Алина Успенская, невестка совладельца «ЛУКОЙЛа» Леонида Федуна, развернула в Лондоне благотворительную арт-деятельность. «Татлер» поехал к ней в Мэрилебон наслаждаться искусством.
На веранде у консерватории передо мной в платье Sandro сидит холеная лондонская блондинка Алина Успенская, основатель и попечитель благотворительного фонда ArtSocial Foundation. Девушка, по всем показателям вытянувшая счастливый билет, недавно взяла другой – до Греции, где находится лагерь сирийских и курдских беженцев. «Я плакала, когда увидела этих людей. Они пережили такое, что даже не могут выразить свои переживания словами».
Каким ветром занесло двадцатидевятилетнюю супругу владельца лондонского отеля The Ampersand Антона Федуна (и невестку, соответственно, двадцать второго форбса России, cовладельца «ЛУКОЙЛа», основного акционера футбольного клуба «Спартак» Леонида Федуна) в это некурортное место? Она привезла беженцам искусство – для психологической поддержки: «Это арт-терапия. Там была тринадцатилетняя девочка – она нарисовала море и лодку, в которой сидели люди в оранжевых жилетах. Через два-три сеанса она снова изобразила море, из которого торчала рука. Я сама с детьми не рисовала. Приехала всего на один день. Познакомилась с семьями, послушала их истории. Одна пара владела небольшим рестораном в Дамаске. Налаженная жизнь, которая в один момент оборвалась. В лагере они уже больше года ждут, когда их направят на ПМЖ. А пока ничем не могут заниматься – ни работать, ни учиться, ни даже выходить за ворота. В феврале, когда проект начинался, в лагере зашкаливал уровень агрессии. Пятилетний ребенок мог схватить арматуру и начать играть в войну. Но искусство работает как реабилитация – столкнувшись с ним, люди уже не забывают видеть прекрасное. Даже в самые жуткие моменты».
Алина в своей жизни видела разные миры. Вряд ли, разучивая гимн на валлийском языке в школе № 21 города Череповца, она думала когда-нибудь впечатлить этой песней британских аристократов. «Я жила в Череповце до девятнадцати лет. Потом приехала в Москву и на вечеринке "Русского радио" познакомилась с Антоном. Мы почувствовали, что находимся на одной волне: у нас было одинаковое детство. Несмотря на то что Антон рос то в Москве, то в Лондоне. А я – нет. Но мы слушали по радио одни и те же песни, и нам было о чем поговорить». Радио вообще важная вещь в Алининой жизни: в Москву она уехала после того, как у себя, в городе металлургов, выиграла конкурс «Мисс «Русское радио». В 2012-м они с Антоном сыграли очень красивую свадьбу в Barvikha Luxury Village: там пел Киркоров, торт весом в две невесты был сделан в виде пирамиды голубых коробок Tiffany & Co. Но жить у свекра в Серебряном Бору молодые не стали – Алина перебралась к мужу-отельеру в Лондон «даже не думая».
С этого момента время стало течь медленнее, и она поступила на двухгодичный курс истории искусства при Christie’s. От культуры Месопотамии до арта 1950-х, сразу после Второй мировой. Заманчивое предложение потратить еще год на изучение современного искусства Алина решительно отвергла – не терпелось перейти от теории к практике. Которую она проходила в качестве стажера в аукционных домах Christie’s и Sotheby’s. «В какой-то момент я поняла, что рыночная сторона мне не очень близка. Я хотела найти искусству настоящее применение. Стала читать про арт-терапию – и всерьез увлеклась».
Арт и сопутствующая ему светская хроника для Алины не цель, а средство: «Я хотела найти искусству настоящее применение».
В их с Антоном доме в Мэрилебоне светло и модно, молодым людям даже в голову не приходит играть в британскую чопорность и забивать комнаты антиквариатом из не имеющих к ним никакого родственного отношения разорившихся замков. Алинин муж ходит в джинсах и пиджаках El Ganso или Ralph Lauren. Она сама днем довольствуется Theory, J Brand и иногда Prada, вечером надевает платье Alexander McQueen или Rochas и умеренные шпильки Gianvito Rossi. Бытует мнение, что, ассимилировавшись в Лондоне, русские девушки перестают делать укладку и даже не моют голову. Глупости! Алина дисциплинированно приводит прическу в порядок, для этого у нее в городе есть прекраснейший dry bar. И Jo Hansford в Мэйфэйре, к которой, чтобы попасть, нужно растолкать очередь из герцогини Корнуольской, Хью Джекмана и желающей срочно освежить блонд дочки Мика Джаггера Джорджии.
Оставив арт-коммерцию, Алина начала воплощать свою заветную идею – клуб с лекциями камерного формата. На них она приглашала единомышленников, которых за время учебы и жизни в британской столице накопилось немало. Их членские взносы (за удовольствие послушать про искусство надо платить) шли на благотворительность: «Русфонду» или «Подари жизнь». «Из-за бюрократии в России другим способом помогать из-за границы сложно – требуется посредничество фондов. Потом я набралась смелости и сама основала в Британии фонд». Моральную и организационную поддержку ей оказали ближайшие подруги: юрист Анна Смородская, искусствовед Екатерина Кашинцева и ресторатор Анна Скигин. Они познакомились во время учебы в Christie’s и с тех пор держатся вместе.
Все это затеяно не ради места в светской хронике. Да, Алина ходит на очень важную Summer Party в галерее Serpentine, где кураторствует Ханс-Ульрих Обрист. И на ежегодный благотворительный гала Masterpiece. На вечеринки в Музей Виктории и Альберта, на парадные ужины в театры Old Vic и National Theatre, на мероприятия фонда «Подари жизнь». И на вечера фонда принца Чарльза Children & the Arts – она даже была членом оргкомитета нескольких его мероприятий. Плюс членство в лондонских клубах Soho House, South Kensington Club и Arts Club. Но для Успенской это не цель, а средство: «Тут важен реальный интерес, который бы не ограничивался фотографией и чекином в инстаграме. Мы действительно собираем деньги на благотворительность».
Офис Алининого фонда и клуба – это каморка в ничем не примечательном офисном здании в Восточном Лондоне. Основной фандрайзинг происходит не на рок-концертах и аукционах с многомиллионными лотами, а точечно – совместно с музеями и брендами. ArtSocial Foundation сейчас поддерживает пять благотворительных проектов. Это та самая арт-терапия в греческом лагере беженцев, российские театры «Круг II» для людей с особенностями развития, занятия по искусству и мультипликации в Сафоновском детском доме в Смоленской области (в партнерстве с фондом «Дети наши»). Лондон тоже не оставлен без внимания – девушки помогают музыкальной школе для детей с особенностями развития и образовательным программам в галерее Tate.
Не волнуйтесь, светский градус в Алинином фонде и клубе держится на очень приличной отметке. «Мы вместе с Dior организовывали лекцию Наташи Фрейзер-Кавассони, которая написала биографию кутюрье, – брендам всегда интересно, когда к ним приводят новых людей. Мы работаем с потрясающими музеями: Tate, Victoria and Albert, National Portrait Gallery. Они не просят денег и при этом делают для нас невероятные вещи: предоставляют площадки, приводят лекторов. Среди членов нашего клуба – Меруерт Калиева, владелица галереи современного искусства Aspan Gallery. И Эрин Моррис, жена ювелира Дэвида Морриса». Присоединиться к этой теплой компании можно по рекомендации. Либо обратиться через сайт – это вполне демократичная возможность познакомиться с Алиной Успенской: «Мы лично встречаемся, смотрим, насколько человек интересуется искусством и культурой, насколько готов к общению, к работе в благотворительности. Нам важно, чтобы все члены клуба были на одной волне».
Антон искусством интересуется меньше, чем гостиничным бизнесом, которым бредил еще ребенком в МЭШ. Но он был рад Алининому начинанию. «Муж не является членом нашего клуба. У него свои дела. Я не лезу в его работу, он не лезет в мою. Но Антон приходит на важные мероприятия. Например, на закрытие сезона, которое мы проводили в британском парламенте. Для меня лучшая похвала – его довольная улыбка. У нас с мужем разные вкусы в искусстве, но общий дом, поэтому каждую покупку мы очень долго обсуждаем».
Мечтает Алина «банально о Клоде Моне – как из папиного альбома». (Ее отец – преподаватель истории искусств.) Но современный арт тоже годится, хоть Успенская и отказалась изучать его в Christie’s: «Мне нравится, что его сразу не поймешь. Надо докопаться». Одним из последних приобретений пары стала работа Ольги Чернышёвой, в свое время представленная на Венецианской биеннале: «Антон подарил. Правда, выбирала я сама». При этом амбиций поскорее наполнить запасники хозяйка не имеет: «У нас даже полноценной коллекции нет. Мы покупаем то, чем можно красиво и с душой оформить наш общий дом».
Казалось бы, к чему отягощать себя какой-то деятельностью, если ты замужем за наследником состояния? Алина могла бы стать героиней сериала Meet the Russians, но это не ее сюжет: «У меня вообще нет опции "не работать". Все мои подруги – деятельные девушки. Они заняты невероятными проектами! В наш клуб записались юристы, врачи, галеристы. Ни одной бездельницы». Алина, в которой от русского остался разве что титул «мисс "Русское радио"», к лондонскому файф-о-клок со сконами и взбитыми сливками все еще равнодушна. Зато костюмированные караоке-вечеринки в клубе Bag O’Nails, где выступал Джими Хендрикс, а Пол Маккартни познакомился с первой женой Линдой, – непоколебимая традиция в Алинин день рождения, который случается накануне Хеллоуина. «Караоке – это очень по-нашему. Правда, одной мне петь не дают. Было время, я мечтала о карьере певицы, а теперь в микрофон подпевают то муж, то подружки».
От англичан помимо акцента девушка с абсолютным слухом переняла такт и манеры: «Десять раз сказать "извините", если наступила на ногу, – для меня это норма. В Лондоне тебе всегда придержат дверь, а в Москве я получала несколько раз по носу». Но к нам она все равно приезжает раз в три месяца – встретиться с партнерами, сходить с родственниками в театр, навестить Третьяковку с «Гаражом». Что бы она делала, не случись в жизни Антона Федуна? «У меня есть жизненный азарт. На любом крутом повороте справлюсь – я же выросла в Череповце. И знаю, что если нет денег – это еще не конец».
Фото: Hugo Burnand. Стиль: Riana Pervez. Прическа и макияж: Lauren Reynolds. Ассистент стилиста: Liam Eastwood. Продюсер: Анжела Атаянц.