В галерее Алины Пинской на Пречистенке, 28, пахнет как будто бы смородиной. Неожиданный, на мой взгляд, аккомпанемент для ретроспективы семидесятишестилетнего советского классика нонконформизма Михаила Чернышова, которая здесь сейчас идет. Однако, оказывается, это фирменный аромат галереи и выбран со смыслом. «Если занимаешься собственным делом, хочется контролировать все аспекты – чувственное восприятие в том числе, – рассказывает хозяйка. – Я хочу, чтобы у посетителя появлялось определенное настроение в тот момент, когда он переступает порог галереи: чтобы он был готов воспринимать и размышлять. Правильная атмосфера создает нужный эффект». С той же целью Пинская, к примеру, сама ведет страницы галереи в соцсетях. Бывает, лично отвечает в галерее на вторую линию телефона.
Модные коучи, вероятно, назвали бы это неумением делегировать. С другой стороны, лучшие представители этого особого вида homo sapiens – людей, продающих искусство, – те еще контрол-фрики. Не все покупатели искусства, к сожалению или к счастью, Дмитрии Рыболовлевы, многих из них требуется убедить расстаться с деньгами. Бережно донести хрупкого, тонко устроенного ценителя до заветной транзакции, не расплескав по дороге его энтузиазм. Внушить неофиту, что ему жизненно необходима именно эта абстрактная экспрессия, а не тот концептуализм. Подвести опытного коллекционера к мысли о том, что вот этот угрюмый юноша из Кызылорды – будущий Бойс и через пять лет будет в Центре Помпиду (а потом внушить Центру Помпиду необходимость этого). А ведь есть еще художники, их жены, музы, мужья муз, критики, кураторы, организаторы арт-ярмарок. Есть оскорбляющаяся по поводу и без общественность, в конце концов. Для столь изящного дела, каким представляется дело галерейное, нужны твердая рука, железная воля и стальные нервы. Продать городу Москве семиметровый металлический «букет» Игоря Шелковского – это, как говорим мы в «Татлере», уровень. Пинская недавно продала. «Букет» вскоре поставят в «Зарядье».
Или вот сейчас в пяти залах доходного дома Исакова на Пречистенке, памятнике архитектуры начала XX века, выставлено более сотни работ Чернышова – заполучить каждую было отдельным приключением. «Я потратила год, чтобы убедить его семью и самого Михаила, что мы готовы им серьезно заниматься, – рассказывает Алина. – Он большого уровня художник, многие деятели арт-рынка пытались добиться его внимания. Художник и скульптор Игорь Шелковский, с которым мы работаем уже несколько лет, был уверен, что я никогда не смогу договориться с Михаилом: мало того что он человек сложный, так еще живет в Америке. А я – наоборот: после этих слов могла думать только о том, как хочу им заниматься. Мы с мужем упустили картину Чернышова на аукционе Vladey, у нас ее перехватил другой коллекционер («Удвоение II» 1977 года прошлой весной была продана за €20 тыс. – Прим. «Татлера»). Работы Чернышова очень редко появляются на аукционах, и я была ужасно расстроена. Так что после всего, что случилось, другого выхода, как начать с ним работать, у меня не было», – смеется Алина.
Ее муж Дмитрий Пинский – сооснователь одной из важных компаний – импортеров вина DP-Trade и сам серьезный коллекционер. «Муж собирал искусство задолго до знакомства со мной: художников Парижской школы, русских эмигрантов, нонконформистов. У нас с ним случилось полное совпадение вкусов».
Она сама поняла, чем хочет заниматься, в пятнадцать. Родители к искусству отношения не имели: мама была байером спортивной одежды, папа в молодости учился в Литинституте, а потом бросил и занялся продажей торгового оборудования. Зато они педантично водили дочь то в Пушкинский музей, то в Третьяковку. В 2005-м пришли в Манеж на салон изящных искусств. «Я была под серьезным впечатлением, увидела азарт в глазах галеристов на стендах, – вспоминает Алина. – В те тучные годы на продажу в Москву привозили работы Бэкона, Сутина, других великих. Я думала: как же галеристам везет, они могут ежедневно видеть произведения искусства, прикасаться к ним. И я решила, что тоже так хочу». Хотела сбежать, поступить в питерскую Академию художеств, «но родители не позволили». В итоге Алина окончила Суриковский институт в Москве, она искусствовед.
Дальше были второй диплом, по арт-маркетингу, в Париже и муж-француз, который занимался видео и рекламой. Тогда-то ее и заворожил предметный дизайн, который в то время мало кого интересовал в Москве. Правда, уже вскоре пришло время вернуться на родину: муж-рекламщик, будто решив воплотить фантазии Бегбедера, захотел жить между Маврикием и Реюньоном. Алина же – человек сугубо городской, готовый постоянно любоваться кокосовыми пальмами только на полотнах Гогена. Случился развод.
Ну а затем на вечере вернисажей на «Винзаводе» случилось знакомство с Дмитрием Пинским, совпадение вкусов. Его личная коллекция стала основой деятельности галереи Алины, которая тогда называлась «Палисандр». Она открылась четыре года назад на Трехгорной мануфактуре. Стошестидесятиметровый лофт перестроило московское бюро Wowhaus, которому мы обязаны «Стрелкой», «Электротеатром» и похорошевшей Крымской набережной. В «Палисандре» первыми в России показали французских «скромных модернистов» Жана Пруве и Пьера Жаннере, представляли важных авангардных итальянских дизайнеров наших дней – группу Memphis и ее идеолога Этторе Соттсасса.
А потом случилась пандемия. В карантин арендаторам Трехгорки подняли аренду – парадоксальным образом снять пространство на Пречистенке оказалось дешевле. «Да и для выставок получилось гораздо более выигрышное пространство, – говорит Алина. – На Трехгорке у нас практически не было возможностей для развески живописи». Заодно случился и ребрендинг. Раньше Пинской казалось нескромным называть галерею своим именем. На Западе галереи считают отражением вкуса галериста – логично, что их имена совпадают. У нас, разумеется, тоже есть и были подобные хорошие примеры, от «Айдан» до Ovcharenko. Вот теперь есть и Alina Pinsky Gallery.
Как корабль назовешь, так он и поплывет. «Мне давно хотелось восстановить историческую справедливость: концептуалисты в свое время получили серьезную поддержку рынка и музеев, а художники с модернистским корнем были лишены такого внимания и своего места в иерархии, соответствующего тому, которое сформировалось на Западе, – рассказывает Алина. – Эту ситуацию нужно было менять». Пространство на Пречистенке открыли выставкой «Четкие контуры»: собрали вместе неофициальных советских художников, близких к минимализму. Сейчас Пинская готовится представить совсем юное искусство – любимца Ольги Свибловой и Андрея Малахова, двадцатипятилетнего живописца Евгения Музалевского, в образе которого, как сообщает сайт галереи, «органично и симпатично соседствуют юродивость и рациональность». Триптих Музалевского без названия – самое монументальное произведение в коллекции Алины и Дмитрия (каждая часть работы – размером два с половиной на полтора метра). Его тоже покажут на выставке, хотя смена экспозиции в квартире Пинских, которая удачно расположена неподалеку от галереи, – предмет долгих семейных дискуссий.
Говорю, что ей удалось занять свободную нишу, продавая коллекционный дизайн и шестидесятников. А вот на поле молодого искусства придется конкурировать с другими галереями – не боится ли Пинская затеряться? «На рынке молодых художников потеряться может неофит, – парирует галерист. – Профессионалы, наоборот, целенаправленно охотятся за талантами, которых крайне мало».
У Алины и Дмитрия двое сыновей – пятилетний Марк и трехлетний Александр. «Подростком я представляла себя во взрослой жизни чайлд-фри, – смеется Алина. – Выходить замуж не планировала до тридцати, белое платье меня не привлекало. Но судьба сложилась иначе, и я рада, что смогла преодолеть свои предубеждения».
У Дмитрия еще есть дочь от первого брака, Елена Пинская-Вакуленко, жена Василия Вакуленко, он же Баста. До знакомства с будущим мужем и его дочерью Алина не была поклонницей русского рэпа – она, ребенок девяностых, больше любит мелодии и ритмы своего времени (сейчас на ней, к примеру, футболка Sonic Youth). Зато теперь оценила масштаб зятя. «Мне нравится энергетика на его концертах. Легко понять, почему он стал народным артистом, – комментирует Пинская. – Он очень интересный и упорный человек». Кто бы говорил.
Фото: Алексей Дунаев. Стиль: Евгения Полякова. Прическа и макияж: Savva/Thesavva.com. Ассистент фотографа: Василий Патраков/Kometa. Ассистенты стилиста: Анна Мурадян; Татьяна Подтяжкина. Продюсер: Надежда Бунда. Ассистент продюсера: Алиса Лапшина.