«Ее Королевское Высочество герцогиня Йоркская родила сегодня в 20:18 дочь. Ребенок и Ее Королевское Высочество чувствуют себя хорошо» — таким сообщением Букингемский дворец обрадовал жителей Великобритании 8 августа 1988 года. Девочку назвали Беатрис Елизавета Мария — в честь младших детей королевы Виктории. В 2020 году принцессе по крови, дочери герцога и герцогини Йоркских и внучке Елизаветы II исполнилось 32 года. Она занимает девятую строчку в очереди на престол, но, судя по всему, к нему вообще не стремится. У принцессы Беатрис есть занятия поинтереснее исполнения функций официального лица государства — она пытается жить жизнью обычной женщины из высшего общества, при этом не роняя своей короны.
Беатрис занимает пост вице-президента по партнерским отношениям и стратегии в американской компании Afiniti, занимающейся интеграцией возможностей искусственного интеллекта в работу справочных служб. Британские таблоиды, в целом неравнодушные к личной жизни старшей дочери принца Эндрю и герцогини Сары, строят теории о том, что важное название должности предполагает всего лишь представительские функции. Сама компания Afiniti не комментирует деятельность принцессы, но даже если это просто номинальная должность, все равно кейс Беатрис — большой прецедент. Не так много в мире принцесс, которые решаются выйти на работу, чтобы летать между парадами Trooping the Colour в Лондоне и конференциями, посвященными новым технологиям, в Сиднее.
Младшая сестра Беатрис Евгения тоже работает — галеристкой. В уникальности этой позиции — их сила и слабость. С одной стороны, они участвуют в формировании нового образа современной принцессы (не Меган Маркл единой). С другой, тратят очень много сил на то, чтобы успешно балансировать между несколькими ролями: светских героинь, бизнесвумен и представительниц королевской семьи.
«Они независимые, работающие женщины, которые стараются не забывать о своем социальном положении и помогать тем, кому они в силах помочь», — процитировало издание People друга принцесс, пожелавшего остаться неизвестным. Благотворительность — то, чему изначально было предписано посвятить себя королевским внучкам. Они от этой ответственности не уклоняются: Евгения занимается проблемой современного рабства, Беатрис — социальной адаптацией людей с дислексией (у нее самой такой диагноз) и кибербуллингом.
С неадекватными оценками и издевательскими комментариями и Беатрис, и Евгения знакомы не понаслышке — как и все дети из королевской семьи, они выросли под вспышками папарацци. «Мы верим самим себе и полагаемся на поддержку друзей и родителей. Нам нельзя проявлять агрессию в ответ — нужно только сиять и излучать любовь», — прокомментировала Евгения их тактику поведения.
Внешний вид сестер на протяжении последних десяти лет регулярно подвергался критике таблоидов — предметом обсуждения была их любовь к экстравагантным головным уборам и некомплиментарным нарядам с крупными принтами, будто бы подчеркивающим их лишний вес. Евгения рассказала в интервью Vogue, что несмотря на богатый негативный опыт с прессой, Беатрис однажды не выдержала и разрыдалась из-за «ужасной статьи» о ней прямо за несколько часов до начала садовой вечеринки в Букингемском саду в честь организации Not Forgotten Association, поддерживающей ветеранов Второй мировой. Что Беатрис пришлось пережить после свадьбы принца Уильяма и Кейт Миддлтон в 2011 году, даже сложно представить.
На торжественную церемонию принцесса пришла в бежевом пальто и скульптурной шляпке Philip Treacy. И в тот день каждый первый таблоид посчитал нужным запостить мемы с ее головным убором, представленным в виде крышки от унитаза. Неизвестно, как принцесса отреагировала на это в самом начале, но потом собрала все свои эмоциональные ресурсы и решила конвертировать медийный потенциал шляпки в благотворительный взнос. В итоге работа Philip Treacy была продана на аукционе eBay за $131 341 — сумму поделили между некоммерческими организациями UNICEF и Children in Crisis. «Когда говорят, что ты выглядишь “смешно”, нужно уметь посмеяться», — резюмировала Беатрис.
Принцесса по-прежнему любит яркие головные уборы, но последнее время сюрреалистическим композициям с перьями и скульптурными элементами предпочитает широкие поля — чего только стоила ее шляпка на одних из последних скачек в Аскоте. Голубое платье-рубашку Maje с перфорацией некоторые модные критики все равно разнесли, но это с Беатрис последнее время происходит все реже. Таблоиды, пристально следящие за жизнью королевской семьи, предполагают, что причиной недавних перемен в гардеробе Беатрис стал «эффект Меган Маркл». Нет, принцесса не скупает по примеру поклонников герцогини Сассекской все, в чем она выходит в свет, но учится у нее интегрировать более лаконичные модели в свой официальный гардероб и в целом одеваться более элегантно.
С целью скорректировать свой стиль принцесса Беатрис год назад даже наняла пару стилистов — леди Эмили Комптон, в прошлом светского редактора британского Tatler, и Оливию Бакингем, контрибьютора Hong Kong Tatler. Платье принцессы Self-Portrait на свадьбе леди Габриэллы Виндзор стало одной из их первых общих побед. Количество упоминаний «аляповатых шляпок» и «старомодных нарядов» в новостях о новых выходах Беатрис последнее время резко упало. Теперь, напротив, все чаще появляются материалы о том, что принцесса вот-вот может стать новой ролевой моделью — наравне с Меган Маркл и Кейт Миддлтон. «Би (сокращение от “Беатрис". — Прим. ред.) переживает модную эволюцию. Она выглядит сейчас лучше, чем когда бы то ни было», — говорят ее друзья.
