Власть и шляпы: какие головные уборы носили представители королевской семьи Великобритании

18 июня стартуют скачки в Аскоте, а вместе с ними — главный ежегодный смотр шляпок. По такому поводу публикуем отрывок из книги «Шляпы» Клэр Хьюз — о том, как головные уборы влияли на образ британской монархии.
Какие головные уборы носили представители королевской семьи Великобритании

До того момента, когда женщины вышли в общественные пространства, такие как улицы, магазины и парки, в середине XVIII века, выбор женских головных уборов сводился к чепцам в помещении и капюшонам на улице. Для верховой езды, однако, женщины из высшего общества уже давно носили мужские шляпы. Женщины, в отличие от мужчин, не были стеснены семантикой шляп в качестве символов статуса и власти и потому обладали большей свободой в изобретении новых фасонов. Мария-Антуанетта, или, точнее, ее модистка Роза Бертен, фактически положила начало модным шляпкам, исполняя их с таким щегольством, которое мало кому удалось превзойти.

Женские головные уборы могут быть изобретательными, но также и вызывать неловкие ситуации, посылая нежелательные сигналы. Портрет Шарлотты кисти Лоуренса 1790 года вызывает тревожное, меланхолическое настроение из-за петель черной ленты, обвивающей седые волосы стареющей королевы, — такое украшение избрал сам художник. Миссис Пейпендик, хранительница гардероба королевы, вспоминает, как Шарлотта сопротивлялась такой прическе и отказывалась позировать Лоуренсу. Шарлотта возненавидела этот портрет, а Георг отверг его с яростью, посчитав непокрытую голову супруги нарушением протокола.

Шарлотта Мекленбург-Стрелицкая, 1754

При достаточном количестве пышного декора и мастерстве художника членам королевской семьи, как правило, удавалось создать величественный образ, но с появлением фотографии все стало совершенно иначе. Хотя портретные фотографии могут быть отретушированы, монархам было суждено стать жертвами моментального снимка. Королева Виктория позировала для дагеротипа и была настолько шокирована результатом, что собственноручно стерла изображение своей головы и шляпки. Капоты нисколько ее не украшали. Во время ее визита в Париж в 1855 году французы изумились ее огромному белому чепцу, перегруженному перьями, развевающимися лентами, и ридикюлю с вышитым на нем пуделем (комплимент принимающей стороне?).

Королева Виктория, 1856

Альберт ограничивался униформой, но как же было королеве примирить моду — к которой она была отнюдь не равнодушна — и приличия, которых требовал ее высочайший пост? Вмешалась судьба, и вдовство обеспечило ей униформу: белые чепцы с лентами и платья из черного крепа шли ей и ее растущим объемам. Пусть этому наряду недоставало утонченности и шика, он был экономичен, удобен и стал национальным символом ценностей, характеризовавших целую историческую эпоху. Но наше представление о моде включает также понятие об изменчивости, и образ Виктории — кукла на чайник, увенчанная бантом из лент — стал казаться чем-то далеким и невыразительным.

Королева Виктория и принц Альберт, 1861

Принцесса Александра, 1866

К счастью для пышнотелого Эдуарда, английское портновское искусство достигло в то время своего расцвета. Цилиндр добавлял ему роста, элегантности и солидности. Униформа получала все большее распространение по мере того, как расширялись функции империи, а церемониальные головные уборы обрастали плюмажами, чем Эдуард пользовался сполна. Он ввел в английскую моду хомбург, закрепил котелок как элемент городской одежды, восприняв в штыки кампанию против котелков, запущенную профессиональным журналом, и удивлял общество тем, что носил котелок с фраком, на европейский манер. Королевская чета искусно совмещала различные функции одежды: функцию униформы, самовыражения и игры с модой. Однако, хотя сам он предпочитал эксперименты, от других Эдуард требовал строгого соблюдения протокола. Когда он заметил, что его дворцовый эконом входит во дворец в котелке, он вышел из себя. «Но, сир, — взмолился бедолага. — Вам не приходится ездить на автобусах». «Автобусы! — рявкнул Эдуард. — Что за вздор!»

Эдуард VII, 1870

Племянница Эдуарда, принцесса Патриция Коннаутская, точно была себе на уме. В Кенсингтонском дворце хранится крошечная корона принцессы, в которой она выглядела изысканно, пусть и несколько непочтительно. Этот жест должен был подготовить ее родных к дальнейшему диссидентству: она вышла замуж за простолюдина. Принцесса Мэй, будущая королева Мария, тоже дистанцировалась от фривольного и модного двора. Она была серьезной и застенчивой и стремилась походить на королеву Шарлотту, предпочитая простые шляпки с небольшими пучками перьев, которые носила высоко, словно корону. Этот стиль ввела Александра, а Мария превратила во вневременную величественную униформу. Ее фирменный ток на парадной фотографии по случаю Серебряного юбилея правления Георга V в 1935 году неподвластен моде, в отличие от элегантной, но неудачно подобранной шляпы, скрывающей лицо герцогини Кентской, или выбранной герцогиней Йоркской шляпы с перьями. Мария пыталась запретить перья на официальных приемах, но Георг V был щепетилен до мелочей, и дворцовая жизнь, по словам Чипса Ченнона, все так же требовала «большого количества перьев и охорашиваний».

Георг V, нелюдимый и питавший отвращение к моде, годами заказывал одинаковые костюмы — эту монотонность изредка нарушал слегка менявшийся фасон шляпы. Бережливость сослужила ему дурную службу во время Делийского дарбара 1911 года. Невысокий и худощавый, он въехал в Дели верхом на некрупной лошади, а за ним следовала королева Мария, на этот раз разряженная в пух и прах. В шлеме и военной униформе Георг выглядел не парадней обыкновенного генерала. «Толпы зевак глазели на королеву во всем ее великолепии, — пишет Джессика Дуглас Хоум, — и пришли к выводу, что она, должно быть, оставила Его Императорское величество в Англии».

Королева Мария и Георг V, 1910

«У мужчин все легко и просто, — заметил Стив Лэйн. — Шляпа, плюмаж, несколько медалей, и они готовы». Однако после Октябрьской революции в России, мировой войны и нескольких лет форменной одежды как повседневной такие атрибуты выглядели безнадежно «пуританскими». Даже когда мужчины королевской семьи стремились соответствовать буржуазной норме, переодеваясь в гражданские костюмы, они все равно казались реликтами отжившего мира. Но Эдуард, пусть и худощавого телосложения, выглядел стильно. Обладая внешностью кинозвезды и элегантной спутницей, он казался досягаемым и современным. Стань он королем, Эдуард VIII, возможно, возродил бы головные уборы на радость шляпникам. Георг VI, яблоко от той же яблони, отличался, однако, чрезвычайной застенчивостью и был обречен выглядеть невыигрышной заменой брату.

Принц Эдуард, 1924

Когда в 1936 году Эдуард VIII отрекся от престола, выйти из кризиса монархии помогла Елизавета Боуз-Лайон. Супруга Георга VI возродила королевский стиль и вновь сделала его модным. Вопрос выбора нарядов и шляпок может показаться несущественным, но когда Елизавета явилась на национальной арене в кринолинах и живописных шляпах в разгар войны, скандал, связанный с Эдуардом VIII, показался лишь случайным отклонением от общего курса благодетельной монархии с женским лицом. Модельер Норман Хартнелл и Оге Торуп, королевский шляпник, создали новый образ королевы. «Почему нам так нравятся перья? — говорит Торуп. — Отчасти из-за их исторических ассоциаций с королевской властью… мужчины тоже ими пользовались, но их привлекательность по сути женственная». Женственность лежала в основе привлекательности Елизаветы. В отличие от простой элегантности герцогини Кентской, она предпочитала декоративную старомодность рюшей и воздушных плюмажей. Вопреки всем возможным правилам моды, она еще больше укоротила свой небольшой рост многоярусными шляпами, создавая очарование сказки среди сурового современного мира. Все в безжалостных 1970-х казалось старым и уродливым, писал один журналист, кроме королевы-матери.

Елизавета Боуз-Лайон, 1941

Подобно многим миловидным мамам девочек-подростков, Елизавета одевала свою дочь как взрослую. За исключением роста, они имели мало сходства во внешности, но лишь спустя годы правящая королева вышла из-под влияния стиля своей матери. Королева со всей серьезностью относится к своей символической роли, и, как кажется, ее длительный отказ от шляпок с полями объясняется желанием быть заметной. Это желание, вероятно, получило подкрепление в 1991 году во время визита в Америку, когда после выступления президента Буша ей пришлось стоять у микрофона, который никто не догадался настроить по высоте. Все, что удалось заснять телевизионным камерам, — это широкие поля шляпы и возглас оператора: «Я снимаю говорящую шляпу!» Наиболее органично и по-королевски Елизавета II выглядит в треуголке во время церемонии выноса знамен (Trooping of the Colour) и в традиционном головном уборе Ордена Подвязки с пышным плюмажем. Возможно, пищу для размышлений ей также дали игривые имитации армейских головных уборов, которые носила принцесса Диана в 1980-х годах. Как бы то ни было, автор обзора пяти десятилетий королевских шляпок, опубликованного во французском журнале Le Figaro по случаю Бриллиантового юбилея правления Елизаветы II в 2012 году, заключает, что королева нашла свой стиль в фасоне «шевалье», который по сути своей является украшенной перьями касторовой шляпой, какие носили влиятельные женщины еще со времен Тюдоров.

Елизавета II, 2017

Книга «Шляпы» Клэр Хьюз («Библиотека журнала "Теория моды"», НЛО) уже в продаже

Фото: Getty Images