Три года назад в Нью-Йорке мы с подругой гуляли по Сохо и забрели, как потом оказалось, в лучший в городе винтажный магазин Ressurrection. К старинным вещам я относилась скептически. Я остро чувствую чужую энергетику и не в восторге, когда мне дарят антиквариат, потому что просто-напросто его боюсь. Хотя мои родственники настолько любят это дело, что даже спят на антикварной кровати. К моему удивлению, в магазине мне понравилось абсолютно все! Но по-настоящему влюбилась я в маленькое желтое платье шестидесятых годов Pierre Cardin с круглыми вставками из лаковой белой кожи. Вокруг висели уникальные вещи Azzedine AlaÏa, Valentino, Thierry Mugler, а в Москве все носят одно и то же. Однажды на показ Валентина Юдашкина моя мама и Алла Вербер надели абсолютно одинаковые платья Chanel. Все присутствующие, разумеется, заметили и долго шутили на эту тему.
Удержаться от покупки этого писуника (piece unique) я, конечно, не смогла и тут же забыла про всякую энергетику и чужих людей. Но запах! Вот от чего я не могла отделаться, стоя перед зеркалом в этом уникальном платье. С другой стороны, Пьер Карден совершенно серьезно заявляет, что возрождения его Дома моды, как, например, того же Yves Saint Laurent, никогда не будет, бренд по его собственному желанию должен умереть в один день с ним! Какие только мысли не приходили мне в голову: кто до меня носил это платье? Почему вдруг его продали?
Оказалось, платье принадлежало известной нью-йоркской красавице, которой сегодня что-то около восьмидесяти. У нее двое сыновей, а своих невесток она не любит настолько, что готова раздать свою уникальную коллекцию назойливым байерам и в дальнейшее пользование неизвестным ей девушкам. Одной из которых стала я! И не пожалела. В этом платье меня потом окрестили it girl в журнале Harper’s Bazaar. А на выставке знаменитых фотографов шестидесятых годов XX века, организованной моим благотворительным фондом, оно висело на манекене на самом почетном месте и на его фоне фотографировались светские красавицы Маруся Ильченко, Ольга Искияева, Ирина Чайковская и Пэрис Хилтон.
Через полгода я опять вернулась в этот магазин за сумкой Chanel 2.55. В прошлый раз я загорелась ею даже больше, чем желтым платьем Pierre Cardin. Проблема заключалась в том, что и она пахла, как мы с подругами выражаемся, умершей бабушкой. Я опять стала выяснять историю сумки. Ее бывшей хозяйкой оказалась одна из богатейших женщин Америки прошлого века Дорис Дюк. Она родилась в 1912 году и была официально объявлена самым богатым ребенком в мире. Ей было всего двенадцать лет, когда умер ее отец – табачный магнат. За перипетиями ее личной жизни следила вся страна. Будучи бездетной, в последние годы жизни она переписала наследство в миллиард двести миллионов долларов на своего дворецкого-афериста Бернарда Лаферти. Канал HBO даже снял фильм о жизни Дорис Дюк, роль которой исполнила Сьюзан Сарандон. Мне больше всего понравилось, что полюбившиеся вещи Дорис всегда покупала в трех экземплярах. На всякий случай.
Сумка Chanel с частичкой истории Дорис Дюк мне досталась по цене новой. Не всем так везет, как моей подруге Наташе Туровниковой, которая относится к одежде винтаж как к музейным экспонатам. Она чудом нарывалась в московских комиссионках, куда, вы не поверите, сносят даже старые сумки Chanel, на такие экземпляры, о которых потом с трепетом расспрашивают в Париже в бутиках Chanel. В Нью-Йорке они стоят тысячи долларов, не меньше новых, а в Москве – пару тысяч рублей. А однажды мой приятель Виталий Козак в Минске в какой-то комиссионке нашел настоящий музейный экспонат – жакет Yves Saint Laurent из русской коллекции 1978 года за десять рублей.
С тех самых пор я заболела темой винтажных вещей и их историей. Термин vintage изначально принадлежал лексикону виноделов и обозначал высококлассное вино, которое выдерживалось в идеальных условиях не одно десятилетие, становясь с годами только лучше. Под этим словом всегда подразумевались необыкновенный вкус, эксклюзивность и главное – невозможность «параллельного» производства. Теперь под винтажем подразумевают раритет в мире моды и стиля, оригинальную или аутентичную вещь не моложе двадцати лет, в которой четко прослеживается «писк моды» времен ее создания. Простой черный пуловер восьмидесятых годов – это секонд-хенд. А пуловер с фасоном, характерным для тех лет – высокими плечиками, кожаными вставками, широкой резинкой внизу, – самый настоящий винтаж.
Одежду с пятнадцатилетним стажем принято считать современной. Поэтому сильно раздражает, когда очередная модница в платье Dolce&Gabbana четырехлетней давности называет его винтажным. А еще невероятно забавляют истории, когда одежду Mango или Zara выдают за винтаж. Однажды всем известная it girl на съемку для одного модного журнала, в котором я имела честь работать, надела платье из коллекции Viktor&Rolf для H&M, а в подписи попросила поставить «платье винтаж». Для людей, далеких от моды, сошло за великое творение семидесятых. Знающие от души посмеялись.
Моду на винтажную одежду ввели голливудские звезды. В 2006 году, готовясь к «Оскару», Дженнифер Лопес долго выбирала между последними коллекциями Valentino и Prada, пока судьба не привела ее в бутик Lily et Cie. Знаток винтажа Рита Уотник держит его на Беверли-Хиллз почти тридцать лет, в ее коллекции представлено более полумиллиона экземпляров. Именно там Деми Мур нашла серое шифоновое платье Michael Novarese сороковых годов для «Оскара» 1992 года. Эта дата и считается началом эпохи винтаж.
Восемь лет назад в том же самом бутике Пенелопа Крус влюбилась в творение цвета пудры Pierre Balmain пятидесятых годов и пообещала себе, что если когда-нибудь ее номинируют на «Оскар», то пойдет на церемонию только в нем. В этом году ей повезло дважды – это платье не просто ее дождалось, в нем Крус унесла домой заветную статуэтку за лучшую женскую роль второго плана.
На одежде в магазине Уотник никогда не висят ценники. Только самолично вычислив потенциального покупателя, она озвучивает стоимость. Как вы понимаете, для каждого своя цена, и чем известнее и богаче покупатель, тем она выше.
А вот Кэмерон Сильвер, владелец популярного магазина винтажной одежды Decades в Лос-Анджелесе, отдает уникальные вещи по более чем гибким ценам, особенно если вы ему понравились. Сильвер известен тем, что возродил гениальные забытые имена Ossie Clark и Loris Azzaro. В его коллекции находится самое большое количество винтажных вещей Hermès. «Если я получила подарок в оранжевой коробочке, то знаю точно, это от Кэмерона», – говорит его подруга Татьяна Сорокко. Татьяна в конце восьмидесятых была любимой моделью Ива Сен-Лорана, а сейчас живет в Лос-Анджелесе. Любовь Татьяны к винтажным вещам началась больше двадцати лет назад, в ее коллекции уникальные вещи Dior, Balenciaga и Elsa Schiaparelli. Маленький винтажный рай с коллекцией раритетных вещей я нахожу в каждом городе. Совсем недавно в Копенгагене Наташа Туровникова отвела меня в магазин, который держит мама супермодели девяностых Хелены Кристенсен. Любовь дочери к одежде и ее приверженность к миру моды мама превратила в прибыльное семейное дело – она торгует вещами Хелены, в которых та появлялась на самых громких вечеринках и которые получала в подарок от друзей-дизайнеров Джанни Версаче, Джорджио Армани и Валентино Гаравани.
Недавно я вернулась из Нью-Йорка, откуда привезла оригинальную джинсовую рубашку Wrangler. Воротник был изрядно потерт, а рукава заношены до дыр. Предполагаю, что у бывшей владелицы, актрисы Хизер Локлир, ее купили максимум за десять долларов, после чего она, по традиции винтажного перепроизводства вещей, прошла специальную обработку и поступила в продажу в дорогой магазин, где я заплатила за нее вдвое дороже новой рубашки.
В винтажных магазинах в лондонских районах Брик-Лейн и Shoredich байеры находят уникальные экземпляры за сорок фунтов, которые впоследствии выставляют в Dover Street Market за четыреста.
Получается, что сегодня мы покупаем потертые сумки Kelly 1970 года рождения за сумму, эквивалентную новой, ожидающей вас в бутике Hermès с тем, чтобы стать винтажной и самой дорогой для вашей внучки, которая с гордостью будет рассказывать друзьям о том, что эту сумочку ей подарила любимая бабушка! Из того самого «бабушкиного сундука», из которого моей лучшей подруге Наташе Гольденберг досталось по наследству два платья Missoni ее любимых семидесятых. «Два года назад, когда мы были в Лос-Анджелесе, я уговорила моего молодого человека и его друга Сэма отвезти меня в винтажный магазин Ressurrection, где нашла платье Missoni из той самой коллекции семидесятых. И стоило оно вдвое дороже нового», – рассказывает Наташа. Двадцать пять тысяч долларов за вечернее платье в магазине Риты Уотник – не предел. Это ли не идеальное вложение денег, которое к тому же делает вас красивой и единственной в своем роде? Особенно приятно, когда ваши дети и внуки будут носить винтажные вещи от своих мам и бабушек, с их родной энергетикой и историей. В этом случае наши удачные приобретения одежды становятся самыми настоящими инвестициями. Теми, что мы сможем передать нескольким поколениям вперед. И теми, что в цене будут только расти.
Фото: Getty