал Кани Уэст.
«Обычно артисты приходят ко мне, когда они готовы к решительным переменам, – говорит Сигизмонди. – Кэти задумала создать самое экстраординарное из всего, что она когда-либо делала. У нее великолепное чувство юмора, и меня завораживает в ней какая-то духоподъемная энергия».
Кэти Перри меняется на глазах, причем в буквальном смысле: вот на нее на мгновенье опускается полый цилиндр, вот она проходит сквозь ящик фокусника и появляется в новом наряде. Голубое платье уступает красно-белому в горошек, лимонно-желтое – розовому с белыми сердечками... Одна из ее фирменных фишек – бюстгальтер, стреляющий взбитыми сливками. «Эта игривость, некоторая слащавость – одна из сторон моей натуры, – откровенничает Кэти. – Но я очень разная, как и любая женщина. Людям кажется, что все, что я могу, – это отмочить шутку с пони в песне I Kissed a Girl, и вдруг они видят, прежде всего в Firework, нечто большее». На критику она, похоже, внимания не обращает. Ее эпизод в «Улице Сезам» в прошлом году не выпустили в эфир (его можно посмотреть только онлайн), потому что ее облегающее желтое платье сочли слишком открытым для детского сериала. «Мне никто не сказал, что что-то не так, – пожимает плечами Кэти. – У нас было пятнадцать платьев на выбор; я могла переодеться. Мне нет дела до того, что говорят о моих сиськах. Люди покупают мои песни, и я получаю восторженные отзывы».
Зато она просто помешана на гигиене полости рта. Все четыре дня, что я провела рядом, она не расставалась с портативной электрической зубной щеткой. Кэти носит ее с собой в сумочке Chanel – ну разве что на красный ковер и на сцену не берет. И то и дело чистит зубы. А еще она не любит холода и почти везде берет с собой розовое пушистое одеяльце. Сокровище из детства? «Нет, – отвечает она, глазом не моргнув. – У меня не было детства». Мать никогда не читала ей детских книжек – ни про кошку на крыше, ни про Алису в Стране чудес. Культовую в Америке книжку про Элоизу она прочитала сама – потому что ей нравилось платье Элоизы и отель «Плаза», в котором жила героиня. Мать читала ей только Библию, и Кэти говорит, что у нее до сих пор сразу слипаются глаза, стоит ей начать читать. Слово «черт» в доме было под строжайшим запретом. Кэти умеет впадать в религиозный экстаз, правда, продемонстрировать его экспромтом отказалась. Сказала, что при этом надо говорить на неведомом языке, как бы нараспев, но она не проделывала этого уже лет пять. «Вот так я росла...». Пока мы разговаривали, ее макияж почти стерся, она убрала волосы от лица – и выглядела просто великолепно. Когда-нибудь она поймет, что ни наращенные волосы, ни голубой парик ей не нужны – она и без них очаровательна. Правда, девушке, которая когда-то мучилась жуткими угрями и весила шестьдесят семь килограммов, наверное, нужно время, чтобы научиться воспринимать себя такой, какая она есть.
Старшая сестра Кэти, координатор ее туров, двадцативосьмилетняя Анджела Хадсон вспоминает: «В ней всегда было что-то такое – решительность, смелость. Когда она входит в комнату, все оборачиваются. Она всегда побеждала на школьных конкурсах, на нее устремлялись взгляды, когда она входила в класс в своем жакете с леопардовым принтом. Мы с ней и с братом спали в одной комнате, и каждый вечер она пела нам колыбельную. Поэтому мы до сих пор называем ее «Кэти-птичка». Я всегда знала, что у нее все получится».
Птичка же «смотрела вокруг и понимала, что таких, как я, больше нет... У меня свой стиль, свое мнение... Я была уверена, что могу предложить что-то такое, чего не сделает никто другой. Моя карьера – как артишок. Кому-то может показаться, что листья вкусные, ведь они смазаны маслом, но они даже не догадываются, что внутри спрятано нечто волшебное. Мне кажется, во мне много слоев. Есть другая сторона, о существовании которой люди и не подозревают».
Ее сингл I Kissed a Girl наделал шуму. Кэти считает, что песня произвела впечатление, потому что «кто-то наконец-то спел о том, что реально существует. И спел весело, не назидательно». Сразу возник вопрос: так целовалась или нет? «Я ответила: нет, со мной такого не случалось, хотя, на самом деле, случалось. Просто мне не понравились парни, которые брали интервью». Теперь Кэти готова ответить без обиняков: да, она занималась сексом еще подростком, но в ее жизни было всего пять парней. Она вступила в Федерацию по планированию рождаемости, хотя и не без колебаний: «В юности мне казалось, что Федерация – это что-то вроде клиники абортов. Я не знала, что проблема гораздо шире, что она касается женщин и их нужд. Я выросла в крайне нетерпимой семье, но сама я – человек очень терпимый. Расселл – иудаист, а я – нет. Мне кажется, когда дети растут, растут и родители. Мои родители росли одновременно со мной. Мы сосуществуем. Я больше не пытаюсь их изменить, и, по-моему, они тоже не пытаются изменить меня. Мы готовы к тому, что можем быть несогласны друг с другом. Они радуются моим успехам. Они счастливы, что у их троих детей все идет хорошо, что они не сидят на наркотиках. Или в тюрьме».
Расселл Брэнд сильно изменил ее жизнь. Она снялась с ним в крошечной роли в фильме «Побег из Вегаса», потом немножко пофлиртовала на репетиции церемонии MTV Video Music Awards – бросила ему в голову пустую бутылку из-под минералки. Брэнд был заинтригован, и главное – обратил на нее внимание. Кэти утверждает, что он пригласил ее на обед, и вскоре после этого она на свой страх и риск позвала Расселла – едва знакомого человека! – провести с ней отпуск на Пхукете. История могла обернуться катастрофой. Но не обернулась. Завязался роман. Они его не скрывали – появлялись вместе везде, даже на красной дорожке. А потом он сделал ей предложение. Они встречали новый, 2010 год в Индии, в Джайпуре: голубая луна, слон, лепестки роз... Он преподнес ей кольцо, только она уже все знала – прочитала на сайте про звезд. Сюрприза не получилось: Расселл слишком много болтал. С тех пор они решили больше не рассказывать публике о своей частной жизни. Они поженились в Раджастхане, в тигрином заповеднике. Расселл научил ее любить Моррисси, Ника Кейва и медитацию. Кэти научила Расселла – который ни одной юбки не пропускал! – моногамии. «Он не изменил мне ни разу, – уверяет Кэти. – Я ему верю».
За их свадебные фотографии журналы предлагали миллионы долларов, но молодожены хотели сохранить этот момент для себя. Не вышло: на заднике сцены во время ее выступления на Grammy с песней Not Like the Movies показали отрывок видеозаписи с бракосочетания. Трансляцию смотрели двадцать семь миллионов телезрителей. Я спросила ее, почему вдруг? «Потому что я почувствовала: настал нужный момент, и на меня никто не давил. Мы с Расселлом сначала бережем такие записи для себя, а потом показываем их людям – когда понимаем, что готовы, а не когда нам за это платят».
Ну а как насчет ее утренних фотографий, без макияжа, которые он выложил в твиттере? «Меня это не волнует. Когда приезжаю на репетицию, примерно так и выгляжу. Я – как любая женщина. Разве кто-нибудь с утра пораньше просыпается во всей красе?».
В гримерной Кэти на Grammy все в розовых и красных тонах. Цветы, яркие стеклянные подсвечники, на столе – печенье. Одна ассистентка подстригает накладные ресницы, другая наносит блестки и крошечные красные сердечки на розовые искусственные ногти. Кэти в бело-розовом халате и шлепанцах грызет чипсы. Немного погодя она переоденется, чтобы попозировать фотографу. Потом – еще раз, для выступления. Расселл утром прилетел из Нью-Йорка, чтобы сопроводить девяностолетнюю бабушку Кэти, Энн Хадсон, сначала по красной дорожке, а потом – в зрительный зал. Здесь, в Лос-Анджелесе, у Брэнда есть дом в стиле ар-деко. Они с Кэти живут там с тремя котами. Еще они купили кондоминиум с террасой в Трайбеке, но Кэти предпочитает Лос-Анджелес: в Нью-Йорке зимой для нее слишком холодно и сыро. У них обоих очень плотные графики, и, чтобы побыть вместе, приходится выкраивать время – например, Кэти умудрилась между своими европейскими выступлениями прилететь на три дня в Нью-Йорк на премьеру фильма Расселла «Артур, идеальный миллионер». Дома они с удовольствием смотрят кино, а Кэти, хотя у них есть прислуга, иногда любит «расслабиться, занимаясь уборкой».
Сегодня перед церемонией Grammy Расселл – само очарование. Никаких воплей. Учтивейшие манеры. «Как ты, солнышко?» – это жене. Кэти сидит перед зеркалом, ей наращивают волосы. Расселл в серебристом пиджаке, черной рубашке и черном галстуке. Цветовая гамма от «Армани». Вся семья одета в тон: мать Кэти – в серебристом платье, отец – в серебристом пиджаке, бабушка тоже в серебристом платье в пол, с тростью, украшенной кристаллами Swarovski. Кэти выходит на красную дорожку в сверкающем белом платье Armani Prive с лифом, расшитым серебристыми блестками, и ангельскими крыльями из белоснежных перьев от Mother Plucker.
Фанаты и папарацци бьются в истерике. Наверное, бабушке Кэти от этих криков немного не по себе, но держится она молодцом: сделала комплимент актеру Марио Лопеcу по поводу его ямочек на щеках, сказала, что хотела бы встретиться с Джорджем Клуни. Подскочил с вопросом какой-то журналист: «Правда ли, что Кэти – сущий ангел?» «Да, – отвечает бабушка. – Замаскированный». Толпа орет еще истошнее. «Интересно, точно такой же гвалт устраивают папарацци у вашего лос-анджелесского дома?» – спрашиваю я Расселла.
После церемонии мы снова собираемся в гримерке. Из четырех номинаций Кэти не выиграла ни одной, но она абсолютно невозмутима. Дзен помогает владеть собой? «Просто я поплакала, когда ты вышла из комнаты», – отмахивается она. И хохочет.
«Знаешь, – говорит Кэти, – я никогда ничего не принимаю как должное. Столько талантливых людей ждут, чтобы на них обратили внимание! Я отлично помню, что это такое – когда ты пытаешься пробиться, рассылаешь сотни имейлов, названиваешь по телефону, стараешься с кем-то связаться... У меня ничего не получилось бы, если бы я не помнила, что фортуна переменчива. Иногда весь этот гламур, вся эта слава сводят меня с ума, но мой муж напоминает мне, что главное – не изменять себе, потому что единственное, что имеет значение, – это твоя внутренняя сущность».