Денис Симачев: «Выяснять отно­шения для меня — неприемлемое бабство»

Денис — о своих мужских принципах и новом суперзасекреченном ресторане Hooligan.
Денис Симачев фото и интервью с основателем клуба Hooligan | Tatler

«Насколько мужчина травматичен — вы, наверное, про это хотите поговорить?» Я спросила Симачева, способен ли он взять и кому-нибудь двинуть в глаз, тема его заинтересовала, но смутили слова «двинуть» и «в глаз»: «Идеальный вариант — это когда ты никому не двигаешь, но все по-твоему решается».

Кирпичные корпуса Трехгорной мануфактуры, получив импульс от инвестировавшего в них Олега Дерипаски, вознамерились стать новым «Красным Октябрем». И похоже, идут верным путем: вместо бруклинских артизанских лимонадов, от которых нам уже дурно, они на новом, продвинутом уровне повторяют русские хиты девяностых: баня, стрип-клуб с гостиницей, дискотека. Паша Фейсконтроль тут все тот же, а вот Duran Bar, куда он поставлен не пускать, здорово отличается от исторической «Шамбалы».

Умные Симачев и Андрей Кобзон (экс-«Джусто»), два года назад пустившие на Пресне корни, вернули тему «для своих» и сделали ее козырем. В свой дендистский ресторан Hooligan они пускают только друзей, а праздношатающиеся читатели путеводителей могут совершить старинный русский обряд целования замка и пойти хлебать лимонад.

Симачев ведет себя брутально. Да, человек искусства. Да, дизайнер. Но он с Мазутки, а интересующиеся историей Москвы могут почитать про этот район в бестселлере уголовного адвоката Валерия Карышева (в соавторстве с партнерами) «Мазутка. Портфолио умершей банды». Мазутка контролировала гостиницу «Космос», часть Рижского рынка, кооператоров от проспекта Мира до Сокольников. Бандиты, впрочем, населяли только половину родной для Симачева улицы Павла Корчагина — вторая была застроена цековскими домами, и дети оттуда ходили в пафосную шестую английскую спецшколу. Офицерский сын Денис учился с мажорами (с которыми, как известно, тоже надо уметь договариваться), а мускулы качал с конкретными ребятами: «В этом замесе я и научился быть дипломатом, не суетиться. Предвидеть, что будет. И чувствовать, в каких вещах ни в коем случае нельзя участвовать. Потому что, если поступишь неправильно, через какое-то время придется за это отвечать».

Это точно — в Москве все всё про тебя помнят. Симачеву нравится думать, что этот город все еще как большая Мазутка, и в его случае мысль материальна. Он человек харизмы, человек-воспоминание о девяностых, когда в воздухе пахло возможностями, — и при этом в отличной форме, не убит ни героином, ни АК-47 и даже не растолстел. Над рингом, энергетическим центром ресторана, повесил телеэкраны, на которых сериал «Острые козырьки» чередуется с профессиональным боксом, но «Бригада» то справа, то слева крутится постоянно. Ностальгии во всем этом немного — крепкие друзья хозяев предпочитают жить настоящим и немножко будущим. Денис уговаривает меня (и заодно себя), что сейчас в стране все очень даже: «Интересно, потому что сложно. Для кого-то агрессивно, для кого-то страшно. Но нет застоя, нет жирка, который не позволяет пробиться креативу. Трудные, рисковые времена мне нравятся — потому что они знакомят с людьми, которые к жизни относятся так же, как и я».

Для Дениса вопрос комфорта себя любимого очень важен: «Мы с Андреем Кобзоном прошли уже тот юношеский этап, когда необходимо пускать пыль в глаза, что-то доказывать себе и окружающим. Сейчас важнее, кого хотим рядом с собой видеть, с кем иметь дело, какими вещами пользоваться, какими продуктами питаться, какими женщинами себя окружать». Москва не то чтобы сильно изменилась — она все еще остается центральной ярмаркой тщеславия, но Симачев и узкий круг тех, кто может себе это позволить, в такие игры больше не играет: «Надо оберегать себя от ненужного: дел, вещей, развлечений. Когда ты все попробовал, проще отказаться».

Клуб Hooligan задумывался как место, где можно собрать всех своих. С Сашей «Купидоном» Бородулиным Симачев вместе тренировался в X-Fit. Именно тогда, около трех лет назад, у Андрея, Дениса и Александра появилась идея объединить друзей вокруг ринга.

Сейчас Симачев следит, чтобы под крышей клуба все были равны, все в форме — серых футболках со словом Hooligan на спине и красиво нарисованным кастетом на груди. Никаких персональных тренеров нет, по утрам все вместе прыгают через скакалку, поднимают штанги Hammer, бьют груши из кожи, здорово напоминающей гермесовскую. «Да-да, смотрите, перед вами сорок сумок «биркин» висит, только боксерские груши гораздо лучше сумок!» — человек с патентом на хохлому очень доволен тем, как он оснастил свой детский сад для мальчиков: кожаный трехканатный, по старым правилам, ринг, покрытие из нубука, собранный русскими реставраторами из Лувра огромный ардекошный светильник, барные табуреты с сиденьями от старых французских тракторов Champion, пол из канадского дуба, черные кожаные диваны, белые крахмальные скатерти. Чуть-чуть похоже на Costes и дюкассовский Le Jules Verne в Эйфелевой башне, но затейливее. Дорого, но не дороже денег. Другое дело, что право заплатить в кассу Hooligan надо еще заслужить — это стратегия девяностых, Симачев ей верен, и она отвечает на это добром. Зачем реклама, если бармен Роман @astromelanin из «Менделеева», вещающий в эфире сарафанного радио, добровольно напишет в Instagram, что у Дениса уже открыто, да, «но вход весьма индивидуален».

Закрытый клуб для джентльменов? Закрытый клуб для неджентльменов — наподобие старинного и все еще лучшего лондонского Repton Club, где снимались «Карты, деньги, два ствола»? Братство английских хулиганов, которые одеваются во Fred Perry и с кастетами ходят стенка на стенку? Симачев не любит английских хулиганов: «Они простые. По мне, так надо быть интереснее, тоньше. Да, у них есть мужская харизма, но у нас это называется «орехи». С такими людьми я не хотел бы бизнес делать».

Есть мнение, что в Москве у мальчика только один способ стать мужчиной — обосновавшись, как Денис, посередине. Когда с одной стороны художка с музыкалкой по классу фортепиано, с другой — вольная борьба, бокс, гребля, утюжение у гостиницы «Космос», фарца и валютно-обменные операции.

«Мы с Андреем Кобзоном родились и выросли в Москве, и я считаю это хорошим залогом того, что все будет правильно». Ну конечно будет. Уже есть. На руке у Дениса часы Jaquеt Droz, на стене фотография — нет, не Мохаммеда Али, хотя очень похож, а Иосифа Давыдовича Кобзона в 1954 году, молодого и красивого чемпиона Днепропетровска по боксу. Его пневмогруша сейчас тут, в Hooligan.

Интерьер Денис делал, держа в уме два принципа. Первый — «как только начинает выглядеть модно, сразу отсекай этот вариант». Второй — «без гейской изысканности». Он строил дорогой ресторан в стилистике «качалка на районе», куда ходят не ради физкультуры, а чтобы приобщиться к чему-то большому и сильному: «Это вообще не фитнес — у нас в школе качалка была первым клубом, рестораном, дискотекой. Это было место встречи, знакомства, новостей, выпивания, секса. Ребята выросли, но как были в душе пацанами, так ими и остались. Вне зависимости от возраста, статуса, количества заработанных денег — все бегаем вместе».

Денис Симачев с дочерью Соней на кухне Denis Simachev (2014)

В Hooligan назначают бизнес-встречи, обедают, ужинают, вечером все может перерасти в пати, для чего потолок подпирает здоровенная низкочастотная колонка L-Acoustics. Вопрос о девушках я попросила уточнить отдельно. «Утром им тут противопоказано находиться. Раздевалка у нас одна — мужская, и разговоры тоже мужские. Если им на волне тренда очень хочется заняться боксом, пусть потеют в другом месте, а сюда приходят ужинать в нарядных платьях — вечером без женской красоты и лучезарности нам не обойтись».

Заведение получилось большое — точнее, это несколько заведений. Есть мраморная барная стойка, на которой в душу смотрящий Никита Кунгурцев (мы его помним по Mr Lee) смешивает дайкири и «миссионерский» — алкопривет двадцатым, когда напитки были крепкими и сладкими, а Хемингуэй носил галстук, боксировал в Париже и писал «Мужчины без женщин». Если бы Симачёв был советским интеллигентом, он где-нибудь примостил бы книжную полочку и поставил туда фотографию Хэма, но ему, слава богу, хватило вкуса этого не сделать. В выстроенном им ресторане едят ножом и вилкой вороненой стали (столовое серебро он предпочитает от Gebrüder Hepp, но случаются реверансы в сторону Bork) — этого вполне достаточно, чтобы считаться приличным человеком. Для мраморной говядины он заказал другие ножи – перемотанные изолентой заточки. «Кто делает?» — «Профессионалы». На тарелках по эскизам Дениса — рельефные кастеты.

«Мы с Андреем много путешествуем и давно с профессиональным интересом изучаем гастрономию разных стран. Последние несколько лет инвестируем деньги и приобретаем патенты на рецептуру блюд из самых вкусных и модных ресторанов мира, где главная отличительная черта — качество продуктов и легкость. Небольшое, но очень сильное меню представляет молодой шеф Иван Яковлев, ученик великого Пьера Ганьера (три звезды «Мишлена»). Найти того, кто будет готовить, — мы это умеем».

У Кобзона в «Джусто» была лучшая японская кухня, а из всех когда-либо удивлявших Москву дымящимися пенками гастрозвезд местные гурманы навсегда запомнили Натана и Натали, которые окормляли Simachёv.

В отдельной комнатке внизу стоит винтажное кресло цирюльника — тут стрижет московский грек Мико Арутюнян, составивший силу и славу Chop-Chop, но покинувший их в пользу растущей Трехгорки. В штате имеются также гуру растяжки и рельефа Александр Ражаловский, остеопат, йог, кудоист — приличному московскому боксеру есть кому доверить свое тело.

Татуировку сделает Олег «49» Машинцев — кто интересуется, тот знает. У самого Дениса набито два новых тигра, которых ему подарили в Miami Ink — из этого сурового места во Флориде редко кто уходит без сувенира. Тигры — потому что он, во-первых, Тигр, во-вторых, Близнецы: «Это обереги. Сторожат, когда я в отключке. Наши друзья тоже имеют право пить — в том количестве, какое считают правильным. А если не рассчитают, старшие товарищи объяснят, что хорошо, что плохо». Объяснять, как всегда, будет Симачев. Он старый революционер московской алкокультуры — в свое время в Столешниковом запретил продавать бутылки и даже шоты свел к минимуму, так что суровым московским персонажам пришлось пить коктейли, хорошо что без зонтиков.

Наверху, в мужской раздевалке, черная венецианская плитка и лампы из бункеров-бомбоубежищ — если что, выдержат ядерный взрыв. Хаммам. Цепи и настенная манга, бережно срезанная и перевезенная из «Армы», где все позакрывалось. Колокол за окном (язык ему, конечно, подвязали, чтобы не звонил спьяну, — это символ теоретически возможного, но нежелательного перезвона). На этот интерьер ушло два года. Денис, впрочем, отвлекался на другие проекты — на одежде Denis Simachev и клубе, за чьим благоденствием следит Вадим Аминов, его плавание не закончилось. Он был креативным директором M&C Saatchi, организовал в Доминикане серферский клуб La Preciosa, одевает команду KAMAZ для гонок грузовиков Silk Way Москва–Пекин, открыл общепит Simachyard на «Беговой», в набитой офисным народом Nordstar Tower, и очень надеется дать то же имя поселку в Красной Поляне, при участии Михаила Фельдмана или без него. Форма сотрудников Шереметьево, постельное белье с надписью «Поматросил и бросил» на пододеяльнике, духи, покер, мотогонки... 2020 бутылок (Денис любит это число, он вообще мистик) идеального красностопа Simachёv для винодельни «Ведерниковъ». Большая их часть отправилась в Мэйфэйр, в магазин Hedonism Wines, которым заправляет окопавшийся в Лондоне Евгений Чичваркин. Одежда тоже скоро вернется, но уже без гжели и вождя в венчике из роз — вещи D Simachev простые, базовые, абсолютный нормкор. И, как ни странно, не мужские. Хотя Денис — принципиально мужской дизайнер, они для всех.

Мужское и женское — непростой вопрос, на котором Симачев строит свой планетарий. В Текстильной академии он был единственным мальчиком в группе — и это при том, что конкурс был больше, чем в МГИМО (девочки, которые смотрели сериал «Просто Мария», бросились в тот год учиться на портних-миллионерш). Будущая жена Наташа была старостой факультета, быстро закрыла конкуренткам доступ к телу и родила дочь Соню — сейчас обожаемое дитя четырнадцати лет учится на Арбате, в театральной школе № 1234, собирается стать голливудским режиссером и подает большие светские надежды. Когда ей было шесть, папа повез ее в Гренландию учиться кататься на сноуборде. Не в отель — она жила с такими же, как ее отец, адреналиновыми наркоманами в домике полярников и не ныла. Впрочем, в юрту на втором этаже Hooligan Денис взял с собой только собаку, которую выторговал у чукчи на Камчатке. Айс не лает, но в дом не пускает — он помесь лайки с волком. Крайне брутальный тип. Денис, в общем-то, тоже брутальный, хотя и дипломатичный. Феминность мужчин нового типа его раздражает: «Скучно. Неинтересно. Не вызывает эмоций, особенно тех, которые должен вызывать мальчик у девочек. Но общество уже дозрело опять разделиться на мужчин и женщин, ему надоело находиться где-то посередине».

Если Симачев с Кобзоном начнут устраивать в своем Hooligan бои со ставками (а антураж к этому очень располагает), хипстерский тренд в Москве окончательно сойдет на нет и Рокки Бальбоа перестанет восприниматься как безнадежное ретро. Сорокалетние бородатые мужики на скейтах выходят из моды (ура!), а Симачев умеет чувствовать московские умонастроения: «Моя работа заключается в том, чтобы предвидеть тенденции, знать, что нас ждет. До сих пор я справлялся».

Мальчиком Денис писал в тетрадке сценарии научно-фантастических фильмов. На свой тридцать пятый день рождения зарядил в «Симачеве» кулеры водкой и поставил за диджейский пульт Бегбедера, которого ценит как личность, но не читает. Сейчас Денису сорок один. У него все та же настольная книга, что и в шестнадцать. Больше всего нравится последний абзац: «Так говорил Заратустра, покидая пещеру свою, сияющий и сильный, словно утреннее солнце, восходящее из-за темных гор». Как был ницшеанцем, так им и остался.

Денис Симачев на футбольном матче в поддержку фонда «Подари жизнь» в Лондоне (2007)

денис>

Фото: Слава Филиппов