В день своей свадьбы в семь утра — это был один из самых жарких дней лета, синоптики предупреждали об угрозе урагана — Нерон Голден по обыкновению отправился играть в теннис на углу Четвертой и Лафайета с тремя членами своего крепко сбитого кружка друзей тире партнеров тире клиентов.
Эти таинственные люди, всего их было пятеро, как мне кажется, выглядели одинаково: крепкие, с ореховым загаром (результат долгого пребывания на солнце в дорогостоящих местах отдыха), с редеющими, коротко стриженными волосами, чисто выбритые, с решительной челюстью, грудь колесом, ноги в густой шерсти. В белых спортивных костюмах они смотрелись командой отставных моряков, вот только морякам не хватило бы денег купить такие часы: я насчитал два «ролекса», по одному «вашерону константину», «пиаже», «одемару пиге». Богатые и могущественные альфа-самцы. Нерон не познакомил их с нами, никогда не приглашал в Сад. Это были его парни. Он придерживал их для себя.
Расспрашивая сыновей, как старик нажил состояние, я каждый раз получал иной ответ: «строительство» — «продажа недвижимости» — «сейфы» — «ставки онлайн» — «торговля пряжей» — «перевозки» — «венчурные вклады» — «текстиль» — «кино» — «не твое дело» — «сталь». После того как мои родители-профессора помогли мне выяснить его личность, я начал, насколько хватало способностей, уточнять истинность или же неистинность столь разнообразных утверждений. Обнаружилось, что человек, известный нам как Н.Ю. Голден, приобрел привычку к таинственности задолго до того, как появился среди нас, и паутина ложных фасадов, посредников, подставных компаний, которую он плел, защищая свои дела от публичности, оказалась слишком сложной, чтобы я — всего лишь юнец, мечтающий работать в кино — сумел с такого расстояния проникнуть в нее. Он запускал свои пальцы в любой пирог, славился как беспощадный рейдер. Он окутывался плащом анонимности-бенами, но когда делал очередной ход, все догадывались, что за игрок за столом. В стране-которую-нельзя-называть его прозвали Коброй. Если мне когда-нибудь удастся снять о нем фильм, размышлял я, может, так его и назвать. Или: «Королевская кобра». Но, подумав хорошенько, я отказался от таких названий. У меня уже было готовое.
«Золотой дом».
Расследование привело меня к пресловутому мошенничеству 2G Spectrum, недавно мелькавшему в передовицах в стране-которую-нельзя-называть. Оказалось, что в той стране без имени члены правительства без имени продавали корпорациям-фаворитам частоты для мобильных телефонов за откаты по чудовищно низким ценам, и в итоге компании-фавориты заработали около 26 миллиардов долларов незаконных доходов. Журнал «Тайм», который в ту пору кое-кто еще читал, отвел этой афере второе место в своем рейтинге Десяти величайших злоупотреблений властью, сразу после Уотергейта. Я прочел названия и истории компаний, получавших такие лицензии, и наткнулся на привычный уже тип паутины, излюбленный Нероном: сложная система компаний, принадлежащих другим компаниям, в которых третьи компании приобретали существенную долю. Легко было угадать, что Нерон скрывался за крупнейшей из этих корпораций, «Игл телеком», которая слилась с немецкой «Фербунден Экстратех», а затем продала 45% акций «Муртасену» в Абу-Даби, и новый приобретатель переименовал ее в «Муртасен-Телеком».
Судебные иски были возбуждены против многих новых приобретателей лицензий, Центральное бюро расследований (ЦБР, Индия) провело ряд специальных судебных заседаний. Это был для меня момент истины. Я и раньше не мог поверить, чтобы Нерон разработал столь сложные планы эмиграции безо всякой причины — заранее он же не мог предвидеть гибель своей супруги во время террористической атаки на знаменитый старинный отель, а вот коли он был замешан в столь крупном скандале, это куда более убедительная причина, чтобы принять меры на случай, если придется бежать от ареста. Разумеется, я не посмел предъявить ему свои подозрения. Но мой воображаемый фильм — а может быть, и вымечтанный сериал — становился тем более привлекательным: финансово-политический триллер или серия таких триллеров, и мои соседи — в средоточии сюжета. Восхитительно!
Свадьба всегда наводит меня на мысль о кино (впрочем, меня все наводит на мысль о кино). Дастин Хоффман в «Выпускнике» пробивает стеклянную стену в церкви Санта-Барбары, чтобы похитить Кэтрин Росс прямо у алтаря. Старушки Нью-Дели, танцующие в «Свадьбе в сезон дождей». Зловещее предзнаменование — вино, выплеснувшееся на платье невесты в «Охотнике на оленей». Невеста, получившая пулю в голову в день бракосочетания — «Убить Билла 2». Питер Кук, проводящий бракосочетание в «Принцессе-невесте». Незабываемый свадебный банкет в «Желтой земле» Чэня Кайгэ, где гостям на сельской свадьбе в обнищавшей китайской провинции Шэньси подают деревянную рыбу вместо настоящей, потому что настоящую взять негде, а на свадебном столе непременно должна быть рыба. Но когда Нерон Голден праздновал свадьбу с Василисой Арсеньевой в четыре часа дня в историческом Саду Макдугал-Салливан, на ум неизбежно приходила самая знаменитая из всех киносвадеб, с той оговоркой, что на этот раз с главой клана танцевала не дочь, Конни Корлеоне, а патриарх отплясывал с собственной молодой женой, и мне слышалась фоном сочная итало-американская мелодия, написанная для этой сцены отцом режиссера, Кармином Копполой, она вздымалась бурной волной и заглушала ту, что на самом деле звучала в Саду, прискорбную банальность «Битлов», распевающих «В моей жизни».
Проматываем на несколько часов назад. После того как Нерон вернулся домой, наигравшись в теннис, взмокнув, как обычно — он сильно потел и охотно в этом признавался: «Стоит мне взбежать по лестнице, и рубашку хоть выжимай», — после того как снял рубашку и завернулся в тяжелый черный махровый халат, он призвал троих сыновей к себе в кабинет.
— У вас на уме есть вопросы, на которые я собираюсь ответить, — возвестил он. — Во-первых, для вас ничего не изменится. Я по-прежнему ваш отец, это номер раз, и что касается вас двоих, я всегда буду любить вашу покойную мать, как и прежде, это номер два, а что касается тебя, младшее мое дитя, я по-прежнему буду печалиться об обстоятельствах твоего рождения, но это тебе известно, и ты мой сын в точности, как и другие двое, это номер три, стало быть, статус-кво, это вы поняли. Теперь перейдем к делу: вам всем известно о существовании довольно-таки свирепого брачного договора, который Василиса подписала без малейших возражений. Успокойтесь: ваше наследство в безопасности. Статус-кво сохраняется. Также для меня, после стольких десятилетий отцовства, даже мысль об еще одном ребенке помимо вас неприемлема. «Младенец», сказал я ей, для меня «младенец» — непристойное слово. И с этим она тоже не спорила. Не будет четвертого братца. Не будет первой сестрички. Статус-кво. Такое обещание я даю вам в этот день, день моей свадьбы. От вас я требую одного: признать мою жену. Никто не будет заниматься «добычей золота», никаких младенцев — похитителей вашего наследства. Я не обязан вступать с вами в такие объяснения, но предпочел сделать это. В мои годы я прошу вашего благословения. В этом нет необходимости, но я хочу его получить. Я прошу вас: пожалуйста, позвольте отцу прожить свой счастливый день.
Роман вышел в издательстве Corpus в переводе Любови Сумм.
Фото: Архивы пресс-службы