Дэвид Рокфеллер – последнее связующее звено между нашим миллениумом и веком старых денег – умер в марте 2017 года в возрасте ста одного года. Старейший в мире миллиардер, он был внуком первого миллиардера Америки Джона Рокфеллера-старшего. Имя деда стало синонимом капитализма, имя внука – синонимом благих дел. «Никто не внес в развитие деловой и общественной жизни Нью-Йорка вклада больше, чем Дэвид Рокфеллер, – сказал на поминальной службе бывший мэр и сам миллиардер Майкл Блумберг. – Дэвид установил новые стандарты лидерства в бизнесе, служении обществу и филантропии».
На протяжении многих лет возглавляя Chase Manhattan Bank, Рокфеллер был не только банкиром, но и политическим деятелем. Его принимали полтора десятка президентов США, от Кулиджа до Обамы, Никита Хрущёв и Чжоу Эньлай, его влияние на мировые финансовые процессы и внешнюю политику США было весьма существенным. В семидесятые Рокфеллер спас Нью-Йорк от банкротства. Содействовал разработке планов строительства первого комплекса Всемирного торгового центра – северной из двух башен-близнецов, разрушенных в результате теракта 11 сентября 2001 года. За свою жизнь бизнесмен пожертвовал на благотворительные цели почти миллиард долларов.
Он был женат на Маргарет Макграт с 1940 года до самой смерти Пегги, как звали Маргарет друзья, в 1996-м. Ценители прекрасного, Дэвид и Пегги коллекционировали произведения самых разных стилей и эпох: европейскую и американскую живопись XIX и XX веков, английскую и американскую мебель, керамику доколумбового периода, европейский фарфор, серебро, ткани, декоративно-прикладное искусство и искусство Азии, произведения народного творчества и изделия американских индейцев. Все эти сокровища гармонично вписывались в их прекрасно обустроенные и великолепно расположенные дома. Например, в загородный особняк Hudson Pines с девятью спальнями, оборудованный вертолетной площадкой, окруженный угодьями площадью тридцать гектаров. Или в летний дом Ringing Point с семью спальнями на участке площадью под шесть гектаров на океанском побережье в штате Мэн – когда-то родители Дэвида выстроили там свой стосемикомнатный «коттедж» Eyrie и в какой-то момент владели шестью сотнями гектаров земли в окрестностях. А был еще Four Winds – тысяча двести гектаров в округе Колумбия, штат Нью-Йорк, плюс дом, проект которого разработал модернист Эдвард Ларраби Барнс. Имелся и четырехэтажный таунхаус в неоколониальном стиле на Восточной 65-й улице с восемью спальнями и шестью комнатами прислуги. «В прошлом году в штате по-прежнему были дворецкий и три горничные, – говорит друг семьи. – Так было с 1948 года до самого конца».
Согласно воле Рокфеллера, его коллекция искусства была продана на серии аукционов Christie’s в Рокфеллер-центре. По оценкам, без малого тысяча шестьсот лотов должны были принести около 650 миллионов долларов, а принесли даже больше — 830. Это была самая успешная продажа работ из одной коллекции в истории. «Я различаю три категории произведений искусства, – рассказывает Рональд Лаудер, представитель косметической династии и сооснователь нью-йоркской Neue Galerie. – Те, при взгляде на которые говоришь: "О!", "О боже!" и "О господи ты боже мой!". Здесь все – "О господи ты боже мой!"».
Было выставлено на продажу имение Hudson Pines – за двадцать миллионов долларов. Таунхаус был оценен в тридцать два с половиной миллиона. Летний Ringing Point, согласно информированным источникам, уже купил бизнесмен Митчелл Рейлс, предположительно за сумму, близкую к первоначально объявленной цене: девятнадцать миллионов. «Мне будет не хватать Hudson Pines, – признается Дэвид Рокфеллер-младший во время нашей беседы в его офисе в Рокфеллер-центре. – Но грусти у меня нет. Остались чудесные воспоминания, и мы счастливы, что продажа коллекции принесет большую пользу различным организациям». «Хочется надеяться, что все произведения искусства попадут к тем, кто будет относиться к ним с любовью и кого они будут радовать так же, как радовали нас», – рассказывает внучка Дэвида Миранда Кайзер.
Гвоздь аукционов — работы импрессионистов, постимпрессионистов и современных художников. Многие из них были приобретены в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века. Тогда Дэвид и Пегги были вхожи в круг легендарных коллекционеров вроде президента CBS Уильяма С. Пейли и президента МоМА Джона Хея Уитни. «Дэвид Рокфеллер – один из величайших коллекционеров ХХ века, – говорит нынешний директор МоМА Гленн Лоури. – Он пришел к этому благодаря семье, но и сам без устали охотился за выдающимися произведениями и получал их. В его собрании целый ряд бесценных работ».
Пятеро детей, десять внуков и десять правнуков Дэвида и Пегги хорошо обеспечены, так что все средства от аукционов были переведены десяткам некоммерческих организаций, Рокфеллеровскому университету и Гарварду, MoMA, заповеднику Maine Coast Heritage Trust.
Несмотря на все свои несметные богатства, Дэвид Рокфеллер был бережлив. Так уж в этом роду повелось со времен его основателя, баптиста и трезвенника. В 2002 году Дэвид нарушил семейную традицию – первым из Рокфеллеров написал автобиографию. В книге с незамысловатым названием Memoirs он с такой же прямотой поведал историю рода. Рассказывал, к примеру, о своем брате, который c 1959-го по 1973-й, четыре срока, был губернатором штата Нью-Йорк, стал при Джеральде Форде вице-президентом США, а также наделал изрядного шуму, оставив жену Мэри после тридцати одного года совместной жизни, чтобы жениться на своей сотруднице Хеппи Мерфи, которая была на восемнадцать лет его младше. «Наш семейный консультант как-то сказал, что лишь два поступка могут обойтись носителю фамилии Рокфеллер слишком дорого, – иронизировал в мемуарах Дэвид. – Это баллотироваться на государственную должность и развестись. Нельсон сделал и то и другое».
Еще более откровенно рассказывалось о семье в многотомной «Коллекции Дэвида и Пегги Рокфеллер», которую миллиардер издавал частным образом и распространял только среди родных и друзей. «Коллекция» выходила с 1984-го – каждая книга в тканом переплете и отдельном футляре была прекрасно иллюстрирована. А, к примеру, пятидесятичетырехстраничное автобиографическое предисловие к первому тому «Произведений европейского искусства» и поныне остается лучшим источником информации о частной жизни Рокфеллеров.
Дэвид родился и провел детство в девятиэтажном доме номер десять по Западной 54-й улице – «самом высоком частном особняке в городе». Он был под завязку забит сокровищами, приобретенными его родителями. «Все эти произведения искусства произвели на меня очень глубокое впечатление, – писал Рокфеллер в том самом автобиографическом предисловии. – Вне всякого сомнения, под их влиянием сформировалось мое собственное увлечение самыми разными направлениями художественного творчества». В коллекции семьи были восточная керамика, средневековые гобелены, персидские ковры, полотна старых мастеров, которые так ценил отец Дэвида, Джон Дэвисон Рокфеллер-младший. Мать, Эбби Олдрич Рокфеллер, коллекционировала спорных в ее время импрессионистов, постимпрессионистов. Когда в доме места не осталось, семья купила соседнее здание. После сноса этих зданий Музей современного искусства, соосновательницей которого в 1929‑м стала мать Дэвида, возвел на их месте Скульптурный сад Эбби Олдрич Рокфеллер.
Дэвида с ранних лет учили знать цену деньгам. Каждую неделю он должен был отчитываться перед отцом о тратах. Требовалось строго укладываться в установленные рамки: треть карманных денег откладывать, еще треть – отдавать на благотворительность. Зато на каникулах было раздолье. Летом 1926-го семья отправилась в путешествие по американскому Западу. Прихватив с собой учителя французского и врача, ехали в частном пульмановском вагоне, который обычно резервировался для президента Нью-Йоркской центральной железной дороги. Добравшись до какого-нибудь интересного места, оставляли вагон на запасном пути и пересаживались в автомобиль с водителем. Следующим летом Рокфеллеры изучали Францию – осматривали достопримечательности, многие из которых реставрировались на их средства. Потому Дэвида и его брата Уинтропа пускали в самые закрытые места. «Особенно нам понравилось забираться на огромные свинцовые крыши дворца [в Версале], которые заменяли за счет отца», – писал позже миллиардер.
Вспоминал он и еще об одном своем увлечении, которое началось в детстве. Летом, по окончании пятого класса, на занятиях по естествознанию в Мэне Дэвид заинтересовался жуками, и эта страсть владела им до конца жизни. Куда бы он ни отправился, Рокфеллер всегда носил с собой баночку со спиртом, чтобы сохранить найденный экземпляр. К моменту смерти коллекция насчитывала около ста пятидесяти семи тысяч особей. Хранилась она в «комнате жуков» в Hudson Pines. Многие годы миллиардер обменивался интересными находками с великими мира сего. «Во время поездки на Дальний Восток в 1982-м, например, я подарил японскому принцу Хитати несколько жуков-дровосеков из Западного полушария, – писал Рокфеллер. – А он в ответ преподнес мне великолепные экземпляры из его страны».
Получив диплом бакалавра в Гарварде, Дэвид год проучился в Лондонской школе экономики и политических наук, в 1940-м в Чикагском университете получил степень доктора экономики. В том же году он женился на дочери преуспевающего адвоката с Уолл-стрит Маргарет Макграт, с которой познакомился несколькими годами ранее на балу дебютанток. Родители жениха предложили молодым поселиться в коттедже на территории их имения в Покантико-Хиллс. «Найдя товары по сниженным ценам, Пегги умудрилась обставить весь дом за пять тысяч долларов! – писал в предисловии к своей "Коллекции" Рокфеллер. – Уверен, отца впечатлила ее бережливость так же, как ее вкус и умение вникать в детали. Вскоре она обзавелась удостоверением декоратора, что позволило ей делать оптовые покупки мебели и тканей. На протяжении более чем сорока лет нашей совместной жизни Пегги лично декорировала каждый дом, в котором нам доводилось жить. Благодаря ее талантам наши дома были, мне кажется, гораздо более уютными, чем если бы мы положились на приглашенных дизайнеров. Пегги была твердо убеждена, что дом не должен походить на музей, и я полностью с ней согласен».
К 1945 году, когда Рокфеллер вернулся с военной службы в Северной Африке и Франции, у них с Пегги уже было трое детей (всего же наследников было шестеро; младший сын Ричард погиб при крушении самолета в 2014-м). Требовалось безотлагательно подыскать жилище, которое вместило бы растущую семью. В 1947 году Рокфеллеры купили огромный таунхаус на Восточной 65-й улице, примерно тогда у сестры Дэвида Бэбс ими был выкуплен Hudson Pines. «Дома Дэвида и Пегги всегда были заполнены редкими, дорогими, удивительными вещами, на которые хотелось смотреть и восхищаться, но в них самих никогда не было нарочитости, ничего показного, – рассказывает Агнес Ганд, сменившая Рокфеллера на посту председателя попечительского совета МоМА. – Они всегда были теплыми людьми, очень домашними. При этом все в доме работало как часы».
С особой теплотой Ганд вспоминает застолья: «Я каждый раз сгорала от нетерпения. Какой фарфор! У них была посуда всех видов. И невероятные цветы. Крупные роскошные георгины из собственной оранжереи, весной нарциссы и ирисы. Все по сезону». «Потрясающий фарфор, – соглашается телеведущая Марта Стюарт, которая познакомилась с Рокфеллером в 1997-м, когда купила дом по соседству с его имением. – Посуда самых разных эпох: английская, французская, китайская. Каждое лето я несколько раз обедала у них и, по-моему, никогда не ела из одних тарелок дважды. В Сил-Харборе как-то не ожидаешь увидеть чашу для ополаскивания пальцев. Но у Дэвида такие были».
В самом начале супружеской жизни, вспоминал Рокфеллер, они с Пегги завешивали стены «средненькими» картинами, которые казались им «симпатичными». Например, приобрели несколько английских портретов XVIII века, «изображающих мужчин в ярко-красных мундирах». Переломный момент наступил однажды вечером, когда после смерти матери в 1948-м Дэвид занял ее место в совете директоров МоМА. Директор-учредитель музея Альфред Барр-младший вместе с женой Маргой заехали к Рокфеллерам на чай. «"Как вы только выносите всех этих людишек в красных мундирах?" – пренебрежительно обронила она, – вспоминал хозяин дома позже. – Ее явно удручило собрание такой банальной, на ее взгляд, живописи. Нас, как легко понять, в тот момент это разозлило, но ее ремарка осталась в памяти». Миссис Барр взяла молодую семью под свое крыло, познакомила с ведущими дилерами и коллекционерами того времени. Одним из первых крупных приобретений Рокфеллеров в 1955-м стала работа Сезанна из собрания одной из крупнейших английских коллекционерок, миссис А. Честер Битти. По иронии судьбы, картина называлась «Мальчик в красном жилете».
Самым удачным для коллекции стал 1968 год. За год до этого скончалась Элис Б. Токлас, возлюбленная Гертруды Стайн, американской писательницы, которая к концу жизни собрала великолепную коллекцию современного искусства. Рокфеллеру стало известно, что наследники умершей в 1946 году Стайн планируют продать оказавшиеся теперь в их руках сорок семь произведений Пабло Пикассо и Хуана Гриса. Чтобы приобрести коллекцию целиком, Рокфеллер с пятью партнерами учредили консорциум. В него вошли медиамагнаты Уильям С. Пейли и Джон Хей Уитни, а также брат Рокфеллера Нельсон, губернатор штата Нью-Йорк. В какой очередности члены консорциума будут выбирать себе картины для покупки, решал жребий: в старую фетровую шляпу положили шесть клочков бумаги с номерами от одного до шести. Лотереи с такими баснословно дорогими призами, наверное, свет не видывал. Дэвид вытянул номер один и получил ценнейшее из полотен – «Девочку с цветочной корзиной», один из самых завораживающих портретов работы Пабло Пикассо. «От Гертруды Стайн к Дэвиду Рокфеллеру – вот это провенанс!» – комментирует Конор Джордан, зампредседателя правления Christie’s по импрессионизму и современному искусству.
Среди прочих драгоценностей аукциона – «Одалиска, лежащая под магнолиями», как считается, самая значительная из работ Матисса, выставленных на продажу на памяти целого поколения. Еще «Кувшинки» Моне 1914–1917 годов, а также одна из немногих картин Сёра, находящихся в частных собраниях, – «Рейд в Граншане». Даже для маститых экспертов Christie’s оценка такого собрания оказалась непростой задачей. «Подобных коллекций с таким сочетанием уровня работ и провенанса рынок не видел десятки лет, – говорит Конор Джордан. – Последние сравнимые с нынешними торги прошли в 2004-м. Тогда продавалась коллекция Уитни ("Мальчик с трубкой" Пикассо был продан Sotheby’s за рекордную на то время сумму – сто четыре миллиона долларов. – Прим. "Татлера"). Многим из нынешних коллекционеров никогда не предоставлялась возможность купить картины такого класса».
На аукцион Sotheby’s в 2007 году Дэвид Рокфеллер выставил картину Марка Ротко «Белый центр (желтое, розовое и лиловое на розовом)». В 1960‑м он заплатил за нее меньше десяти тысяч долларов. В конце 2006 года, просматривая результаты оценки своей коллекции (рачительный миллиардер проводил ее регулярно), Рокфеллер обратил внимание, что «Белый центр» сильно вырос в цене. «Собирая свою коллекцию, мы никогда не рассматривали в качестве решающего фактора потенциал повышения стоимости экспоната, – писал Дэвид в 1984-м, однако тогда же заметил: – Наши приобретения... дорожали быстрее, чем ценные бумаги, которые мы покупали. И они, вне всякого сомнения, принесли нам больше радости».
Какие предварительные цифры называли Рокфеллеру его оценщики, неизвестно. Но, скорее всего, они даже близко не подходили к эстимейту, который позже объявил Sotheby’s – 40 миллионов долларов, почти вдвое выше зафиксированного на тот момент рекорда продаж Ротко. «В основном сработал инстинкт и моя реакция на эту красоту, – рассказал мне недавно Тобиас Майер, в те годы главный аукционист Sotheby’s, ныне частный арт-консультант. – На торги никогда ничего подобного не выставлялось. Восхитительные цвета и лучезарный белый центр. Плюс провенанс: работа принадлежала семье из высших кругов Америки!» После отчаянной борьбы «Белый центр» ушел за семьдесят два миллиона восемьсот тысяч долларов – рекорд для аукционных продаж произведений искусства послевоенного периода. Те торги, безусловно, побудили соперников Sotheby’s удвоить усилия. Команда Christie’s во главе с председателем американского отделения Марком Портером лет десять обхаживала Рокфеллера, чтобы получить право провести распродажу его имущества. Летом 2013-го соглашение было подписано. «Это последняя грандиозная, абсолютно полная коллекция импрессионистов и современного искусства, собранная в ХХ веке», – говорит Портер. В данном случае это еще недостаточно громкие слова.
Фото: redux/east news; christie’s images ltd.2018; gettyimages.ru;