Екатерина Варнава: «Я, как Линда Евангелиста, меньше чем за десять тысяч с кровати не встаю»

– Кто и куда вас заказывает?

– Мы с Сашей Гудковым – два не совсем нормальных человека, и парой нас заказывают, когда хотят что-то внезапное, смелое, неадекватное. В этом смысле мы сложившийся дуэт. Кто-то нас считает модными, хотя мы себя такими ни в коем случае не считаем.

– Часто выступаете вместе?

– Не очень. Два сумасшедших человека на одной сцене – это чересчур. Я чик-чирик и он чик-чирик, у людей может случиться перенасыщение.

– Как ты договариваешься с клиентом?

– Каждый заказчик хочет сделать свое мероприятие особенным. Каждая невеста хочет, чтобы ее свадьба максимально отличалась от остальных. Поэтому, когда говорят «хочу, чтобы было не как у всех», я сразу понимаю, что все будет как у всех. И, кстати, деньги пахнут. Если тебя не вставляет от формата или конкретных людей, не надо за них браться. Это не потому, что мы избалованные и охреневшие, просто не хотим испортить вам праздник. Мы все-таки творческие, не бизнесмены.

– Вы всегда могли выбирать?

– Сейчас мы вытащили удачную карту – нам прет, но в какой-то момент это может закончиться.

– Какой формат тебе не близок?

– Не люблю вести мероприятия по сценарию. Лучше отталкиваться от людей. Я спрашиваю, какой соберется контингент, какого возраста, с кем разрешается взаимодействовать, какой столик разумнее обходить стороной – на любой вечеринке такой есть. Раньше я часто приставала к тем, кого трогать не стоит. Все приходит с опытом.

– Какие критерии выдвигают при выборе тебя?

– «Нам нужна сексуальная, прямолинейная ведущая».

– А в каких случаях она нужна?

– Удивительно, но меня стали часто заказывать на свадьбы. Раньше мама невесты или мама жениха просили, чтобы меня не было. «Свадьба же, зачем нам эта вульгарная особа». А сейчас меня хотят видеть на русских, армянских, дагестанских свадьбах. Я понимаю, что там надо соответствовать определенным форматам и традициям. Если мне велят полностью замотаться, я замотаюсь.

– Кто отвечает за твой внешний вид?

– Заказчик озвучивает пожелания: черное, красное, длинное, короткое, блестящее, матовое. Но выступаю я всегда в своем.

– Ты и в своем богиня. Я видел тебя на показе Prada в Prada, на Ulyana Sergeenko в Ulyana Sergeenko. На шоу Prada в Милан вас с Натальей Андреевной позвали как знаменитостей или клиенток?

– Не скажу. Но я была дико счастлива.

– Помнишь свое первое мероприятие?

– Это был грузинский ресторан на шоссе Энтузиастов. Я тогда только начинала выступать в Comedy Woman и посчитала, что могу и на других площадках. Ошиблась. Я вообще очень много раньше ошибалась: неправильно выглядела, неправильно себя вела. Я очень извиняюсь перед этими людьми.

– От какого мероприятия ты гарантированно откажешься? Похороны?

– Похороны норм. Я отказываюсь, если заранее понимаю, что публика проявит ко мне неуважение. Тут уже не важно, сколько они заплатят. Я в том возрасте – именно возрасте, а не статусе, – когда, пройдя шоссе Энтузиастов, я не готова терпеть нарочитое неуважение к себе. Мне тридцать пять.

– От кого приходилось?

– Классно бывает, когда мальчику или девочке шестнадцать лет, и родители делают большой праздник. Дети, как и родители, бывают разные. Это для меня сложный формат.

– Самый сложный?

– Нет, хуже бывает, когда гуляют топ-менеджеры. У них очень нервная работа, и они не всегда готовы расслабляться и веселиться на корпоративах. Их пожирает такое количество негативной информации и чужой энергии, что они к концу года просто высосаны. Если они видят жертву – а ведущий в этой ситуации является шаурмой на вертеле – они ее сожрут.

– А на ура?

– Регионы! Там люди реально кайфуют от происходящего.

– В какой момент понимаешь, что будет нелегко?

– В первую же минуту на сцене. Пока здороваешься и просишь аплодисментов, краем глаза пытаешься найти столик, который лучше не трогать. Если не находишь, потеешь. Ищешь хотя бы главного среди всех этих людей. Максимально включаешься: выбираешь в публике трех активистов, оцениваешь ситуацию с алкоголем. Бывают вечера чинные, с вином. А если мужик решил в пятьдесят лет как следует гульнуть, это уже другая история – посреди каждого стола стоит все, от пива до водки. Веселуха может закончиться агрессией. Для такой ситуации есть свои сюжеты: как угомонить буйного, реанимировать пьяного. Все приходит с опытом. А потом ты задумываешься, готова ли с этим всем связываться в принципе.

– Сколько у тебя мероприятий в месяц?

– Не больше трех. Есть еще корпоративы в составе Comedy Woman. В команде работать, конечно, круче, потому что, если вдруг не смеются над тобой, коллеги как-нибудь вытянут номер.

– Такое бывает?

– Всяко бывает. Мы выступали у одного большого банка, публика собралась очень солидная. Нас поставили в самое начало, что уже провал: надо сперва всех напоить, чтобы шутить по-взрослому. Но мы зашли на ура. А потом выступали на корпоративе у маленького банка и там не зашли вообще.

– Маленьким банкам сейчас не до смеха.

– Конечно! Мы вообще не поняли, зачем они нас заказали и так потратились. Очевидно, что, когда мы только вышли на сцену, нас уже ненавидели.

– Какие шутки смешнее всего?

– Когда мы с Натальей Андреевной друг друга унижаем. Вообще жанр, где два взрослых человека троллят друг друга, дико веселит как мужчин, так и женщин. Беспроигрышный вариант.

– Были заказчики смелее вас?

– Однажды я вела открытие рыбного ресторана (нам это так позиционировали, во всяком случае). Оказалось, что мужики просто выбирали себе проституток. А мы их продавали, о чем догадались уже в конце. Напоминало это конкурс красоты. Сначала был первый тур, во втором определилась абсолютная фаворитка, но до финала она не дошла. Видимо, было не до этого.

– Тебя не хотели привлечь к участию в конкурсе?

– Я стараюсь быть бесполым существом. Моя задача – развлекать людей в рамках праздника, прикалываться, танцевать, петь, делать что угодно, только не трахаться. Однажды ко мне зашли в гримерку и спросили, возможно ли «продлить» – именно с такой формулировкой. Мы с директором встали и вышли.

– Что может испортить вечеринку?

– Конкурсы, игры, фотозоны, лотереи, бег в мешках. Гости хотят поболтать, перекурить, выдохнуть – это все надо чувствовать. Не круто пробираться сквозь стены из кустов роз, натыкаться на полуголых людей, отмахиваться от мыльных пузырей. Когда вперемешку люди, говно и волосы, даже очень дорогое мероприятие становится дешевым.

– Как восстанавливаешься после мероприятий?

– Может, денег в стране стало и меньше, но люди не перестали веселиться. Зачем мне восстанавливаться: я получаю деньги за работу, которую люблю. «Хватай бабки и беги» не моя история. Я понимаю, что по полной отрабатываю гонорар, потому что вижу, как люди кайфуют. И я тоже.

– Кстати, а какой у тебя гонорар?

– Плавающий. Спроси, проведу ли я у тебя лично за десять тысяч евро? Проведу. Наверно, это мой минимум. Я, как Линда Евангелиста, меньше чем за десять тысяч с кровати не встаю.

– Кто из твоих коллег стоит своих денег?

– Басков. Вот он человек-оркестр. Споет, спляшет...

– Я слышал, он сам о себе говорит: «Что не дожмем, то долижем».

– Он один из лучших, причем абсолютно не важно, какая публика. Договорится с любым. Это нонсенс, ведь всегда есть тот, кто раздражается: от голоса или еще чего. А Коля за пару часов способен влюбить в себя кого угодно.

– А как устроены твои личные праздники?

– Там нет никаких ведущих, люди сами себе создают праздник. Я тоже человек, у меня есть друзья, которые женятся. На их свадьбах я всегда напрягаюсь. Сочувствую ведущим, которые не вывозят. Тянет помочь, подхватить, но, с другой стороны, это не мое дело. Профдеформация.

– У тебя день рождения в декабре, там тоже не будет конферанса?

– Я много лет не отмечала день рождения. В последний раз – в школе, когда принесла конфеты и раздала одноклассникам. В этот раз подумала, почему бы не сделать что-то особенное в юбилей? Замуж выходить в ближайшие сто лет я не планирую, поэтому решила шумно отпраздновать то, что есть. Надо тридцать пять лет как-то зафиксировать. Миша Друян задал мне на встрече только один вопрос: ты хочешь, чтобы это было модно или дорого? Я выбрала дорого.

– У нас в стране женщина-комик долго и упорно ассоциировалась с женой Петросяна в туре по Волге. В Америке они никогда не были в касте неприкасаемых, а сейчас так вообще звезды круче мужчин. У Эми Шумер и Тины Фей миллионные контракты, обложки Vogue и уважение феминистского сообщества. Какую ступень на русской лестнице крутости занимаешь ты?

– Я тут не дотягиваю ни до жены Петросяна, ни до многомиллионных контрактов, ни до обложки Vogue. Но если все это совместить, получится идеальная я. Хотелось бы именно так.