Секреты мастерства ювелира Dior Виктуар де Кастеллан

Она придумывает ювелирные украшения Dior и сама является настоящим украшением марки.
Виктуар де Кастеллан фото биография и карьера ювелира Dior | Tatler

Виктуар де Кастеллан

Виктуар де Кастеллан похожа на свои украшения — огромные кольца с разноцветными драгоценными камнями. Чуть добавить размера, и получится не ювелирка, а скульптура Джеффа Кунса, недаром ее вещи показывают в музеях. Коллекцию Fleur d'Exces она выставляла в галерее Гагосяна, а коллекцию Belladone Island — в Музее Оранжери.

Можно только поражаться прозорливости господ из Dior, которые дали вчерашней тусовщице, красотке-фрику, очередной музе Карла Лагерфельда возможность работать с самыми драгоценными материалами и самыми искусными мастерами. Но надо понимать, что для этого ей незачем было ходить на собеседование с папкой эскизов под мышкой. Выбор Бернара Арно, давно мечтавшего о ювелирной линии для своего сокровища, Dior, был очень прост: Виктуар светилась в Париже. И не только потому, что работала в Сhanel. Она была художницей жизни, своим собственным эскизом, удивляя всех вокруг нарядами, статью и даже чертами лица.

Виктуар — особенная красавица, ее глаза с чуть монгольским разрезом, ее брови нарисованы итальянцем, занавешивающая лоб прямая челка и длинные рыжие волосы напоминают клоунесс Тулуз-Лотрека. Понятно, почему она носит черные вещи с белыми манжетами и воротниками. Цвет ей не нужен — она сама как радуга. Она молода, но уже успела сделать в жизни все, о чем мечтают девушки: два раза выйти замуж, родить четверых детей — трех мальчиков и девочку, записать пластинки (послушайте ее песенку Pas d'Helices aux Avions c припевом «Ай-яй-яй-яй») и стать звездой ночных клубов Парижа, такой артистичной, такой забавной, что на нее ходили смотреть как на обязательную программу. Что за вечер без Виктуар? Длинноногая девица, отплясывающая на столе в костюме пин-ап и размахивающая ушами Минни-Маус, — в этом было море драйва, который она вырабатывала литрами, не нуждаясь для этого не только ни в какой клубной химии, но даже и в алкоголе. Трудно поверить, но она была трезвенницей, хорошей девочкой. Тусовалась с чисто художественной целью, спектакля ради, а ее наряды — балеринские пачки из театральных салонов, корсеты и убийственные каблуки, которые она покупала в маскарадных секс-шопах на Пигаль, были знамениты на весь Париж. Не зря ей так нравились персонажи японской манги, актриса Лайза Миннелли и девочка Элоиза, живущая в отеле «Плаза», из книжек Кей Томпсон.

Розы — основной мотив ювелирных ­коллекций Dior

Ее моноспектакль оценил Карл Лагерфельд. Когда они встретились в ночном клубе, он узнал, что Виктуар, оказывается, уже работает в Chanel. Что делает? Варит кофе. Запечатывает конверты с приглашениями на показы. То есть тратит свой драгоценный имидж на ерунду. Недопустимо!

Карл украл ее, как кораллы, и взял к себе на ювелирку. Виктуар, конечно, тоже себя не на улице нашла. Мало того что в ее роду были владетели Прованса, маршалы Франции и эксцентричные миллионеры. Это как раз не всегда считается. А вот ее дядя Жиль Дюфур был в мире моды больше чем маршалом — многолетним верным соратником Кайзера, сначала в Fendi, потом в Chanel. К тому же другой родственник мадемуазель Виктуар был хорошо знаком с самой Мадемуазель Шанель, и, следовательно, она могла претендовать на должность при Карле еще и по праву наследства. Я говорю о ее прапрадядюшке Бонифации, Бони де Кастеллане, знаменитом парижском денди, муже американской миллионерши Анны Гулд и прустовском Робере де Сен-Лу из «Утраченного времени». Пруст говорил, что в любой толпе тот выделялся с благородством опала — это, кстати, любимый камень Виктуар. В честь дяди она назвала среднего сына и растит теперь для Парижа нового Бони де Кастеллана. Когда Лагерфельда попросили ее охарактеризовать, он сказал так: «Ни на кого не равняться, ни с кем не соревноваться. Ты смотришь на нее и тотчас же получаешь информацию». Хороший, кстати, урок для тех, кто полагает, что их наряд не важен и что люди готовы потратить свое драгоценное время, чтобы понять всю глубину и весь талант, скрытые за неброской внешностью. Верьте, ждите. Ведь что главное сделал для нее дядя Жиль? Не просто познакомил с Лагерфельдом, а научил одеваться, придумывать себя, быть собой.

Портрет Виктуар де Кастеллан

Виктуар жила у его мамы Флорин Дюфур. Родители развелись, когда малышке было всего три года. Она говорит, что до сих пор обижена на взрослых, которые очень ее любили, конечно, но не смогли уберечь. В десять лет она переехала к бабушке, а с тринадцати дядя взял на себя ее эстетическое воспитание. Она выглядела тогда старше своих детских лет, и он стал одевать ее как настоящую женщину, поставил на каблуки, научил подчеркивать талию и формы. А почему бы и не подчеркнуть, если есть что. С шестнадцати он стал, как в школу, водить ее по ночным клубам, на что бабушка легко соглашалась при том единственном условии, что девочка не научится курить.

Инсталляция с попугаем

Карл не только взял ее в компанию Сhanel, он допустил ее в свою компанию. Виктуар стала делать для него ювелирку — не нынешние линии Haute Joaillerie, а свободные, фантазийные украшения, которые использовались в основном на показах. Они должны были жить коротко, но ярко, блистать на дефиле и быть такими же забавными и запоминающимися, как ночные наряды юной красотки де Кастеллан. «Умница, безумица, заставит зажмуриться, пойдет на бал в костюме с Пигаль. Хуже, чем красавица, — умрет, чтобы понравиться. Даже в строгой «Шанель» у нее своя цель...» — это стишок Лагерфельда про Виктуар. Я его читаю вслух, а она с удовольствием кивает. Есть что вспомнить. У Лагерфельда нюх на талантливых юных красавиц. Он находит их, привечает, приближает, воспитывает. Им с ним очень интересно, ему интересно с ними. Их много. Он питается их молодой кровью, они ему необходимы, чтобы чувствовать стиль и время, потому что именно девушки чувствуют их острее всего. Но, конечно, нет пожизненных муз. Это переходящий приз. Они вырастают и уходят, как из родительского дома. «Конечно, ты уходишь, — вздыхает де Кастеллан. — Ты покидаешь место, и его занимает кто-то другой. И у тебя меняется образ и даже манера думать. Я была очень веселой, я до сих пор веселая, но моя жизнь изменилась, да и мир изменился».

Виктуар де Кастеллан перед мудбордом — непременным помощником любого творца

Свадьбу Виктуар с ее первым мужем, коллекционером, специалистом по пиару Поль-Эммануэлем Рейффером, устроили в соборе Дома инвалидов — это была шумная и блестящая церемония с ужином на четыреста гостей в «Ритце» и со ста восьмьюдесятью тысячами блесток на платье невесты. В этом браке она родила трех мальчиков — Стана, Бони и Жюля. Ее нынешний муж, художник Тома Ленталь, работал в издательствах, в модных журналах, в том числе и в Condé Nast. Потрудился и на Dior, сначала в моде вместе с Гальяно, затем в ювелирном отделе вместе с Виктуар. Сейчас он занят собственными арт-проектами, но подарил ей книжку про коллекцию Belladone Island. А она подарила ему дочку, которую зовут Зое и которую они наряжают и балуют. Ее другая бабушка — Сильвия Хеннесси — иногда меняла украшения два или три раза за день. Виктуар говорит про свое нынешнее увлечение крупными кольцами, что это воспоминание о маленькой девочке, которая рассматривает огромные украшения взрослых. Ей так хотелось в детстве иметь собственное кольцо, что она переплавила браслет, который ей подарила мама, и разобрала другой, чтобы понять, как он устроен. «Сейчас мне не надо пользоваться инструментами, — говорит она, — разобрать и собрать ювелирное украшение я могу в уме».

Креативный директор Dior Joaillerie Виктуар де Кастеллан в своем кабинете на рю Франсуа Премье, 44. Яркие бабочки и цветы — отсыл к кодам великого модного дома

В школе Виктуар было трудно выразить себя. У нее были проблемы с концентрацией и запоминанием, она не могла пересказать только что прочитанный текст. Учителя бесились, не понимая, что это не лень и не рассеянность, а другая манера мыслить. Она счастлива тем, что научилась объясняться зрительными образами: своими нарядами, фантастическими украшениями, идущими против всех правил, удивительными кольцами размером с кулак. Эскизы она набрасывает на листочках, потом отдает художникам на прорисовку, потом они уходят к мастерам. И больше никаких проблем коммуникации — корреспондентка французского Vanity Fair описывает сценку, когда Виктуар должна объяснить геммологу желаемый цвет камня. Она берет в рот леденец, катает его на языке и показывает специалисту прозрачную горошину. Мне кажется, это неплохо выражает то детское счастье от новой конфеты, которое она умеет передать своим взрослым клиентам, разбирающим ее пестрые, как драже, украшения.

Колье Lierre d'Hiver из белого золота с бриллиантами, рубинами и изум­рудами

Коллекция этого года называется ArchiDior, и сделана она по мотивам главных хрестоматийных платьев Кристиана Диора. «Archi — это ведь не от слова «архив»?» — «Архив здесь может послышаться, потому что мы вспоминаем наряды Диора пятидесятых годов. Но прежде всего Archi — это архитектура. Я не знала раньше, что Кристиан Диор в юности мечтал стать архитектором и строить дома. А теперь, при создании украшений для новой коллекции, мне захотелось посмотреть на них взглядом архитектора, понять, как великий кутюрье смотрел на свои новые платья». Виктуар говорит, что ей было интересно превратить подвижный объект, облегающий тело и состоящий из мягкой ткани, в жесткую форму колье или броши. «Не удивительно ли заставлять женщин носить платье на платье, украшать настоящее платье его ювелирным подобием?» — «Почему нет? Можно украшать платьем и руку, и обнаженную шею, и уши. Платье в ушах — тоже неплохо!» Она благодарна Dior за то, что у нее развязаны руки. «Мне повезло, мне дали карт-бланш на создание ювелирного стиля, какого раньше не было».

Бутик Dior на авеню Монтень

Когда я ее спрашиваю, что же важнее, мода или стиль, мода или элегантность, она говорит, что мода преходяща, а стиль вечен. То же и с элегантностью — модные вещи далеко не всегда элегантны. Мода имеет право быть нахальной и напористой, она — нечто внешнее. Элегантность, напротив, исходит изнутри, это манера существования, стиль поведения, а не сумма носимого на себе. Мода — оболочка, стиль же может выразить даже нагота. Виктуар обожает женское тело, восхищается им как объектом искусства, поэтому любит стриптиз и спектакли Crazy Horse. А на вопрос, каким бы вы были музыкальным инструментом, если бы пришлось, отвечает не задумываясь: «Барабаном!»

Деревянную консоль-зебру оккупировали инсталляции с участием бабочек

Виктуар де Кастеллан с декоратором Жаком Гранжем, топ-моделью Натальей Водяновой и Сидни Толедано на антикварной биеннале в Париже (2014)

Фото: François Halard