Няня – ключевой (после батлера, конечно) – человек в мироздании домашнего хозяйства героини «Татлера». Вот только в нынешней самоизоляции наши няни самоизолировались первыми. Кто-то успел уехать на родину, кто-то в отставке до лучших времен. А те, кто остались, заперты с нами на одной территории, что открывает огромные просторы для размышлений. Как делить пространство? Кто на самом деле в доме хозяин? Что на уме у этих тщательно проверенных врачами и полицией женщин, которых мы с человеческой стороны совсем не знаем? До вируса мы с ними чудесно жили в дополнительном распределении. Няни выходили из тени, когда мы садились в машину и уезжали: на работу, по магазинам, на вечеринку. То есть очень-очень часто выходили из тени, но мы их при полном освещении ни разу не видели. Наш коуч Марина Мелия, правда, предупреждала, что такой режим материнства чреват расстройством привязанности у детей, и мы начали пытаться стать сознательными родителями. Коронавирус очень ускорил наше созревание. Сейчас хорошее время подумать. Сидя с детьми, поменять критерии, по которым мы еще вчера выбирали им нянь. Посоветоваться с друзьями. Многие из них переосмыслили концепцию «няня» еще до самоизоляции в детской – и у них были на то причины.
Ян Яновский, например, рассказал нам очень поучительную историю: «Няня заявила, что моя мама неправильно держит Йосю: «Он у вас будет инвалидом». Мама ответила: «Или я, или она». Когда у глобально анализирующего рынки (рынок нянь в том числе) финансиста родился первенец, он нанял очень пожилую француженку, качавшую колыбель еще детей Филиппа Старка. Личный райдер няни был длиннее списка вещей для новорожденного, из мясного она ела только кролика, и в итоге со всем райдером была передана большим русским олигархам. Они, кажется, поладили. А Ян с женой Леной долго обходились без помощниц. Но сохранили оставшуюся от француженки инструкцию по пользованию bébé. Тоник Rose Ancienne, Sanoflore, например, оказался очень полезной штукой от младенческой угревой сыпи. А в требовании не оставлять младенца на ночь в спальне родителей Ян с Леной ничего полезного не видят.
В 2012 году герои «Татлера» уже жаловались любимому журналу на проблемы с нянями. Бьюти-гуру Татьяна Рогаченко тогда хотела Мэри Поппинс, а получила фрекен Бок. У диетолога Ирины Почитаевой для тройняшек было семь нянь – от театроведа до преподавателя русского языка, и все регулярно посещали семейного психолога Юлию Гиппенрейтер. От агентств мамы требовали: «Пришлите профессионала!», опыт воспитания родных детей профессионализмом не считался. Приемлемыми сертификатами качества были как минимум два высших образования, никто не доверял простой деревенской Арине Родионовне.
Много чего с тех пор утекло. Сегодня татлеровские родители проще в своих требованиях. Журналист Наталья Лучанинова, к примеру, восемь лет назад не желала иметь дела с нянями своего возраста – потому что они мгновенно переходили на «ты» и выбалтывали все подробности о своей предыдущей работодательнице Анастасии Волочковой. «Но последние четыре года я живу с одной женщиной, мы ровесницы. Это как хороший брак, я им дорожу». При этом большинство ее друзей боится духовной близости с няней как огня: что угодно, только не брак!
В каком-то смысле все, от водителя до горничной, – няни. Они разбаловали работодателей так, что те разучились водить машину и ставить чайник. Не от большой любви, не надейтесь. Это форма порабощения. Пока хозяйка грешным делом думала, что за зарплату, не сопоставимую с расценками в Европе и США, наемные работники являются ее дворовыми крепостными, они методично укрепляли свою власть. Как в «Сексе в большом городе», когда муж смотрит на молодую няню, а жена не знает, кого больше боится потерять – мужа или ее. Чем беспомощнее работодатели, тем больше рынок домашнего сервиса – и няни потихонечку перетаскивают из Донецка всех своих кузин и племянниц.
Вы заметили, по какому сюжету проходят посиделки светских женщин? Сначала час обсуждают награжденный в Каннах корейский триллер «Паразиты» про домашний персонал. Потом вспоминают бывших нянь, на которых пало подозрение в воровстве. Наташа Лучанинова говорит, что до сих пор ищет коробку со старыми, дорогими сердцу и попе джинсами.
Но вот что интересно: в 2020-м на действующих нянь почти не жалуются, ситуация стабилизировалась. Причем на Рублевке, Новой Риге и в ЦАО (точнее, на богатых нашими героями Патриарших, Чистых прудах и в Хамовниках) стабилизировалась она по-разному.
«Те, кто на Рублевке, местами все еще живут в девяностых. Там только тридцать–сорок процентов реально деловых мам, а остальные не работают или ведут игрушечный бизнес. Для многих из них няня – никто. Представления о рынке труда там туманные, вроде «соседка положила пятьдесят тысяч, и я столько же – этим козам больше платить не за что», – смеется выпускница филфака МГУ, житель Малой Бронной Ксения Часовских. Рядом с домом она открыла агентство персонала «Ми-Ми», а в фейсбуке – группу Stars, где «адекватный женский контингент» ЦАО самоорганизовывается для похода в баню или на Диану Вишнёву. Такие мамы живут с детьми в городе, чтобы не отрываться от жизни. «Они понимают, что невыгоревшая, сообразительная няня стоит от восьмидесяти тысяч рублей. А если вы везете ее в Европу, то от тысячи шестисот до двух с половиной тысяч евро. Что недорого, потому что нанятая на месте бебиситтерша за положенные ей три-четыре тысячи евро не будет делать ровным счетом ничего. Отношение к помощникам в центре, в отличие от Рублевки, не барское. Дети у нас воспитанные, развитые, няни водят их в миллион кружков, в которых ребенок учит языки и нотную грамоту. Поэтому от нянь консерваторское образование родители требовать перестали».
«В моем кругу требования к няням не то чтобы снизились, но стали, я надеюсь, более человеческими, – подтверждает издатель «Татлера» и Vogue, житель Хамовников Анна Пчёлкина. – Все из-за соцсетей, они нас дисциплинировали в плане морали. Раньше считалось, что двенадцатичасовой рабочий день – это норм, а я сейчас думаю, что лучше десять или меньше. Приходящая к восьми утра няня не должна каждый день сидеть у тебя допоздна, это жестоко. Случалась у моих друзей и другая крайность – стать рабом няни, а потом громко рыдать над обманутыми ожиданиями: «Как же так, я столько для нее сделала?!» Мать я молодая, зато менеджер со стажем, знаю, что такое мотивация и демотивация. Отчитаешь няню – она потом выместит это на твоем ребенке. Во избежание недопонимания я своей написала job description – шпаргалку на одной странице мелким шрифтом. Там оговорены сверхурочные – чтобы няня не злилась, а, наоборот, радовалась дополнительной денежке, когда родители куда-то идут вечером. HR-стратегия сработала: у нашей Лены есть уверенное чувство собственного достоинства, и в мое отсутствие она для дочери непререкаемый авторитет. Сказала убрать игрушки – Вера убрала игрушки. У меня такой номер не всегда проходит».
Пчёлкиной повезло найти няню с квартирой и мужем в Москве, и она готова вечером ее сменять. Но большинство родителей хочет вечерней свободы, поэтому няни работают у них вахтовым методом, две недели через две, в перерывах уезжая к своим детям на Украину. При таком раскладе единого свода правил придерживаться трудно.
С нянями всегда было непросто, а сейчас у мам еще и повышенная тревожность по любому поводу, это диагноз века. Чтобы не сойти с ума, загруженные делами женщины ЦАО минимизировали список проблем, на которые стоит обращать внимание. «Няня неправильно произносит слова? Во французском садике с моими детьми занимаются достаточно, так что мне абсолютно все равно, лишь бы дарила спокойствие, – приняла решение Яна Кушнер, бренд-директор Bioniq. – Но мне, тревожной матери, важно, чтобы няня говорила по-русски. Мои няни, если вдруг что и у меня отключен телефон, быстро найдут выход, позвонят врачу. У нас с ними одинаково устроен бытовой ум, который мне важнее любого сертификата».
На непростом рынке Рублево-Успенского шоссе кадры подбирает женщина, которую Яне Кушнер мать пятерых детей Мария Гинзбург (Wax & Go) отрекомендовала как «маклера Камилу», у других она же записана как «Калимат». Камила говорит, что в ее краях очень серьезно относятся к вопросам безопасности. «Мои клиенты, бывает, месяцами выбирают няню. Потому что доверяют бесценное, впускают в дом чужого человека. Сейчас стали проверять кандидаток в центре психофизиологического тестирования, там и детектор лжи, и много других исследований, которые занимают целый день. Я советую девушкам взять туда с собой еду и предупреждаю, чтобы никаких фамилий бывших работодателей не называли. Кстати, с детьми фотографироваться нельзя. Если в соцсетях няни есть хоть один такой снимок, я даже в базу ее не беру».
Агентство Камилы называется «Актив-К», находится в Горках-2. Уже двадцать лет, подстраиваясь под требования клиентов, эта женщина способна добиться для работника немаленького оклада шесть тысяч рублей в сутки (для грудничковых нянь, которых Камила шлет на кастинг прямо в Лапино). В цену входят гарантии – устные рекомендации из Горок дороже целого дня на детекторе лжи.
ЦАО может сколько угодно рассуждать в своих уберах о новых технологиях, но Рублевка, которая все еще ездит на «поршах», в деле автоматизации подбора нянь продвинулась дальше. Контор, где тестируют домашний персонал по самым изощренным методикам спецслужб, много, и они не простаивают. Помощников в больших домах десятки, каждому в душу заглядывать недосуг, так что HR-проблемы решает машина. Няню тоже тестирует она – на честность, на отсутствие судимости у родственников до седьмого колена. На параметр «душевность» никто не проверяет – о какой близости может идти речь, если няня знает, что общаться с ребенком будет под надзором плюшевых медведей, у которых в глазах установлены камеры?
«Мы сейчас подбираем нянь не детям, а мамам, – честно говорит Ксения Часовских. – Если маме комфортно, то все будет хорошо». Это раньше агентства делали упор на то, что их няни, владеющие методиками Монтессори и «Школы семи гномов», очень любят детей. Теперь мы чувствуем реальные потребности клиента и выкладываем козыри, которые он оценит: исполнительность, незаметность, уважение к уставу семьи. А любовь и гномы, как выяснилось, теперь никому не нужны ни в центре, ни на свежем воздухе».
Загородные мамы заказывают нянь по внешним критериям, далеким от стандартов современной политкорректности. Пункт первый – няня должна быть голубоглазой и светловолосой. Потому что у какого-то инстаграм-психолога прозвучала ересь, что ребенок из России такую внешность воспринимает лучше. Во-вторых, в этом бизнесе царит бодишейминг: лишний вес няни снижает ее стоимость. В-третьих, эйджизм. Няня пятидесяти пяти лет стоит дешевле, чем сорока пяти. Моложе тридцати пяти – тоже дешевле. Их карьера коротка, как у балерин, и за период пика женщины стараются заработать побольше. В общем, рынок показывает, что песню «пятьдесят – это новые тридцать» мы поем только себе и друг другу.
На открытых рекрутинговых ресурсах вроде Head Hunter возрастные ограничения кандидату ставить запрещено, но «бутиковые» агентства все понимают. Ксения Часовских рассказывает: «Мне однажды описали требуемую няню как «выросшая Аленка с шоколадки». Я отшутилась, что Аленок не ищем или это будет очень дорого». Но Ксения не отговаривает мам от поиска красивых нянь и проблемой это не считает. «Если муж появляется раз в неделю ночью, то няню он даже не видит. А для мам няня – повод похвастаться: «У меня вон какая». Все соседки знают, что «вон какая» стоит дороже.
На Рублевке агентства – единственный способ найти няню, из рук в руки там ничего не передают, даже коляски. Боятся потерять подруг, если вдруг няня не понравится – рублевские домохозяйки от избытка досуга при недостатке общения очень обидчивы. И в выражениях не стесняются. Одна хозяйка большого поместья шокировала нас заявлением, что «идеальная няня – белая моль без имени». Которая ни на что не жалуется и не сплетничает, потому что «разглашение конфиденциальной информации» – главное, на что ее тестирует полиграф. Она даже уроки за ребенка делает, лишь бы не нарываться на неприятности.
Няня не может хлопнуть дверью. Потому что агентств, куда обращаются платежеспособные мамы, осталось мало: «Домашняя история» Натальи Каменской (жены экс-сенатора, председателя совета директоров ГК «Новаком» Игоря Каменского), «Домашний персонал» и сервис «Бабушка на час» Натальи Линьковой, агентство «Альконти» (ему давно доверяют Кобзоны и Табаковы), агентство «Престиж» Аллы Авериной, сервис «Няня Москвичка» бывшего проект-менеджера Сбербанка Екатерины Кузнецовой. В одном ресурсе хлопнешь дверью – в другом услышат и внесут в черный список. К тому же новая сознательная мать считает святым долгом предупредить свои мамские сообщества, что ее уволенная няня – «преступница!!!!!». Найденные в тотальном анализе крови следы герпеса (который есть почти у всех людей) она распишет в таких красках, что карьере конец. В довершение няниных бед агентства стали читать и проверять рекомендательные письма, которые раньше были пустой формальностью.
Какие в прошлом были роскошные истории – о сговоре с цыганами в Монако, о тайном романе с кронштадтским матросом, который у соседа в управляющих! А теперь няни, чтобы их не уволили за «звонит», рта не раскрывают, даже про Колобка вслух читать боятся. (Родная мать, само собой, восемь раз подряд читать ребенку книжку тоже не будет. Зато щедро оплатит услуги психолога, который лечит рублевских детей от расстройства привязанности.)
Однако и на Рублевке бывают исключения. Ксения Лукаш, проживающая сейчас в Горках-8, сохраняет джетсеттерскую привычку смотреть на вещи проще. «Это выбор каждого. Есть мамашки прям мамашки. Я не мамашка». У ее Платона Якубовского уже восемь лет одна и та же няня, которую посоветовала подруга. Еще был парень-гувернер («потому что рядом, кроме дедушки, не было примера мужчины») – он ходил с мальчиком на бокс, учил забивать гвозди и шантажировал: «Пока уроки не сделаны, драться не пойдем». Камер в доме нет. Платон спокоен как мамонт, социализирован и доволен жизнью.
В ЦАО комьюнити гораздо сильнее, и метод «из рук в руки» доверия вызывает больше – это ведь старинная московская традиция. Шахри Амирханова передала няню-филиппинку Ане Пчёлкиной, та – Софье Эрнст, дальше по цепочке няня досталась Алексею Киселёву с Марусей Фоминой. Те, кто не знают Шахри лично, ищут нянь в сообществе Mommys и на детекторы лжи не тратятся.
Маша Верник, бренд-менеджер журнала GQ, бережно перепасовала свою любимую Марину, которая научилась у нее дома готовить севиче, карри и венский шницель, Яне Кушнер. Только потому, что дочка подросла и надо было искать молодую няню с машиной. У подруг никого с машиной не было, и Маша обратилась в агентство. Когда начался кастинг, эта дочь прокурора располагающим к доверию голосом сама спрашивала у кандидаток, чем они занимаются в свободное время. От изумления, что кому-то интересна ее жизнь, женщина пятидесяти семи лет сболтнула, что после развода ищет бойфренда. Этот вариант Верник смутил. А вот няня-альпинистка, которая каждый отпуск лезет на Килиманджаро или еще выше, ей подошла.
Только учтите, что по базе могут пробить и вас, работодателя, – мир стал цифровым, все ходы записаны. У нянь тоже есть свои сообщества. А агентства пишут досье и на нянь, и на заказчиков. Стаса Михайлова, например, очень хвалят. Когда «Ми-Ми» искало няню для Ингеборги Дапкунайте, кандидатки стояли в очереди. А к живущей в Лос-Анджелесе экс-солистке группы «Демо» Александре Зверевой, которая теперь не только исполнитель хита «Солнышко в руках», но и блогер про все хорошее, мать троих детей и доула (специалист по домашним родам), очередь не стояла.
Няни – работники, которых в Москве выбирают по национальному признаку, как ни ужасно это звучит в современном контексте. Украинки лидируют, потому что им не нужна шенгенская виза – вечно путешествующим семьям это удобно. Те, у кого открыта еще и американская виза, – вообще сокровище (но есть риск, что в США они найдут других родителей и сбегут). У нянь из Беларуси европейского паспорта нет, зато есть репутация четких, правильных, без хитростей.
«Мне Гор Нахапетян говорил: «Бери армянскую». Миранда Мирианашвили: «Бери грузинскую». Все своих хвалят. У Нюты Федермессер грузинская няня, и они прям счастливы», – вспомнил Ян Яновский.
Кое-где попадаются еще английские няни, но это уходящая натура: дорого (четыре-пять тысяч фунтов в месяц), нужно снимать отдельную квартиру и секунда в секунду сменять, отправляя с водителем домой в конце рабочего дня – для этой муки матери придумали выражение «мчусь инкассировать к порту приписки».
Ян, не забыв свой бой с няней «от Старка», теперь доверяет только тем, кого сам импортирует с Филиппин – его няни работали в английских семьях Гонконга и говорят без акцента. Только он предупреждает, что сильнее всего мониторят работодателей именно филиппинки: «У них очень tight community вокруг церкви ICA Moscow, то есть Международной христианской ассамблеи. А еще они не выносят конфликтов. Если сделаешь замечание, няня назавтра без объявления войны просто не придет, сказавшись больной».
У Яновского принципиальная позиция: Эппл, Эйприл, Кэрол не члены семьи. Но Йося, скучая по предыдущей няне и привыкая к новой, звал ее играть, заводил на кухню, закрывал снаружи дверь и тушил свет. Впрочем, уважал и всегда говорил «спасибо». Папа знает что делает: «Я вижу слишком много подросших детей, которые похожи на своих нянь. Поэтому не отдаю Йосю на аутсорс. Хочу, чтобы сын был похож на нас с Леной».
У Виктории Шеляговой, когда она в двухтысячные растила дочь, принцип был другой. Увидев, что Варечка лежит на диване, а няня завязывает ей шнурки, Вика устроила скандал: «Вы кого мне растите?!» А потом сказала девочке: «Сейчас Елена Семеновна о тебе заботится. А ты, когда вырастешь, будешь заботиться о ней». Сработало – двадцатичетырехлетняя Варя считает любимую няню близкой родственницей, покупает ей продукты и водит в театр.
Но общий тренд – «не привязываться». Повышенная чувствительность – тяжелый груз, и, меняя вахтовых нянь, мы стараемся уберечь детей от горя расставаний. Впереди английские интернаты или швейцарский TASIS, университет, потом, как у родителей, дом тут, квартира в Лондоне, дача в Майами. Ну, по крайней мере, план такой.
И только Светлана Захарова принципиально не согласна. «Пусть вырастут чувствительными и ранимыми, зато будут уметь и печалиться, и радоваться. У меня двадцать лет работает все та же Лариса Павловна, выращивает уже четвертого ребенка. Моей старшей – двадцать два года. Я считаю, что калейдоскоп женщин из агентств – это катастрофа. Максимально роскошный образ жизни, когда можно нанять кого угодно, привел к тому, что нас окружили временщики. Персонал, не отбрасывающий тени. Не говорит, не дышит. Это нарушает ауру дома. А в ребенке развивается барство. Нельзя давать ему наставника, с которым можно обращаться как с холопом. Кто растит, тот и делает ребенка личностью. Можете считать меня старомодной. Говорите, что те, кто привязывается, – вымирающий вид. Но не исключено, что, когда мир начнет вымирать, как раз такие его и спасут».
Статьи по теме:
Кто воспитывает будущего короля Великобритании
Фото: ФОТО: SACHA TASSILO HOECHSTETTER/BLAUBLUT-EDITION.COM Getty Images