«Вы больше никогда не сможете родить», – этот вердикт мне вынесли немецкие врачи несколько лет назад после многократных попыток забеременеть. Что я почувствовала тогда? Грусть, тоску. Возникло ощущение недосказанности в жизни. Ощущение, что я не смогла сделать что-то очень важное. Идею взять суррогатную маму мне подсказала моя очаровательная подруга Эмма Малинина, жена певца Александра Малинина. Эмма – врач-гинеколог, человек с передовыми взглядами и на медицину, и на жизнь вообще: «Оль, нет преград! Вы спокойно можете прибегнуть к помощи другой женщины – почему бы и нет? Если вы так сильно хотите ребенка, не дайте жизненным обстоятельствам вам помешать». Это было так просто, так легко сказано, что мы с мужем задумались: действительно, почему бы и нет? Зерно было брошено в благодатную почву.
А через какое-то время мы встретились с Марком Аркадьевичем Курцером (академик РАН, создатель сети клиник «Мать и дитя». – Прим. «Татлера») и его женой, акушером-гинекологом Еленой. У нас доверительные отношения (я рожала у Марка Аркадьевича старших сыновей Даниила и Кирилла), и я решила с ней по-женски посоветоваться. Лена тут же посмотрела расписание и сказала: «Оль, у меня в среду есть время. Приезжай – и все обсудим». Когда судьба берет тебя в руки, она ведет и уже не отпускает! На этой встрече я получила контакты репродуктолога «Лапино» Марии Михайловны Овчинниковой, и мы начали предпринимать конкретные шаги в отношении суррогатного материнства.
Но прежде мы с мужем посоветовались с детьми. У нас традиция: важные жизненные решения принимаем всей семьей. Мальчики нас поддержали на ура. Со старшим поколением было несколько сложнее. Маме и папе я обо всем рассказала, только когда наша суррогатная мамочка уже забеременела. Люди старой формации более консервативные. Их нужно беречь и дать им время принять такую новость. Сейчас и мои родители, и родители мужа абсолютно счастливы, что у них появилась внучка.
На все приемы к врачам мы ходили с мужем. Поддержка любимого человека в такие волнительные моменты крайне важна. На первой встрече меня поразило, насколько доктор грамотно и последовательно объясняла все аспекты суррогатного материнства. В начале пути родителям очень важно услышать, что все это не так страшно, а вполне «регулируемо, надежно и компактно». Чтобы появилось на свет маленькое чудо, трудятся три стороны. Одна – это мы, биологические родители. Другая – суррогатная мама. И обязательно должна присутствовать третья – клиника с медицинской, юридической и психологической поддержкой.
В правильном учреждении подбором суррогатной мамы занимаются медицинская и юридическая службы. Психологической устойчивости и осознанности принятого решения недостаточно, у этой женщины должна быть своя семья, дети. И она должна иметь возможность переехать в Москву и жить здесь под наблюдением специалистов.
С точки зрения медицины нюансов тоже немало: от совпадения групп крови до возможности в принципе выносить плод. Сначала кандидаты отбираются по медицинским параметрам, потом проходят психологическую и юридическую проверки.
Маленькое отступление и мой дружеский совет всем женщинам после тридцати пяти лет – заморозьте свои яйцеклетки. В момент активной овуляции нужно приехать в клинику буквально на несколько часов (процедура делается под наркозом) и в результате получить свою «страховку» от возможных жизненных коллизий. Я сделала это по настоянию врача, когда начались проблемы с наступлением беременности. И в итоге была ему очень благодарна.
Параллельно нам искали суррогатную маму. Дело это очень непростое и ответственное. Такой поиск занимает от полугода до нескольких лет. Была одна кандидатка, подходившая по всем параметрам, но в последний момент она как-то неуверенно стала себя вести относительно переезда в Москву, и юрист нас отговорил, предупредив о возможных рисках.
Суррогатная мама нашей малышки оказалась зрелой замужней женщиной с детьми. На такой шаг она решилась впервые (мой врач рекомендует обращаться именно к таким женщинам). Я никогда не встречалась с ней лично, поскольку связи между биологическими родителями и суррогатной матерью не приветствуются. Конечно, любопытство одолевает, но здесь крайне важно сохранить уважительную дистанцию и довериться специалистам. Если контакты нежелательны, значит, на то есть веские причины. Я не вникала в подробности ее личной жизни. Меня беспокоило лишь, насколько ей комфортно, каково ее физическое здоровье и психологическое состояние. Мне хотелось, чтобы она относилась к своей беременности как к важной, ответственной работе. И надо сказать, что она с ней блистательно справилась. Все девять месяцев она помогала Лизе прекрасно развиваться и чувствовать себя защищенной.
Кстати, неправильно говорить исключительно о финансовом интересе суррогатных матерей, ведь они помогают родителям, которые сами, к сожалению, не могут родить ребенка, обрести это чудо! Поверьте, эти женщины не только зарабатывают. Это очень важная человеческая миссия.
После того как суррогатная мама одобрена, она проходит определенную медицинскую подготовку и приходит на подсадку эмбриона.
Нас предупредили, что в первый раз шансы крайне невелики. И если бы не получилось, пришлось бы искать новую мамочку. Но Мария Михайловна сразу нас обнадежила и сказала, что, скорее всего, результат будет хороший. А через неделю позвонила и сказала: «Она беременна». Для меня это было равнозначно двум полоскам на моем собственном тесте!
Спустя пару месяцев наша мамочка переехала в Москву. По условиям договора мы сняли ей квартиру рядом с медицинским центром и платили зарплату (в среднем она варьируется от тридцати до шестидесяти тысяч рублей) – все это входит в контракт помимо гонорара. А также обеспечивали определенный рацион (однажды, например, врач позвонила, чтобы узнать, не будем ли мы против добавить в рацион креветки – в них много белка).
Каждый раз, когда суррогатная мама приходила к врачу, мы получали отчет: результаты анализов и УЗИ и устный рассказ о том, что делает и как себя чувствует пациентка. Юридическая служба приезжала к ней домой с проверками. Это обязательное условие контракта – могут прибыть и по звонку, и без предупреждения. Помимо этого суррогатные мамы регулярно сдают анализы, которые не входят в обычный план: те, что показывают следы алкоголя и никотина в крови.
И у меня, и у суррогатной мамы была возможность в любое время дня и ночи держать связь с врачом. Это было архиважно. Самым трудным за эти девять месяцев оказалось научиться ждать и принять тот факт, что от тебя мало что зависит. Я доверилась профессиональным, энергетическим и божественным процессам. Обе мои беременности я была очень счастливой, наполненной новой жизнью женщиной, несмотря на токсикоз и другие сложности. Я была легкой, свободной, женственной. Когда ты беременна, ты – уникальна, ты – царица мира! И этого ощущения, конечно, мне не хватало.
В контракте прописано, что врачи настаивают на естественных родах в естественный срок. У нас так и получилось. В предродовой период нас вела акушер-гинеколог Юлия Евгеньевна Маркова. Она же должна была принимать роды. Есть строгие врачи, которые в момент родов могут собрать растерявшуюся роженицу. А есть поддерживающие и деликатные – Юлия Евгеньевна как раз такая. Поэтому мы выбрали для нашей суррогатной мамочки именно ее. Выбор врача – прерогатива родителей. Они же решают, делать ли роженице эпидуральную анестезию. Мы не возражали – хотелось, чтобы все было максимально безболезненно и комфортно.
После одного из осмотров Юлия Евгеньевна позвонила мне и сказала, что роды начнутся сегодня-завтра (в ожидании даты предполагаемых родов мы, конечно же, были в Москве). Я сложила необходимые вещи и приготовилась ехать в роддом. Присутствовать на родах не запрещалось, но я подумала, что в этой деликатной ситуации мое беспокойство может помешать. Поэтому появления Елизаветы на свет мы ждали в соседней палате.
Одна из медсестер записала для нас видео первых секунд жизни дочери – Лизон там еще с пуповинкой, красненькая, кричащая. Суррогатной мамочке ее не давали – ни на грудь, ни на живот, пуповину обрезали сразу.
Уже через несколько минут после рождения я взяла Лизу на руки. Такую маленькую, такую тепленькую! И тут же между нами установилась связь. Моментальная сцепка, как в «Аватаре»! Все-таки генетический код сильнее процессуальных моментов. Как только ты берешь своего ребенка на руки, кольцо замыкается.
После родов суррогатную мамочку перевели в послеоперационную палату – не туда, где находятся роженицы, а где лежат женщины после операций. А я провела с Лизой четыре дня в послеродовом отделении. Кормила ее (было сразу введено искусственное питание), взвешивала. Все было абсолютно так же, как если бы я родила ее сама.
Надо сказать, что сегодня многие женщины решаются на суррогатное материнство, но я была одной из немногих, не носивших накладной живот. Скрывать или не скрывать обстоятельства рождения своего ребенка – дело сугубо личное. От Лизы мы это скрывать не будем. Мне кажется, что нет ничего более деформирующего личность, чем ложь.
В тот момент, когда она начнет задавать вопросы – возможно, в четыре годика или в пять, – я скажу ей: «Дорогая моя любимая доченька, мы так сильно мечтали о тебе, что преодолели все трудности и препятствия, чтобы ты появилась на свет! И в этом нам очень помогла чудесная женщина, которой до конца жизни будем бесконечно благодарны».
1. Не отчаиваться. Многие потерявшие надежду родить ребенка думают, что это тупик. Но дверь есть. И вы можете ее открыть.
2. Обращаться в уважаемый медицинский центр. Это не та область, в которой возможны варианты сотрудничества «по знакомству». Без юридической и психологической поддержки риски неудачи очень высоки.
3. Понимать, что на протяжении девяти месяцев у вашей малышки или малыша был другой объект опоры. Поэтому так важно говорить вашему крошечному чуду, что вы его мама, что будете крепко держать его в своих руках и никогда не оставите. И главное, как сильно вы его любите.
Фото: Ольга Тупоногова-Волкова