Катерина Милославская — модный журналист, автор телеграм-канала «Злой редактор». Учится в парижском Институте политических исследований Sciences Po, стажируется в Fédération de la Haute Couture et la Mode, вошла в список казахского Forbes «30 до 30» в категории «Медиа».
Оркестр, свечи в канделябрах Christofle (в сториз разглядеть сложно, но я искренне пыталась, тем более что в последние месяцы благодаря учебе основательно увлеклась art de table). Рассадка через одного в соответствии с ковидной модой, французский соловей Mika на специально отстроенной сцене. Так выглядел ужин, который пару недель назад прошел в Версальском дворце при поддержке Ruinart. Арт-выставок в 2020-м случилось немного, а между тем любимое богемой шампанское не так давно вышло в лимитированной упаковке «вторая кожа», которую надо было как-то показать (очень изящная упаковка, к слову). Вот они и решились на закрытый ужин в разгар пандемии. Подглядеть его мне удалось только через закрытый аккаунт знакомого бренд-менеджера.
Подглядывала я эти сториз на ходу, возвращаясь домой и обходя по пути тенты, которые их хозяева-мигранты бросили прямо на улицах после жестоких рейдов, устроенных парижской полицией. Пока Мика развлекал высокопоставленную публику в Версале, на площади Республики повторялся сценарий Болотной. Митингующих брали в оцепление, против журналистов и правозащитников шли в ход дубинки, слезоточивый газ и водометы, полиция объединилась с жандармерией. Причина — так называемый «Закон о глобальной безопасности», запрещающий фотографировать полицейских при исполнении. Его активно лоббирует Жеральд Дарманен, министр внутренних дел, в то время как по сети гуляет видео, на котором полиция в течение двадцати минут избивает темнокожего продюсера в его подъезде. Еще несколько дней назад жандармерия на рассвете разгоняла лагерь беженцев на окраине Парижа — людей насильно закидывали в автозаки и отправляли в миграционные центры. Все это — Франция в 2020 году.
Год выдался безумный у всех без исключения. Но последние несколько месяцев французский нерв натянут до предела — не спасает даже пресловутое французское art de vivre, которое Эмманюэль Макрон не преминет вставить в каждое из своих выступлений (а в этом году президенту, который совсем недавно лицом к лицу встретился с ковидом, приходилось выступать часто). В октябре работу баров и ресторанов ограничили сначала до одиннадцати вечера, а потом и до десяти. В ноябре всех закрыли на жесткий карантин, как весной: гулять можно не дальше километра от дома, обязательно в маске и не больше часа в день. В декабре Макрон внял мольбам малых и крупных коммерсантов и разрешил открыться магазинам, чтобы хоть немного вдохнуть жизни в дышащую на ладан экономику. Галереям, музеям и театрам хлопнули по носу — никакого культурного дивертисмента французам в ближайший месяц уже точно не светит. Население, изголодавшееся по любому виду активности, кроме кулинарной и зумовой, отправилось в свои вторые музеи — бутики и торговые центры.
«Европейцы не покупают за полную цену, пойми. А проклятый Арно уже успел повесить скидки в 40%...» — жалуется моя подруга, байер парижского концепт-стора Tom Greyhound, переворачивая бирки на рейлах Loewe и Jil Sander. Вместе с ней мы неспешно прогуливаемся по Le Bon Marché — идти больше некуда, и lèche-vitrine (дословно «облизывание витрин») — единственный доступный вид досуга в эти серые дни. Их небольшому магазину приходится хуже всего, как и малому и среднему бизнесу в целом. Galeries Lafayette, Printemps и Le Bon Marché могут рассчитывать на силу конгломератов, а вот независимым коммерсантам сезонные послабления как мертвому припарка. Хотя ситуация, кажется, идет на поправку. Очередь в некоторые магазины (например, Hermès) — как в Третьяковку на Серова. Да, французская прижимистость — притча во языцех, но карантин развязал кошельки многим. Конкуренцию китайским, арабским и русским туристам составить вряд ли получится, однако парижане бегают сейчас по магазинам с нездоровым блеском в глазах. В люксовом универмаге яблоку негде упасть ни на одном из этажей. Одна дама прямо при нас выносит четыре коробки из Goyard — любимого кожгалантерейного бренда белых правых парижан, проживающих в Нейи-сюр-Сен. На выходе из магазина ей в ноги падает женщина с покрытой головой и стаканчиком для милостыни в руках. Ее оперативно и аккуратно отводит в сторону охранник магазина.