Дело о пропеллере: колонка Александра Добровинского

— Пап, а ты какими своими процессами гордишься?

— Всеми.

— А особенно?

— Особенно последними четырьмястами. А что?

— Да мы тут смотрим старые вырезки из газет. Ты, оказывается, защищал маленького мальчика из Японии? Какой ты молодец, папочка!

— Мальчика защищал. Но не такого уж и маленького. Это просто nickname был у человека – Япончик.

— Как интересно. А это что: «Адвокат Добровинский доказал в суде, что в Российской Федерации эрекция, коитус и эякуляция должны происходить исключительно на базе действующего законодательства»? «Московский комсомолец». Пап, это смешно. Как это? Расскажи.

— Лучше бы ваш папа доказывал это в домашних условиях.

Как можно так слышать через три комнаты? Отвечать? Не отвечать? Дети, затаив дыхание, продолжали читать статью. Читайте, читайте. Там даже половины всей истории нет. Давно это было. А помню все. Такое ведь не забудешь...

— Александр Андреевич, они ждали и подобрали момент, чтоб ударить. Прямо за несколько месяцев до выборов. Это все проплачено врагами против меня. Помогите!

— А в чем дело? Расскажите толком. И я вас прошу, утихомирьте вашу супругу. Ничего не слышно.

— Вот выдержка из статьи, вы все поймете: «Мы безумно любили друг друга. Когда я видела Сергея в форме, у меня замирало серд...»

— С каким упоением он читает про то, что у этой проститутки там что-то замирало!

— Да, Маша, ты права! Это неинтересно!

— Нет, почему же? Читайте уже все.

— Видишь? Александр Андреевич хочет, чтобы я все читал. Я продолжу. «...замирало сердце. Мы вместе хотели этого ребенка. Мечтали, как будем воспитывать. Как будем играть и нянчить. Он обещал сразу уйти от жены. Жалел ее до конца. Говорил, что она психически нездорова...»

— Подонок! Или ты хочешь сказать, что она все врет?

— Конечно, врет. Я видел ее два-три раза в жизни. И никогда ничего не было. Я продолжу? «Потом родился Димочка. Милый золотой ребенок. Он ни разу не подошел к нему. Естественно, не помогал. Я вот столько лет тяну все одна. Трудно, больше не могу, нет сил...» Вопрос журналиста: «Сергей Валентинович — состоятельный человек, помогает детским домам, меценат, занимается благотворительностью. Мы все это знаем из СМИ. Вы к нему обращались?» Ответ Найденовой: «Много раз. Без результата. Он мне через нашего несчастного сына за что-то мстит. Наверное, за любовь и верность. А то, что он меценат и занимается благотворительностью... Я долго думала об этом. Как такое совместимо? Видите ли, Егорова знает вся страна. Он герой. Летчик. Его портреты во всех газетах. Даже после того, как уволился из армии. Ему это надо для имиджа. И только. Теперь я сказала себе: "Хватит!" Должно же быть все по закону. Подам на установление отцовства и потом на алименты». Дальше — фото маленького мальчика и пустого холодильника. Еще будет передача на телевидении, и я не знаю, что дальше. Но ничего хорошего.

— Что вы так волнуетесь, это же не ваш сын, насколько я понимаю. Сделаем генетический тест, и все. Финиш.

— А до финиша? Грязь, разговоры, страдания. Как подумаю, мне становится плохо. Маша, принеси мне стакан воды, мне плохо.

— Я не совсем понимаю...

— Александр Андреевич, никакого генетического теста не надо. Я к вам завтра приду, и мы поговорим... Спасибо, Маша. Так в котором часу вы хотите меня видеть завтра у вас в офисе? В пять часов? И могли бы вы успокоить мою супругу? Машенька, господин Добровинский хочет с тобой поговорить.

— Мария! Простите, не знаю вашего отчества, но постараюсь вам помочь. Я уверен, что Сергей Валентинович ни при чем...

— Александр Андреевич, о чем вы говорите? Сергей – летчик и бабник. Что делать, если у него вместо головы ... с пропеллером?

Я живо представил себе Героя России в таком интересном виде, и мы договорились о встрече на завтра.

— Александр Андреевич, вам — как на духу. Девять лет назад бес попутал. Ребята познакомили с девушкой. За деньги. Чуть ли не в бане, уже и не помню. Мы и встречались всего ничего, а потом она надолго пропала. Позвонила, когда уже родила. Я бы и не поверил, что это мой ребенок, но посмотрите на фото.

Действительно, со снимка на меня смотрел очаровательный ребенок, копия моего клиента, только без шлема летчика-испытателя.

— Теперь я понимаю, что в тот момент она уже была не одна, а жила с каким-то очень состоятельным человеком. Признание отцовства в то время ей было совершенно не нужно. Она попросила обеспечить будущее ребенка и купить для Димы квартиру. Я купил, раз так получилось. На имя мальчика, конечно. Она говорила, что больше ни в чем не нуждается, хотя деньги регулярно брала. Но ребенка я очень полюбил и видел его практически каждую неделю. Почему ее гражданский муж ушел, я не знаю: то ли выяснил, что детеныш не его, то ли еще что. Но она пошла к моим врагам за большими деньгами — это точно. Ну и теперь скандал, а еще Маша... Я не знаю, что делать. На суде соберется вся пресса. Начнет полоскать грязное белье и все придумывать. Генетический тест делать нельзя. Я уже втихаря сделал. Вызовут ребенка. Мальчик на суде расскажет, что папа его очень любит, дарит подарки, часто видится. Все будут смаковать мою двойную жизнь. Что делать?

К вопросу революционно настроенной русской интеллигенции за время работы адвокатом я уже привык. Но Герой России — летчик-размазня?

— Сколько лет ребенку?

— Восемь.

— Так. Понятно. Не волнуйтесь вы так и оставьте в покое чашку. Разобьете старый коллекционный фарфор. Если я возьмусь за дело...

— Как это? А вы еще не взялись?

— Нет, я еще думаю. Могу продолжить? Если я возьмусь за дело, то закрою процесс и журналистов туда не пустят. Кроме того, ребенка в восемь лет никто допрашивать на суде не будет. Успокойтесь. А вот с генетическим анализом сложнее.

Гражданин всегда консультируется с действующим законодательством. Даже во время эрекции.

— Александр Андреевич! Я открою траст на ребенка, буду помогать каждый месяц, все сделаю. Но признаваться сейчас нельзя. Я же во всех СМИ прилежный семьянин. Какой-то глянец о нас с Машей огромную статью написал неделю назад. Сделайте что-нибудь!

Я решил взять паузу, подумать, и мы расстались.

Хорошенькая молодая судья с интересом слушала мою речь. Ее щеки пылали, глазки блестели любопытством. За дверью стояла толпа выгнанных из зала журналистов и ныла в ожидании развязки. Маститый адвокат из советского прошлого с пренебрежением посматривал в мою сторону.

— Уважаемый суд! Прежде чем высказать свое мнение о заявленном ходатайстве относительно проведения генетической экспертизы ребенка и моего клиента, я хотел бы поговорить о другом. Я бы хотел обсудить законодательство, которым будет руководствоваться суд, рассматривая данное дело.

Судья: «Что вы имеете в виду, адвокат Добровинский? По российскому!»

Адвокат истицы: «Насколько я слышал, коллега долго проживал во Франции. Очевидно, то законодательство ему ближе».

Смех истицы.

— Я продолжу, с вашего разрешения. Итак, презумпция невиновности, уважаемый суд, распространяется не только на уголовное право, но, по моему глубокому убеждению, и на гражданское. Я абсолютно уверен, что любой гражданин в нашей стране, совершая то или иное действие, руководствуется действующим законодательством на дату совершения такого действия. Действие, которое мы должны рассмотреть в данном суде, имеет изначально характер возможных, я подчеркиваю, только возможных интимных отношений между истицей и ответчиком. Но и они, уважаемый суд, должны происходить на базе действующего законодательства. Так как мы говорим о рождении ребенка, то я вынужден напомнить стороне истицы, что этому событию предшествуют некие вынужденные и рефлекторные акты. А именно: эрекция, сам момент соития и, естественно, эякуляция. Теперь вернемся к законопослушному гражданину нашей страны. Еще до совершения вышеперечисленных действий, я подразумеваю, законопослушный гражданин всегда консультируется с действующим законодательством — даже в период начала возникновения эрекции...

Истица: «Что он несет?»

Адвокат истицы: «Бред. Я вам говорил. Мы все выиграем!»

Судья: «Тихо! Продолжайте. Мне очень интересно, куда вы придете. Только не очень растягивайте, мы все напряжены».

— Я скоро кончу, ваша честь! Итак, еще на стадии шевелен... извините, на стадии начальной эрекции законопослушный гражданин может приостановить контролируемый им ход событий в связи с пониманием последствий, продиктованных законодательством. Поясню: один из участников акта, предлагая биологическое вещество к услугам другой стороны, уже в следующий момент не способен будет влиять на последствия, которыми может распоряжаться вторая сторона, получившая вышеуказанное вещество. Вот почему изучение законодательства на дату передачи вещества от одной стороны другой становится витальным. В данном случае предполагается, учитывая все мельчайшие этапы этого акта, что граждане, вступившие в него, действуют исключительно после консультации с Семейным кодексом на период данного акта, то есть все действия и их последствия совершаются на базе законодательства на момент...

Судья: «Понятно. Дальше!»

И живет теперь в штате Айова. Как известно, «в штате Айова жить хреново».

— Теперь рассмотрим данное дело. Ребенок, отцовство которого предлагается моему доверителю, родился в декабре девяносто четвертого года. Минус девять месяцев — и мы получаем популярную дату зачатия вокруг Международного женского дня 8 Марта. Каково же было действующее законодательство в нашей стране, которым должны были руководствоваться истица и ответчик еще на стадии эрекции? Несомненно, действующий Семейный кодекс, доставшийся нам от Советского Союза. На всякий случай напомню истице, что новый Семейный кодекс вступил в силу только в девяносто шестом году. И никак не раньше! Что же говорит нам Семейный кодекс 1969 года рождения? Отцовство ребенка доказывается совместным проживанием возможного отца с будущей матерью, наличием общего хозяйства и его ведением, а также должно или может быть подтверждено свидетельскими показаниями. Заметьте: ни одного слова относительно генетического анализа там нет. На основании всего вышеизложенного я прошу суд в ходатайстве со стороны истицы о проведении генетической экспертизы отказать. И принять за основу в рассмотрении данного дела Семейный кодекс, действовавший на территории Российской Федерации на момент возможной эякуляции моего доверителя, последствием которой, по утверждению истицы, явилось появление на свет замечательного ребенка, фотографии которого приложены к делу. Ваша честь, я кончил.

На оглашение решения, согласно закону, пригласили всех желающих. Судья довольно точно процитировала слова моего выступления. Журналистская братия, затаив дыхание, рыдала про себя в преддверии написания заметок.

«...Так как истцом не были представлены никакие доказательства относительно совместного ведения хозяйства и совместного проживания, суд постановил: в иске отказать. Решение может быть обжаловано».

Зал взорвался.

Когда мы выходили из здания суда, я отозвал девушку Найденову и тихонько ей сказал: «У меня есть все указания, чтобы ваш ребенок ни в чем не нуждался. Мне кажется, пора прекратить этот базар и одуматься».

— Пап, а почему ты иногда называл судью «ваша честь»? Так же только в уголовном процессе говорят.

— Дети, когда я произносил ту речь, мне все время в углу мерещился летчик Егоров, Герой России... В том виде, в котором мне его в первый раз обрисовала супруга: с пропеллером на ... вместо головы. Вот и стало для меня это дело в чем-то уголовным.

— Пап! А чем закончилась история?

— Герой России отработал свой срок и ушел из политики навсегда. Жена Маша ревновала его к замочным скважинам и бильярдным лузам. В конце концов они развелись. Ее дальнейшая судьба мне неизвестна. А я не овчарка Тузик из МУРа и Машин след не готов был брать. Дима ушел от мамы в пятнадцать лет и живет с папой. Оба абсолютно счастливы и обожают друг друга. Он мальчика, разумеется, признал, тот теперь Дмитрий Егоров. Скоро станет адвокатом. Кстати, студентом Дмитрий Сергеевич проходил стажировку у нас в офисе. Его мама вышла замуж за американца (так ему и надо) и живет теперь в штате Айова. Как известно, «в штате Айова жить хреново». Деревня деревней. Но до того, как вышла замуж, она этого не знала. Сергей Валентинович снова в бизнесе и довольно успешен. А вообще, летчики – это особая каста. Посмотрите гениальный советский фильм «Случай с Полыниным»: Вертинская, Ефремов, Табаков, Мордюкова, Бурков, Дуров... Правда, в Доме кино его сразу переделали в «Случку с Полыниным», но сути это не меняет. И рассказ Симонова, и фильм прекрасны.

— Папа, а ты...

Голос из гостиной: «А ваш папа, дети, вошел в историю с этой своей эрекцией!»

«Можно подумать, что в историю кто-то входит без нее», – подумал я про себя, но промолчал.