«Ты фотограф? А чем на самом деле занимаешься? — Маша Груздева боится, что я тоже начну так спрашивать. — Почему-то все уверены, что это не работа, а хобби». Трудно представить эту хрупкую улыбчивую девушку с тяжеленной техникой наперевес, прячущей под накидкой себя и объектив от снега, ветра и дождя. Но именно так выглядит обладательница нескольких серьезных фотопремий, когда отправляется снимать на Байконур, Курилы или Сахалин.
Резидентка европейского списка «30 до 30» — самых перспективных в категории Arts по версии журнала Forbes — ждет меня в «Кофемашке» на Садовом. Косуха Acne, ньюбэлансы в цвет розовой юбке-колоколу Christopher Kane. Запястья охвачены широченными браслетами Hermеs (оказалось, они скрывают синяки от последнего Машиного увлечения — воздушной гимнастики). Сразу видно — молодой талантливый лондонский фотограф. Я поймала ее в перерыве между фестивалем в Хельсинки и съемками полузаброшенного абхазского города, куда она вылетит на следующий день. А вообще Маша живет около Баттерси-парка.
«Груздева ни под кого не подстраивается, — предупредила меня ее давняя знакомая, ныне главред сайта Peopletalk Лаура Джугелия. — Знает, чего хочет. Она не такая, как все». И не поспоришь. Другие на месте дочери бывшего губернатора Тульской области и основателя двух континентов — «Седьмого» и «Модного» — Владимира Груздева после интервью летели бы не в Абхазию, а в какое-нибудь более подходящее для наследницы форбса место. Другие поступали и поступают в Saint-Martins, чтобы научиться подбирать сумку Fendi к интерьеру ресторана Hakkasan. Но у Маши к передовой арт-школе были другие требования.
«Десять лет назад я приехала в Лондон и три года ходила в одном и том же плаще. Мои однокурсники лишний раз не распечатывали работы, потому что один лист из принтера стоит пятьдесят пенсов. И преподаватели понимающе кивали. А на факультете London College of Fashion все было по-другому. Знала я девушек с курса пиара, которые учились на Дэвис-стрит и бегали на каблуках обедать в Cipriani».
Она и в Лондон поехала не как все. В середине нулевых индустрия отправки молодых девушек за модным зарубежным образованием еще не была отлажена. Отличница Маша выбирала между экономфаком и фотографией, за которой надо было ехать или в Англию, или в США. Машина мама Елена Груздева и ее второй муж Борис Шидловский, очень уважаемый байер мужской одежды и эксперт по стилю, услышали, что University of the Arts London, куда входит и Сент-Мартинс, устраивает в Москве просмотр. Британский гость посмотрел на Машины коллажи и рисунки, немедленно вызвал родителей и сказал им, что «ради таких детей преподаватели ездят по всему свету» и на курс графического дизайна он берет девочку прямо здесь, без экзаменов. Выдал ошарашенной маме unconditional offer. Родной отец поверил в успех мероприятия и профинансировал его. Вышла даже польза для семейного бизнеса: между бакалавриатом и магистратурой Маша освежила графический дизайн в подконтрольном «Модному континенту» InCity и организовала для бренда коллаборацию с Чапуриным.
Но не все в бизнес-ориентированной Москве нулевых считали, что поступление в один из лучших творческих вузов мира — это успех. «Родители одноклассницы спросили, — рассказывает мне Елена, пока мы одеваем ее дочку в белое платье Louis Vuitton: — «А ваша-то куда поступает?» Мы такие: «В Сент-Мартинс». — «А, ну понятно. Наша — головой, а ваша — руками. Дурное дело нехитрое!»
Рисовать школьница Груздева училась у художника Андрея Крылова, бывшего главного редактора журнала «Крокодил», сына Порфирия Крылова из «Кукрыниксов». Ее мама вспоминает, что Андрей Порфирьевич учеников не брал, но увидел Машины работы и согласился. «Живописью и рисунком заставлял заниматься каждый день, без выходных. Хочется утром поспать, но нельзя — свет уходит. А какая акварель без света? Карандашом можно и по вечерам. Каждый урок — не меньше трех часов. Плюс школа и все остальное. Зато Крылов — человек-легенда. Пока я штриховала гипсовую голову, он мне рассказывал, как ехал в эвакуацию на одном поезде с Анной Ахматовой, как Самуил Маршак читал ему стихи. Декламировал мне Экклезиаста. Готовил не столько к учебе, сколько к жизни».
Еще один друг семьи — фотограф Владимир Клавихо-Телепнев — пустил Груздеву в свою аудиторию МГУ вольнослушателем. «По вечерам на Моховой он давал нам азы — рассказывал, что такое композиция, задавал «скадрировать Брейгеля». У меня уже была камера, и я фотографировала кремлевские звезды через окно журфака. Кажется, тогда я убедилась, что хочу серьезно этим заниматься».
Маша объясняет мне, что в Saint-Martins можно было не напрягаться, не делать лишнего — никто ничего не требовал. Но если студент сам хотел работать, то в его распоряжении были и именитые преподаватели, и возможность ходить на выставки, которые в Лондоне открываются чуть ли не каждый час. Вся индустрия варится в этом городе. «Я приехала, никого не знала, Masha from Russia. Но за эти десять лет обросла связями. Не мама с папой привели меня за ручку и познакомили. Это были мои отношения — я выстраивала их сама, методом проб и ошибок».
Первую награду получила еще студенткой. Лондонские творческие колледжи каждый год устраивают совместную выставку. На вручение призов Маша не пришла — жарила у подружки в гостях котлеты. Вдруг звонок: «Давай скорее, тебе дали премию!» Проект «Направление — космос!» назвали лучшим на курсе. «Помыла руки, приехала в чем была, — смеется Груздева. — Ректор меня обнял, сказал, что гордится, вручил золотой конверт. Я уже тогда понимала, что нужно всегда быть первой. Иначе зачем было ехать в Лондон?»
Старожилы света должны помнить выставку «Направление — космос!» в «Победе», галерее Нины Гомиашвили тогда еще на «Красном Октябре». Это серия снимков режимных объектов — Звездного городка и космодрома Байконур. Фотографии очень простые — на первый взгляд. Пустой коридор с бронзовым памятником Юрию Гагарину. Портрет работницы столовой в белом колпаке, старые советские приборы рядом с новенькими ноутбуками. Синие ведомственные стены, серые панели. Хорошо видно, что воздух там как будто загустел. Это очень мудрое, взрослое исследование — а Маша снимала его в бакалавриате, когда ей еще не было двадцати лет. «Нина в моих фотографиях про космос увидела то, что я сама не понимала. После выставки она посоветовала мне поехать на фотофестиваль в Арль и показать работы издательствам».
Фотоиндустрия в Европе устроена очень демократично — любой может заплатить взнос, записаться на просмотр к именитому мастеру, получить достойное таланта предложение. К пятидесятилетию первого полета человека в космос в издательстве Dewi Lewis вышла книга фотографий Марии Груздевой.
Почему космос? «Мой дедушка Владимир Макаров служил на Байконуре. Там родилась мама. Я с детства слушала истории о том, как отправляли в полет Юрия Гагарина. С дедушкой однажды произошел забавный случай. Он пропустил поезд от стартовой площадки до городка, где все жили. Несколько километров в Казахстане под палящим солнцем пешком не пройдешь. Останавливается «Волга»: «Садись, подвезем». Дедушка сел на заднее сиденье, с переднего оборачивается Сергей Павлович Королев и спрашивает: «Знаешь, с кем едешь, лейтенант?» — «Знаю, Сергей Павлович!» — «Молодец, далеко пойдешь!» И точно, у дедушки сейчас звание генерал-полковника».
Но, несмотря на протекцию генерал-полковника, Машу с ее «Хассельбладом» пускали не везде. «Я фотографировала то, что разрешали». Камера помогла ей пробить барьер «свой–чужой»: «Я пришла к космонавтам, они на меня так испытующе посмотрели, а потом увидели «Хассельблад» и оттаяли. Оказалось, еще до цифровой эры на орбиту брали фотоаппараты именно этой марки. Когда я снимала в Звездном городке, там проходил подготовку тот же экипаж, который отправлялся в полет во время моей съемки на Байконуре. Они сказали, что для полноты проекта мне осталось только полететь с ними в космос».
Маша бы полетела, если бы разрешили. Но вместо этого сама себя отправила служить на границу — за четыре года проехала всю страну от Калининграда до Курил. Привезла фотографии людей, которых не существует в картине мира пассажиров рейса Москва–Ницца. «Друзья все время говорят: «Ой, Груздева, ну тебя все куда-то заносит», — но Маша перед ними не оправдывается. — Историю я узнала лучше, чем за все школьные годы. Стала искать на Балтийской косе точку для съемки, споткнулась — смотрю, колючая проволока. Рядом старая немецкая каска — с войны. Идешь по лесу — видишь траншеи, деревья коряво обрастают металл». Машины снимки оттуда уже перепечатали журналы Vice и Esquire, скоро выйдет отдельная книга.
Спрашиваю, как относятся к молодым и красивым лондонским девушкам с фотокамерой суровые люди на российских границах. «Некоторые мои знакомые иногда не скрывают пренебрежения, но там — нет, ни разу не сталкивалась. Всегда уважение, искренний интерес, все хотят показать и рассказать. Каждый раз волнуюсь, что я буду снимать, как и с кем встречусь. Но на месте проект, как бусы, раз — и собирается в нитку».
Благодаря «Границам» Груздева попала в список номинантов на важную итальянскую премию Габриэле Базилико. «На нее даже заявление подать нельзя: ты не знаешь, кто тебя номинировал. Участников просят предложить новый проект, и я рассказала про город Ткварчели в Абхазии. Он состоит из двух частей — наверху, в горах, добывали уголь, внизу жили. Канатная дорога, постамент статуи Сталина. И потрясающие старые цветные здания — конкурс-то архитектурный».
«Вы не представляете, каково с ней на отдыхе, — шепнула Машина мама, пока дочь пробовала сесть так, чтобы юбка Dries Van Noten максимально изящно растеклась по подоконнику. — Просит щелкать ее раз сто, до тех пор пока снимок не понравится». Вот и наша съемка в семейном гнезде в Архангельском затянулась. Фотографировать фотографа, тем более такого, с наградой «Магнума» в портфолио, оказалось непросто. Маша — перфекционист: вместе с нами искала ракурсы и выверяла композицию. А кто-то говорит, что это дело нехитрое.
Фото: Илья Вартанян