Три года назад тогда еще кандидат на пост мэра Майами-Бич, бизнесмен Филипп Левайн показывал рекламный ролик, в котором он плывет домой на байдарке в обществе своей собаки, боксера Эрла в оранжевом спасательном жилете. «В некоторых городах очень круто кататься на лодке. В Венеции, например. Но когда в Майами-Бич идет дождь, начинается потоп. С этим пора что-то делать, потому что наше с Эрлом терпение на исходе», — говорил голос Левайна за кадром.
Майами-Бич представляет собой узкий остров, и вода там везде. Залив Бискейн отделяет его от материкового Майами, на востоке имеется Атлантический океан, узкая бухта Индиан-Крик прорезает город посередине.
Перебор с водой за сотню лет существования города — он юридически сам по себе, не зависит от материкового Майами — доставлял ему много хлопот. Великий ураган 1926 года раскидывал по берегу корабли и ломал дома с таким размахом, что считается (с учетом инфляции) самым дорогим стихийным бедствием в истории Соединенных Штатов. С тех пор безопаснее тут не стало: на полюсах тают ледники, уровень океана поднимается, а остров сейчас выше его всего-то на 1,2 м. Никто не знает, когда он окончательно утонет: на эту тему сейчас жестко дискутируют Инженерный корпус армии США, NASA и Национальное управление океанических и атмосферных исследований. Оптимисты ожидают подъема на двадцать сантиметров к 2100 году. У пессимистов стакан уже практически полон — они говорят о двух метрах.
В любом случае дело Майами-Бич — мокрое. Каждый сильный дождь, а с июня по август там как из ведра, заливает тянущуюся через весь запад острова Элтон-роуд и улицы поменьше вроде Пурди-авеню, где Левайн и снимал свою грустную рекламу. При этом океанский пляж Майами-Бич чувствует себя еще хуже. Его построили на осушенном мангровом болоте, которое при случае с удовольствием вернется в свое исходное состояние. Тут местами меньше шестидесяти сантиметров над уровнем моря, так что идти ему недалеко.
С недавних пор улицы стало затапливать даже без всякого дождя. В отличие от, скажем, Манхэттена (тоже острова, но стоящего на твердом мраморе, граните и сланце) Майами-Бич еле держится на пористом известняке. Когда прилив с отливом близки к сезонным максимумам (в марте и октябре), морская вода пробивается через известняк и попадает в водостоки. И система труб, которая должна уносить дождевую воду с улиц в океан, начинает работать в обратном направлении. В общем, потонет все — даже ровесник города ресторан Joe’s Stone Crab, и его фанатам Майли Сайрус с Патриком Шварценеггером негде будет сидеть на протеиново-алкогольной диете.
Когда я встречался с Филиппом Левайном, его байдарка была уже надежно пришвартована у дверей мэрии. Эрл пока не утонул, с довольным видом крутится у ног хозяина кабинета. На теме наводнения Левайн выиграл две выборные кампании (мэров в Майами-Бич меняют раз в два года, но прошлой осенью пятидесятитрехлетний Левайн был переизбран).
Он миллионер, сделавший состояние на морских круизах. А в конце восьмидесятых был всего лишь экскурсоводом — рассказывал пассажирам, на что смотреть слева по ходу нашего теплохода. «Я был кем-то вроде Джули из сериала Love Boat». Но он недолго страдал морской болезнью — основал компанию Onboard Media, которая до сих пор с успехом занимается беспошлинной торговлей, каталогами, журналами и бортовыми каналами на крупных лайнерах. В 2000-м Левайн продал ее LVMH за триста миллионов долларов, купил собаку и подался в политику.
На посту Левайн берет пример со светского и умного Майкла Блумберга, руководившего Нью-Йорком с 2002 по 2013 год. Тот нашел способ прекратить древнюю традицию склок и полного при этом бездействия. Левайн начал с того, что установил электронасосы на Элтон-роуд и других подводных улицах. Насосы включают в дождь и в прилив, чтобы они откачивали воду в залив Бискейн.
Целиком программа стоит как чугунный мост — больше четырехсот миллионов, а это почти весь годовой бюджет города. Но результаты уже есть. Насосов должно быть восемьдесят, пока их всего ничего, но в октябре 2014 года, когда случился сильнейший прилив, на улицах было сухо. «Мы не спешим праздновать, — успокаивает меня Левайн. — Это лишь маленький шаг в долгой войне, которая нам предстоит».
Но вот ведь чудо — пока климатологи спорят, сколько лет осталось городу, он переживает безумный экономический и строительный бум. Точно Нью-Йорк времен Блумберга! За последний год здесь появилось более двух тысяч гостиничных номеров, в основном за счет долгожданной реконструкции зданий ар-деко. Томми Хилфигер привел в порядок и обставил правильной винтажной мебелью главный шедевр, отель Raleigh 1941 года. Гуру бутик-отелей Ян Шрагер нашел применение гремевшему в пятидесятые Seville Beach Hotel. К старым памятникам архитектуры девелоперы активно добавляют новые. Блумберг переделал старую нью-йоркскую ветку железной дороги в волшебный променад Хай-Лайн. Левайн выстроил в Майами парковку, на которую едут дивиться со всего света: по адресу 1111 Линкольн-роуд стоит похожее на карточный домик строение авторства швейцарцев Herzog & de Meuron.
Главный двигатель нынешнего бума — «Арт-Базель», угнездившийся в Майами-Бич еще в 2002 году. Он каждый год в первую неделю декабря собирает в городе джетсеттеров, которых надо красиво селить и модно кормить. Нынешний директор ярмарки Марк Шпиглер четырнадцать лет назад весьма скептически относился к художественным перспективам американского курорта для евреев на пенсии. Он тогда был арт-критиком и всем говорил, что Майами не Европа, его вовлеченность в мировую кураторскую тусовку равна нулю, помещений подходящих нет и не планируется. Я ему это припомнил — он согласился: «Ну да, да. У меня были сомнения, что мероприятие со средневековой историей может состояться в таком месте. Все-таки Базель веками был культурной столицей, а Майами...»
Но во Флориде ветшающие мотели сороковых годов оказались вполне себе фотогеничными, сильная культурная инфраструктура образовалась очень быстро — и Шпиглер не просто изменил свое мнение, но и пожинает плоды кипучей деятельности своего предшественника Сэма Келлера: «Когда люди будущего оглянутся на этот период в истории Майами-Бич, они, я думаю, придут к выводу, что «Арт-Базель» оказал на город не меньшее влияние, чем уникальный местный ар-деко».
Вообще-то влияние на Майами-Бич оказал в первую очередь климат — то хороший, то плохой. Предприниматель из Индианы Карл Дж. Фишер, сделавший состояние на производстве автомобильных фар, отдыхал в 1910 году в Большом Майами, присмотрелся и решил, что на острове между городом и океаном можно построить прелестный курорт. Все шло хорошо — а потом великий ураган 1926 года не оставил тут камня на камне.
Но через десять лет группа местных чиновников с помпой презентовала отель на пляже, предусмотрительно расчищенном ураганом. Величественный Whitman-by-the-Sea с портиком в стиле ар-деко занимал целый квартал на первой линии и рекламировался как «Аристократ Майами-Бич». Спустя еще четыре года к нему кварталом севернее добавился «Версаль». Обе гостиницы имели ошеломительный успех, привлекая в город богачей и звезд того времени. Правда, не всех. На нижних строчках проспектов красовалось важное уточнение «Ограниченная клиентура», что с южнофлоридского тридцатых переводится как «Никаких евреев».
Аристократизм «Уитмена» продлился недолго. Он сменил владельцев, название и в 1963-м был снесен, чтобы не загораживать вид из окон нового модернистского отеля «Саксония». Там в кафе подавали блинчики, пастрому и язык, называлось оно «Йе Ношери» — короче, тема антисемитизма была закрыта самым решительным образом.
Городу не было и полувека, а уже сложился его фирменный ритм: бум, катастрофа, опять бум, с которым приходит новая демографическая или социальная группа. Сейчас там как раз бум.
Шестидесятые в Майами-Бич прошли на ура. «Битлз» резвились в прибое у отеля «Довиль» — это была их первая поездка за океан. В соседнем «Фонтенбло» Джерри Льюис снимал комедию «Коридорный», Гордон Дуглас — «Тони Роум» с Фрэнком Синатрой в главной роли. Там же по сценарию «Голдфингера» происходит судьбоносная встреча Джеймса Бонда с подругой, которой суждено быть позолоченной насмерть.
Семидесятые тут называют эпохой «Очереди к богу». Еврейское население, переехавшее во Флориду после войны, дожило до старости, то же произошло с отстроенной на их вложения инфраструктурой. В восьмидесятые стало неспокойно. «Лицо со шрамом» и «Полиция Майами: отдел нравов» довольно точно описывают местную криминальную хронику после бегства из порта Мариэль 1980 года, когда Фидель Кастро разрешил тысячам пассионарных кубинцев эмигрировать во Флориду.
В девяностые стало веселее и наряднее: во многом потому, что южную часть Майами-Бич, South Beach, облюбовали геи, вдохнув новую жизнь в здания ар-деко. В одном из таких, например, происходит действие фильма Майка Николса «Клетка для пташек». Там был дом дизайнера Джанни Версаче, но когда его убили прямо на пороге в 1997 году, гей-энтузиазм подостыл.
Следующий хороший период начался уже в этом веке, с приходом «Арт-Базеля». Город получил скайлайн — красивую линию горизонта — благодаря высотным отелям и кондоминиумам, где селились состоятельные иностранные туристы, приезжающие ради искусства и остающиеся ради пляжей и тусовки. И благодаря русским, которые вслед за певцами и телезвездами купили здесь квартиры, чтобы греться зимой.
Кризис 2008 года сильно обидел Майами, а последующий подъем не спешил сулить золотые горы. По тому отрезку пляжа, где стоят отели «Саксония» и «Версаль», это очень заметно. Они, в отличие от «Уитмена», хоть и дожили до этого десятилетия, но выглядят плохо. Зато рядом с ними растет новый район Фаена, названный в честь инвестора, пятидесятиоднолетнего аргентинца Алана Фаены. Он носит тропические белые одежды, бреет голову и качает бицепсы — в общем, выглядит как гастролирующая звезда боевиков. Вместе с партнером, миллиардером Леном Блаватником, они задумали построить мир, в котором культурная энергетика декабрьского «Арт-Базеля» будет держаться круглый год.
Благодаря этим двоим на месте старого «Уитмена» теперь высится жилая башня с окнами на Атлантику — проект архитектурного бюро Foster + Partners. Все сорок две квартиры в доме «Фаена» проданы. Среди покупателей — главный в мире галерист Ларри Гагосян, исполнительный директор Goldman Sachs Ллойд Бланкфейн, инвестбанкир Леон Блэк, руководитель хедж-фонда Кеннет Гриффин. Последний установил рекорд Майами-Бич, выложив за пентхаус шестьдесят миллионов долларов. Из его окон — отличный вид на ремонт в «Саксонии», которая будет возрождена под именем Faena Hotel, а если Гриффин выйдет на балкон с противоположной стороны, увидит бетонный каркас «Версаля», из которого вскоре сделают многоквартирную коробку Faena Versailles Classic.
С другой стороны улицы тоже шумно и пыльно — там строители круглосуточно работают над тем, чтобы районный культурный центр Faena Forum начал окормлять местных не позднее первой половины 2016 года. В линиях коробки неправильной формы с двумя залами и амфитеатром легко угадывается авторский почерк ОМА — архитектурного бюро Рема Колхаса. Фаена обещает, что здание можно будет использовать не только для опер и концертов, но и для переговоров, выставок и литературных вечеров. ОМА также строит ему торговый центр Faena Bazaar. Брендинг, конечно, в стилистике Дональда Трампа, но архитектурный вкус у Алана Фаены неплохой.
Одного не понимаю: как неизбежное повышение уровня моря стыкуется с таким количеством инвестиций в недвижимость? «А никак! — объясняет мне декан кафедры геологии Университета Майами и Южной Флориды Гарольд Уанлесс, который предусмотрительно поселился на материке, в районе Корал-Гейблс. — Девелоперы строят, не думая о завтрашнем дне. Который для Майами-Бич запросто может не наступить вовсе. Надо поднять остров как минимум на три и две десятых метра — в этих местах мы все знаем свою высоту над уровнем моря». Уанлесс — один из авторов программы с насосами — не фантазирует. Он сейчас активно работает над тем, чтобы к 2100 году его островным соседям было где жить.
Наводнения в Майами-Бич — дело привычное, и нервничать начали только в 2012-м. Местные экологи, озаботившись чистотой воды, подали на власти округа в суд. Адвокаты, готовя дело, попросили геолога Пита Гарлема из Международного университета Флориды нарисовать карту возможного затопления. Он нарисовал — все испугались. На его картинках зеленая продолговатая полоса острова постепенно, год за годом, становится все более и более синей и обещает превратиться в архипелаг крошечных островков, к которым со стороны океана примыкает узкая полоса земли — так называемый Отельный ряд, которому достался самый высокий участок в городе. То есть красивые новые гостиницы и дома на деньги Фаены и Блаватника до следующего века доживут. Но им будет трудно без инфраструктуры и дорог с материка.
На фоне этой картины Филипп Левайн и стал мэром — апокалипсис Майами-Бич он сделал хитом своей предвыборной кампании. Как только избрался, ввел ливневый налог — семь долларов в месяц с каждой семьи. Никто не протестовал. На эти деньги Левайн и реализовал первый этап своей программы по установке насосов.
Отговаривать девелоперов от инвестиций мэр ни в коем случае не собирается. Океану океаново, строителям строителево — такова его принципиальная позиция. Девелоперы обеспечивают экономический рост, к тому же без налогов с недвижимости и отелей оплачивать экологические инициативы будет не на что. Нужны насосы, зреют наполеоновские планы по подъему трети всех улиц Майами-Бич, восстановлению дюны со стороны океана, усилению дамб и созданию новых городских парков, чтобы они поглощали воду и углекислый газ. Левайн пообещал мне, что эти меры гарантируют городу пятьдесят лет спокойной жизни. А за это время ученые придумают какой-нибудь хитрый способ остановить подъем уровня моря. «Если бы я полвека назад показал вам, как работает айфон и как звонить на FaceTime, вы бы подумали, что я спятил, — говорит Левайн. — Мы очень быстро прогрессируем — через двадцать-тридцать лет человечество придет к удивительным новаторским идеям, которые усилят жизнеспособность прибрежных городов». Но декан Уанлесс (на которого мэр, судя по всему, и возлагает это свое «что-нибудь придумают») сказал мне, что все планы — чистое безумие. Парки — это, конечно, чудесно, но даже если человечество разом прямо завтра прекратит сжигать ископаемое топливо, точка невозврата уже пройдена. Цепь экологических катастроф запущена, и никакими инновациями делу не поможешь. Насосы в Майами-Бич он обозвал «крошечным пластырем за сотни миллионов долларов».
Сам факт таяния льдов и ускоряющегося повышения уровня моря в научном сообществе сомнений не вызывает, но есть разные мнения о том, насколько быстро этот процесс начнет влиять на жизнь людей. Бывший главный климатолог NASA Джеймс Хансен настроен очень мрачно. В июле, спустя два года после ухода из агентства, он с соавторами опубликовал статью, в которой утверждает, что еще в нашем веке Мировой океан поднимется на два метра или даже больше. Такой расклад будет означать бесславную кончину не только Майами-Бич, но и Нью-Йорка, Бостона, Нового Орлеана, Осаки, Мумбая, Санкт-Петербурга. Уанлесс был одним из ученых, чьи работы цитируются в статье Хансена. «Вам случалось летать над Гренландией? — спросил он меня и, получив отрицательный ответ, продолжил. — А вот я недавно пролетал, и то, что увидел, просто невероятно. Лед уже тает от глобального потепления, вершина Гренландии — черная от пыли и сажи, которые занесло сюда с других частей света. От этого процесс только ускоряется, потому что грязный лед поглощает тепло быстрее, чем чистый». С учетом этих факторов добрый человек порадовал меня прогнозом: океан поднимется на высоту от трех до девяти метров.
Это, конечно, самый грустный прогноз. Основная часть коллег Уанлесса смотрит в будущее с большим энтузиазмом. Они, как мэр Левайн, уверены, что если человечество признает наличие проблемы, то вскоре придумает и способ ее решения. Левайн при этом не считает нынешний строительный бум пиром во время чумы: «Может, вы знаете домовладельцев в Майами-Бич, которые в панике пытаются задешево избавиться от тонущей недвижимости? Дайте мне их контакты, потому что я бы сейчас прикупил чего-нибудь. И за мной в очереди сотня тысяч людей».
Цифры на его стороне. Петер Залевски, основатель сайта CraneSpotters.com, на котором принято искать дорогие кондоминиумы во Флориде, говорит, что ажиотаж на тему недвижимости, закончившийся в 2008 году, продал больше квартир, чем нынешний. Зато по количеству денег то, что мы видим сейчас, — «крупнейший бум в истории штата, он в три-четыре раза больше любого из предыдущих». Два года назад бейсболист Алекс Родригес продал за тридцать миллионов свой особняк на Норт-Бей-роуд, купленный шесть лет назад за семь с половиной. Прошлым летом музыкант Фил Коллинз заплатил тридцать три миллиона за дом, некогда принадлежавший певице Дженнифер Лопес, — она в 2006-м избавилась от него всего за четырнадцать миллионов.
Три года назад пара ведущих брокеров на этом цветущем рынке — Джилл Эбер и Джилл Херцберг (они называют себя The Jills), которых не сфотографировали, кажется, только ленивые модные журналы, — продали особняк по адресу Индиан-Крик, 3, неназванному покупателю из России за сорок семь миллионов долларов.
Я отправляюсь в офис к Джилл Херцберг. Она и сама в шоке от того, сколько люди нынче готовы выложить за майамскую недвижку. Причем не только в исторической южной части с ее ар-деко, но и в центре и даже в пригороде Серфсайд, к северу от Майами-Бич. Там девелопер Надим Аши заказал именитому американскому архитектору Ричарду Мейеру переделку жемчужины 1930-х — отеля Surf Club — в гостиницу с жилым комплексом под франшизой Four Seasons. Первую очередь сдадут к концу года, но один из пентхаусов уже ушел за тридцать пять миллионов.
The Jills любят всех, но милее других им иностранцы, которые платят за свои покупки свежеотмытым налом — Майами-Бич их интересует как тихая гавань, куда можно отправить деньги и семью с детьми. А заодно произвести там новых, с американским гражданством — родильное отделение клиники Mt. Sinai в Майами чувствует себя так же замечательно, как и рынок недвижимости.
А чем плохо? Политическая ситуация в США стабильная, небо над Флоридой солнечное, променад вдоль пляжей удобен для пробежек с колясками и собаками, будки спасателей хорошо выглядят в Instagram, круг общения приятен и полезен, в ресторанах торгового центра Bal Harbour всегда встретишь знакомых. Уровень моря, конечно, поднимается, но это ерунда по сравнению с судебным — или другим, гораздо более тревожным, — преследованием на родине.
В общем, классический пример оттока капитала, с которым борется Владимир Путин и ряд его коллег. Обе Джилл много разговаривают со своими клиентами — и имеют доступ к такой политинформации, которая и не снилась домохозяйкам, мирно смотрящим телевизор. «Когда несколько лет назад в столице Колумбии Боготе начались похищения, заказные убийства судей и журналистов, у нас вырос поток колумбийских покупателей», — объясняет мне Херцберг. Потом без комментариев добавляет, что сейчас главный поток клиентов идет к ней с родины девелопера Алана Фаены, из Аргентины.
За все годы лишь один клиент The Jills спросил у них насчет повышения уровня воды. Выслушал ответ — и не стал отказываться от покупки. «Мне бы не хотелось грешить на моих клиентов, — политкорректно заявляет Херц- берг. — Это очень развитые, искушенные люди, многое повидавшие в жизни. Просто они верят, что штат Флорида как-то сумеет решить все проблемы с природой».
Консультант Петер Залевски смотрит на город и мир более цинично: «Все в курсе, что море наступает, но их краткосрочным планам оно не угрожает, а других просто нет. Держу пари, долгосрочные инвестиции составляют не больше десяти процентов всех нынешних приобретений в области недвижимости. Люди думают: «Вложусь, пока цена такая. Подержу лет пять-семь да и продам». В Нью-Йорке люди торгуют акциями, в Чикаго — сырьевыми активами, а в Южной Флориде — квартирами. Майами-Бич занял свое законное место на карте международного джет-сета, как Лондон, Сен-Барт, Портофино и Аспен. Здесь модно иметь четвертый или пятый дом, пусть и простаивающий большую часть года».
И все же, вне зависимости от того, как надолго новые владельцы квартир намерены зависнуть в Майами-Бич, они укрепляют налоговую базу. «Фила Левайна надо хвалить, — сказал мне геолог Пит Гарлем, — он делает для экологии и города больше, чем любой из его предшественников».
На это мэру нужны большие деньги. У города размером сорок восемь квадратных километров и с населением около ста тысяч в бюджете таких не водится — придется запустить руки в казну штата и даже федеральную. Это в США сделать непросто. Хотя две трети из двадцати миллионов жителей Флориды рискуют сильно пострадать от подъема уровня моря, губернатор Рик Скотт не хочет об этом даже слышать. Он, говорят, выпустил директиву, запрещающую чиновникам на людях использовать выражения «изменение климата» или «глобальное потепление».
В прошлом году губернаторский офис в Таллахасси посетили пять видных флоридских экологов — с целью пролоббировать меры против грядущего наводнения. Один из них, Бен Киртман из университета Майами, рассказал мне, что государственный муж уделил им полчаса и не задал ни единого уточняющего вопроса. Киртман впоследствии встречался с одним из помощников Обамы, но и там не вызвал интереса: «Серьезного обсуждения не получилось. Про подъем уровня моря говорить можно – это факт очевидный. Ну и все, — Киртман не назвал мне фамилию своего собеседника, но явно на него злится. — Политики отказываются прислушиваться к ученым. Говорят, что не разбираются в проблеме, поэтому не будут ее трогать — это стратегия страуса, прячущего голову в песок».
На что же надеяться Майами-Бич, кроме мифических научно-технических прорывов, которые то ли будут сделаны, то ли нет? Можно строить на сваях. Можно делать высокие первые этажи, которые потом легко будет переделать в открытые холлы — как в тропических странах, в Роттердаме или в венецианском музее Фонда Кверини-Стампалья, первый этаж которого одинаково хорош и в сухом, и в затопленном виде. Есть предложение использовать в Майами-Бич только дополнительные дороги, сделав их односторонними, а широкие, по двадцать метров в ширину, шоссе разделить на трамвайные пути (пусть граждане учатся пользоваться общественным транспортом!) и водоотводные каналы. Но тогда придется снести торговые и бизнес-центры на углу Элтон-роуд и Десятой улицы. Whole Foods и Walgreens будут не в восторге.
«Лично я, будь у меня свободные деньги, купил бы участок вдоль трассы номер двадцать семь, которая проходит по дюне. Построил бы на ней причал и говорил бы всем, что жду, когда сюда придет океан», — мрачно шутит Пит Гарлем.
Показывая клиентам новые квартиры, виртуоз продаж Джилл Херцберг всегда рассказывает, как хорошо дом защищен от стихий. В городе уже есть четкие требования к ветроустойчивости стекол, потому что чем выше от земли, тем мощнее порывы. Будут, значит, и требования относительно всего, что касается взаимоотношений с водой.
Алан Фаена уже гордится высокими потолками вестибюлей в здании имени себя — в случае затопления вода из них беспрепятственно уходит и не размывает фундамент. Архитектор Аллан Шульман вообще рад проблеме. Он говорит, что поднимающееся море — это всего лишь новая глава в эпопее о Майами-Бич, а смысл человеческого гения заключается в преодолении. «У этого города такая экономика: он всегда чередовал бумы с падениями, каждое из которых казалось концом света, — напоминает мне Шульман. — Но всякий раз город возрождался. Поэтому мы должны думать, как адаптировать его к новым реалиям. Майами-Бич стоит того».
Ну да, хотя бы ради памяти о сексуальной жизни Крысиной стаи: Хамфри Богарта, Фрэнка Синатры, Дина Мартина, Сэмми Дэвиса-младшего, Питера Лоуфорда и Джои Бишопа. Ради Бонда в «Голдфингере». Ради коллективной национальной памяти о зимних каникулах на море. Ради новой джет-сет-тусовки вокруг «Арт-Базеля». Подобно Голливуду, Майами-Бич — одно из великих изобретений Америки, со своим специфическим гламуром. На языке риелторов это называется «что-то особенное».
Фото: Joe Darrow, Getty