Как прошли новогодние чтения Tatler в Санкт-Петербурге

Tatler ворвался в морозный Петербург со своими «Новогодними историями». В Главном штабе Эрмитажа еще жива память об открытии выставки из собрания фонда Still Art семьи Карисаловых, а вот уже новая эффектная «снежная» подсветка главной лестницы и Михаил Пиотровский с краткой речью. Речь быстро превратилась в краткую обаятельную лекцию о рыцаре Танкерде, который первый ворвался в Иерусалим в результате Крестовых походов и вообще наделал массу славных, с точки зрения этики своего времени, дел. Прибывшие (согласно петербургской традиции, без опозданий) гости прилежно внимали директору Эрмитажа.

Тем более о рыцаре он вспомнил неслучайно. Кроме наших «Новогодних историй» вечер был посвящен старту реставрации картины Никола Пуссена «Танкерд и Эрминия», в рамках трехлетнего партнерства музея и компании Pernod Ricard.

После этого все поднялись по лестнице в розовый зал Главного штаба, чтобы пройти ритуал дегустации 50-летнего коньяка ARARAT Erebuni. «Сейчас должна зазвучать музыка из “Что? Где? Когда?”!» — воскликнул кто-то за столом: перед каждым стоял черный ящик. Мелодия не зазвучала, но собравшимся предстояло искать ключ, и уж ключом открывать для себя тайну солидного купажа. По-настоящему заинтересовался даже господин Пиотровский.

После этого приключения вкуса и аромата гости усладили слух голосами Ариана Романовского и Виктории Шеляговой, разделившей с ним фрагменты рассказа. «Светский интроверт на ее месте сел бы складывать из льдинок слово “вечность”, но героиня “Татлера” живет здесь и сейчас», — закончила свое выступление выпускница Ленинградского института культуры.

Приобщение к высокому продолжилось. Пока стол накрывали к ужину, гости отправились проведать Моне и Матисса из собраний Морозовых и Щукиных.

Ужин являл собой отдельное произведение искусства, но и после него с красотой не закончили. Гости и хозяева очень уж Северной столицы перебрались в ресторан Bellevue на 9-м этаже отеля «Кемпински Мойка 22», где их уже ждали коктейли на основе ARARAT. Не то чтобы это было целью, но многие убедились, что даже в самую долгую ночь года лучше вглядываться именно оттуда, а не только праздновать белые.