Бывают дни, когда меняется все вокруг. И это был именно такой день. Обычно залитая солнцем чаша Женевского озера превратилась в сплошное свинцовое облако, рваным краем уцепившееся за черепичную крышу старинной виллы, в которой больше двадцати лет живут мастера ярких ювелирных решений Каролина Груози-Шойфеле и Фаваз Груози. На центральной и единственной улице Пранжена – к этой тишайшей коммуне приписано их немыслимое, даже по меркам самого дорогого кантона Швейцарской конфедерации, поместье – я имел возможность помахать ручкой вице-президенту Chopard Каролине: на кабриолете с закрытой крышей она, форсируя газ, пронеслась к автостраде Женева–Лозанна. Очевидно, требовалось срочно записать явившиеся в голову ночью эскизы зверюшек из анималистической серии, приуроченной к юбилею семейной компании. У родителей Каролины (они живут улицей ниже) здесь не только дом, но и собственная ферма.
«Что за комиссия, Создатель, – быть взрослых дочерей отцом!» – вполне по-фамусовски восклицает Фаваз, встречая меня на пороге. «Знаете, чем я сегодня все утро занимался? Искал переходник для фена!». Островные фены дочерей Фаваза от его второго, британского, брака, действительно, никак не хотят дружить со швейцарскими розетками. Так что Аллегра и Виолетта впархивают в гостиную, где каждый метр пространства заселен искусством, а-ля натюрель – и свежи, чертовки, как майские розы. Живут сестры в Лондоне, деля одну квартиру на двоих. «Не сложно это, учитывая, что у вас сейчас пора кавалеров?» – интересуюсь я, и видя, как начинают играть желваки на лице Фаваза, понимаю, что он все-таки настоящий Фамусов, и фен – далеко не единственная его отцовская забота. Уж он-то знает про мужское коварство все: ну, или выглядит так, что знает, а на самом деле сущий ангел, только без крыл.
Переходник доставили, должно быть, с Луны: все остальное по воскресеньям в Женеве закрыто. Ну или из отеля La Reserve, где в китайском ресторане Tse Fung на воскресные бранчи собирается вся большая семья Груози-Шойфеле.
«Почему вы не приехали вчера? – девушки, очевидно, полагают нас с Фавазом старинными приятелями. – Папа делал свои фирменные спагетти с трюфелями. Была икра – но ее делал не он». Впрочем, Фаваз кормил деток, с которых он и сейчас, на интервью, не сводит совершенно влюбленных глаз, не только деликатесами, но и сказками. «Москва, – рассказывал он наивным девчушкам, – в гастрономическом смысле как Лондон и Нью-Йорк. А в смысле светской жизни как Сардиния плюс Сен-Тропе в разгар сезона». И все для того, чтобы завлечь детей в российскую столицу, которую Фаваз действительно любит и навещает даже по таким странным поводам, как участие в жюри конкурса «Мисс Россия» или День дурака в «Твербуле». «Вышло так, что мы с Москвой развивались параллельно, одновременно, нога в ногу, и это для меня очень ценно. Наши партнеры из России поверили в de Grisogono, я – в них, и вместе мы не прогадали».
Фаваз, который решительно, хоть и с ее согласия, экспроприировал у Каролины право обустраивать дом, превратил протестантское жилище с нескромным видом на Женевское озеро во флорентийское палаццо, чертог важного синьора, уютный, обжитой, обаятельный музей добротного успеха. Флоренция занимает в картине мира основателя de Grisogono особое место. Туда в 1961-м после смерти отца-ливанца, торговавшего на Ближнем Востоке «фиатами», девятилетний Фаваз вернулся вместе с мамой-итальянкой. («Чем она занималась? Ничем!») Пошел, не зная языка, в школу, наводненную отнюдь не только знатоками Высокого Возрождения и перипетий Данте с Беатриче. Его, говорившего по-арабски и французски, дразнили: кто Фрамбуаз, кто Фанфан, а кто и Фанфар. Тихий Фаваз научился драться, сколотил собственную команду и дал обидчикам бой. В восемнадцать лет женился на своей первой любви, за что немедленно был лишен карманных денег. И, чтобы прокормить семью, устроился на посылки («помощником помощника помощника», говорит) в ювелирную лавку. Через несколько лет его послали куда подальше – в Лондон. Налаживать продажи на британском рынке. Потом была работа в Bvlgari и на Harry Winston и наконец, в 1993-м, собственное дело – de Grisogono, вернувшее на рынок камень из тридцатых годов прошлого века – черный бриллиант. Первое украшение Фаваз придумал, когда ему было сорок. И с тех пор не может остановиться.
«Пресса бесконечно сочиняет небылицы про мою личную жизнь, – Фаваз курит красное «Мальборо», одну сигарету за другой. От пятнадцати чашек кофе в день он уже отказался, табак пока в очереди. – И представляет все так, будто я круглый год отдыхаю. А я просто и летом, и зимой там, где мои клиенты: они в Санкт-Морице – и я туда же, они в Порто-Черво – я с ними. Я в дороге двести девяносто семь дней из трехсот шестидесяти пяти. Это цифра прошлого года. Я ненавижу аэропорты, гостиницы, ненавижу собирать и разбирать чемоданы. Человеком чувствую себя только здесь, дома».
День рождения Фаваза восьмого августа, с обильной вечеринкой в Billionaire, – для многих краснейший из красных дней летнего календаря. В прошлом году на Сардинию, помимо восторженных покупателей и покупательниц, поздравить «восточного принца» заехали Леонардо ДиКаприо, Куинси Джонс, Кевин Спейси, Джанет Джексон. «Да, это уже своего рода традиция. Кому веселье, а мне – головная боль, – усмехается Фаваз. – Как рассадить, чем угостить, чем удивить. Интересно, кто-нибудь обращал внимание, в какой момент именинник выпивает первый бокал? После того как принесли торт! Пара коктейлей – и все, у меня тоже начинается праздник».
В известном смысле Фаваз неплохо устроился: его друзья частенько становятся его клиентами, а его клиенты почти всегда хотят называться друзьями. В 2005 году, когда de Grisogono находилась на грани краха, клиенты-друзья не дали компании погибнуть. Четверо смелых, чьи имена (как название нового камня, которым ювелир собирается взорвать рынок) Фаваз держит в секрете, граждане Казахстана, Саудовской Аравии, Испании и Швейцарии, выкупили у основателя около сорока процентов предприятия – и теперь нескучной ночи в Billionaire ничто не угрожает. Уж над Сардинией всегда безоблачное небо – это вам не Женевское озеро, над которым нет-нет да и пробегут темные тучки, заставляющие жать на газ и поднимать верх кабриолета.