«Если честно, я до сих пор не понимаю, почему одним людям можно употреблять это слово, а другим нет», — говорит в интервью The Times дизайнер Ульяна Сергеенко. Речь идет о большом скандале, который случился во время Недели Высокой моды в Париже. Ульяна отправила открытку своей подруге Мирославе Думе с подписью "to my n####z in Paris", Мирослава выложила ее в сториз. Первой отреагировала Наоми Кэмпбелл — ей фраза показалась оскорбительной, несмотря на то, что это прямая цитата из песни Канье Уэста. Сергеенко и Думу осудили, обе извинились. Tatler тогда предложил список мер по спасению репутации от лучших пиарщиков Москвы.
«Я большой фанат Канье, — рассказывает Ульяна. — Я не имела в виду ничего плохого. Я имела в виду "моя банда". Теперь я понимаю, что лучше никогда не употреблять это слово. Но когда я росла в Советском Союзе, все так говорили. Так писали в наших учебниках. Это было разрешенное слово». Что касается «банды», или the tsarinas, как раньше называли русских красавиц стритстайла Сергеенко, Думу и Перминову, Ульяна вспомнила, что они чувствовали себя «как будто в популярном бойз-бенде», когда за ними охотились все фотографы на улице.
«Я глубоко сожалею, если кого-то обидела, — продолжает Ульяна. — Это была цитата из моей любимой песни». Ее бизнес-партнер Фрол Буримский добавляет: «Мы поступили глупо. Если мы собираемся быть здесь (на Западе. — Прим. The Times), нам нужно понимать такие вещи».
Ульяна также рассказала в интервью о том, как познакомилась с бывшим мужем Данилом Хачатуровым, экс-президентом группы компаний «Росгосстрах», в очереди к стоматологу. (В декабрьском номере Tatler Сергеенко подробно рассказала об этих отношениях, которые подошли к концу.) А еще многое о своем прошлом: как перекраивала вещи еще в школе, плакала и мечтала об «Адидасе» и выменяла бабушкины серьги на джинсы, которые оказались подделкой.
Фото: архив tatler