Я никогда не была адептом ЗОЖа в его современном понимании – липовом. Один мой подписчик в инстаграме очень удивился, когда узнал, что я бегаю на результат. Он-то считал, что все девушки-бегуньи хотят похудеть. Но это не мой случай. Я вообще никогда не считала калории. Да, до того как я четыре года назад увлеклась бегом, активно ходила в World Class в Жуковке, но никогда не выставляла фото своей задницы в инстаграм, как это сейчас принято. Чем тут гордиться? «Видите, я не ем мясо, отказалась от молочки, теперь у меня на жопе нет целлюлита». Мне такое неинтересно. Кому-то достаточно чисто телесных стимулов, но не мне. Со спортом ведь как с работой: есть женщины-карьеристки, есть те, кто работает с девяти до шести, есть домохозяйки. В спорте я карьеристка. Мне точно не хватит мотивации в виде красивой задницы, чтобы заставить себя с утра выйти на улицу и побежать.
Липовый ЗОЖ отличается от любительского спорта тем, что во втором случае вам важны результаты, не лайки. В соревновательном беге уровень эндорфинов повышают не чье-то мнение, а объективные показатели – время, скорость, дистанция. В карьере и светской жизни мы зависим от множества необъективных факторов: окружающих людей, обстоятельств, богатства мужа, происхождения. В спорте же успех обеспечивает только личная дисциплина. Вышли вы на трек в шесть пятнадцать утра или нет. Смог себя подготовить к забегу или сдался. Спортивный мир жесток, зато справедлив: все ваши результаты – это ваши реальные достижения. Нет, я не преуменьшаю заслуг тренера. Это он составляет тренировочный план, он дает советы на соревнованиях, он кормит на дистанции. Но тренер не сможет финишировать за вас.
В спорте высоких достижений за каждым бегуном стоит целый штат нутрициологов и массажистов. В любительском спорте помощь тренера – тоже норма. Странно, что у некоторых записных московских физкультурниц это в 2019 году все еще вызывает вопросы. Впрочем, я списываю это на спортивную ревность, которая весьма распространена среди любителей. Сначала те, кто начал заниматься спортом раньше других, снисходительно над новичками подхихикивают. А потом просто перестают здороваться. Забавнее всего то, что при этом они продолжают здороваться с нашими мужьями (муж Анастасии Сергей Рябцов – соучредитель инвестиционной группы «Спутник». – Прим. «Татлера»).
Стану ли я сама ревновать, если зожницы из инстаграма вдруг переключатся с кетодиет на марафоны? Конечно! Это моя личная территория, и я не хотела бы видеть на ней неискренних людей. С другой стороны, неискренние люди в любительском спорте надолго не задерживаются. Не помогут ни деньги, ни связи. В прошлом году меня дисквалифицировали перед ультрамарафоном в ЮАР: я не успела предоставить им документы, подтверждающие мои результаты на предыдущих забегах. А я готовилась к этим соревнованиям полгода! Мы с мужем сделали все, чтобы меня вернули в список участников. Но никакие знакомства не помогли, на старт меня выпустили лишь чудом.
В беге мне нравится то, что приходится постоянно договариваться с самой собой, отвечать на вопрос, что могу лично я, без условностей и рамок. Согласитесь, это интереснее, чем думать о влиянии глютена на объем бедер. Но я признаю, что есть и обратная сторона медали. Любительский спорт, как и профессиональный, не прибавляет жизни. Конечно, я боюсь навредить себе – тем более что сейчас мои тренировочные объемы равны профессиональным. А мне не девятнадцать лет. У меня четверо детей, есть проблемы со здоровьем. Но азарт легко задвигает это на задний план.
Я борюсь с собой – регулярно пытаюсь себя отрезвлять. И со страхом смотрю на окружающих меня успешных бизнесменов, которые после сорока от скуки побежали. Тусоваться в клубах больше немодно, и они с тем же исступлением уходят в какой-нибудь триатлон. Я к такому отношусь не презрительно, нет. Философски, что ли. Особенно люблю фразу: «Лучше я умру на финише «Айронмена», чем дома в постели». Говорит она, конечно, только о недалекости человека.
Миллионы людей бегают от самих себя. Может быть, и я тоже. Пусть, однако, в этом разбираются психоаналитики. Одно знаю точно: в беге я расцветаю. Любительский спорт однозначно прибавил мне психологического здоровья, эмоциональной устойчивости. Правда, я очень расстраиваюсь, когда не достигаю нужного результата. Но это же нормально, разве нет?
Спорт дарит мне огромное количество эмоций – и отрицательных, и положительных. Разных, как я люблю. Люди сублимируют эмоции доступными им способами. Кто-то – с помощью наркотиков, кто-то – едой, кто-то – спортом. Если вы бежите, как говорят в спортивных кругах, «на все деньги», рано или поздно ваше тело запротестует: «Прекращай! Все нормальные люди утром в воскресенье пьют вкусный кофе в постели, а ты стоишь под проливным дождем, в трусах, среди потных вонючих мужиков. Тебе это надо?» Оказывается, надо – потому что если развернуться и уйти, не останется уважения к себе.
Я человек страстный. Бегом увлеклась, стоило мне поучаствовать в своем первом Лондонском полумарафоне. Это вышло случайно: четыре года назад моя приятельница Наташа была на него зарегистрирована и отказалась ехать – кажется, у нее разболелась нога. Мы ходили тогда вместе в студию Pro Trener к ее основателю Андрею Жукову. Он мне и предложил: «Пробеги за Наташу». А я же азартная. Сказала: «А что? Конечно!» Слава богу, был запас времени, пусть и минимальный. Я готовилась с Андреем как могла. Но всю тяжесть тренировок компенсировали эндорфины, которые выделились на финише. И тут, что называется, Остапа понесло.
Мне кажется, все спортсмены-любители – эндорфиновые наркоманы. Только вот, к сожалению, гормонов счастья на финише с каждым разом выделяется меньше. Смотрю на себя и пытаюсь понять, почему чувство эйфории все слабее. Раньше счастье задерживалось в крови, в сознании. Ликование длилось несколько дней, чуть позже стало длиться несколько часов, теперь проходит за секунды. Например, в октябре я поставила личный рекорд на Чикагском марафоне – очень важном мейджоре (так называются шесть главных марафонов мира – World Marathon Majors. – Прим. «Татлера»). Казалось бы, я должна быть собой горда. Но радость длилась лишь миг – когда я пересекала финишную линию. Мне стоит понять, в чем моя проблема, поработать над ней – чтобы больше такого не происходило. Я ведь инвестирую в бег массу времени, денег, здоровья – нужно саму себя за это уважать и ценить.
Нервы из-за бега я периодически порчу не только себе. Естественно, я дико нервничаю перед соревнованиями, не могу скрыть волнения. Мне повезло, что муж относится к моему увлечению с пониманием. Повезло, что наши дети, хотя бы часть из них, проявляют интерес к тому, что я делаю. Или, по крайней мере, уважение. Я это очень ценю. Со своими родителями я беговые успехи не обсуждаю (папа Анастасии Георгий Игоревич Воробьёв – в прошлом гендиректор «ЮКОС-Петролеум», мама Ольга Николаевна – экономист. – Прим. «Татлера»). Не вижу в их глазах даже любопытства. Помню, как позвонила маме, когда финишировала на ультрамарафоне The Comrades в ЮАР. Говорю: «Все в порядке, я жива, добежала, все хорошо». Мама спрашивает: «А что ты бежала? Как девяносто километров? А с какой скоростью?» Я ей: «Да не с какой скоростью я бежала, мама, но я добежала! За семь часов и пятьдесят девять минут пятьдесят девять секунд». Она: «Ой. Ну хорошо». Родителям непонятно, зачем мне нужно бежать, когда можно спокойно сесть и сидеть.
Я рада, что все мои дети нашли себе какой-то спорт. Вера (ей тринадцать) увлекается футболом, а играет в своей The International School of Moscow за команду старшеклассников. Катя (ей девять) занимается теннисом, триатлоном, беговыми лыжами. Ника (ей семь) – балетом. Только Василису (ей пятнадцать) пока ничто не увлекает. Раньше я ее за это критиковала. Хотя и сейчас периодически гоняю на какие-то забеги. Не для того, чтобы насильственно привить любовь к физической активности, а ради дисциплины. Ребенку нужно быть занятым, и чем больше будет занятий, тем лучше.
Любительский спорт делает отношения внутри семьи другими, раскрывает их новые грани. Например, Катю я этим летом зауважала еще сильнее. Моя девятилетняя дочь сама выразила желание поучаствовать в триатлоне в Довиле. Я ее спросила: «Ты уверена, что хочешь это сделать? Если да – надо тренироваться, просто так не получится». Она ответила: «Да-да, конечно». Тренировала ее, естественно, я сама. В августе, в плюс тридцать, вкалывать быстро надоедает – через две недели мы с Катей жестко ругались. Она ныла, ныла, и я не выдержала: «Знаешь, я тоже хотела бы отдохнуть, но вместо этого занимаюсь с тобой. Хочешь бежать – надо тренироваться, не хочешь – дело твое. Я от этого к тебе ни хуже, ни лучше относиться не буду, но знай на будущее: одно дело – громко сказать, а другое – сделать. Если хочешь свои слова превратить в реальные действия, соберись и доделай. Будешь саму себя за это уважать». Ну она вытерла сопли, дотренировалась, получила свою первую медаль. Я ею горжусь, это был поступок взрослого человека.
Кстати, взрослые люди пишут мне в директ: «На хрена тебе все это надо?» Чем дольше я бегаю, тем больше ответов на этот вопрос у меня появляется. Во-первых, скажу честно: тренировки, соревнования – это легитимный способ «убежать» от детей, от семьи. Каждый нуждается в том, чтобы побыть наедине с собой. Без детей, мужей, мам, пап, собак. Да, периодически мы ездим на марафоны вместе с мужем – и это круто. Но тот же самый кайф я получаю, когда еду одна, – потому что оказываюсь в своем персональном пространстве, коконе, в котором мне комфортно.
Благодаря любительскому спорту я стала общаться с классными людьми. Бег – это достаточно затратный вид спорта. Слоты на марафонах стоят дорого, плюс расходы на перелеты, личного тренера, кроссовки: они стираются за один марафон. В общем, почти у каждого спортсмена-любителя за плечами успешная жизнь. И к тому же нет дефицита свободного времени. Любопытно смотреть на мужиков в трусах, в лайкре, а потом выяснять, что это миллиардеры, известные топ-менеджеры.
Сложностей в общении с беговым сообществом у меня не возникает. А вот мой тренер, основатель марафонского клуба «Гепард» Максим Денисов, – человек суровый. Он не мой личный тренер – я хожу на групповые занятия три раза в неделю (в группе больше двадцати человек). В остальные дни выполняю задания сама, по тренерскому плану. Меня это устраивает, но иногда мне не хватает поддержки, участия. Например, Максим ничего нам не написал перед марафоном в Чикаго. Я сама отправила ему в вотсап сообщение: мол, было бы неплохо своих-то поддержать. Тем более что бежали всего четыре человека из группы. Он ответил только: «Ну ты же сама не пишешь». Я тут же почувствовала себя девочкой, которой нужна опека. Хотя, если вы относитесь к спорту серьезно и вы не полный идиот, оценка важна.
Другим поводом для дискуссий стала площадка для тренировок. Занятия проходят на стадионе МГУ рано утром. Если вы когда-нибудь видели стадион МГУ, то понимаете меня: нет даже нормального туалета, не то что душа. Вместо мягкой тартановой дорожки только старое залатанное покрытие, оставшееся, кажется, со времен постройки. Я взмолилась: «Максим, давай перенесем тренировки в северное ядро «Лужников»? Он ответил: «Настя, там парковка платная, а у нас народ бедный. Тренируемся в МГУ». Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Буду ездить в МГУ. Искать нового тренера только ради комфорта неправильно. У меня хорошие результаты, значит, буду терпеть.
А еще спорт в корне изменил стиль наших семейных путешествий. Сейчас мы особенно придирчиво выбираем гостиницы – потому что, если я приеду и мне будет негде бегать, случится катастрофа. Я не могу пропускать тренировки – и не хочу этого делать. Например, в Степанцминде, за две недели до марафона, я получила отравление выхлопными газами. Бежать по холмам с нужным мне пульсом оказалось невозможно – дорога от отеля Rooms была единственной подходящей трассой. Я не учла, что грузины до сих пор ездят на совершеннейших горелках.
Даже те города, в которых я уже бывала, открываются с новой стороны, когда я еду туда соревноваться. Например, мы Сергеем осенью были на Ironman в Ницце. Ницца мне хорошо знакома, но когда я подошла к стартовому городку в пять тридцать утра, впервые увидела ее не гламурной, а интеллигентной. Но отдыхать в путешествиях я больше не умею, и это официально.
Фото: ОЛЬГА ИЗАКСОН. СТИЛЬ: ИБРАГИМ ГАТЦИЕВ. ПРИЧЕСКА И МАКИЯЖ: КРИСТИНА ГУЛАЯ. ПРОДЮСЕР: АЛЛА ЛЕОНОВА.