Анастасия Винокур и ее коллекция статуэток балерин. «Собирать их начала моя мама Тамара Викторовна, сама балерина — когда-то она крутила фуэте на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Первую фигурку — изображение великой Галины Улановой работы Ленинградского фарфорового завода — ей подарил друг семьи. Компанию Улановой вскоре составила фарфоровая же Анна Павлова. В нашей коллекции есть экспонаты и из хрусталя Swarovski, и даже из бронзы — огромную тяжеленную танцовщицу родители привезли мне из Юрмалы. Боялись, что таможенники не выпустят их со столь весомым багажом — но обошлось. Друзья дарят мне мини-балерин по поводу и без. Но и сама я мимо танцующей статуэтки не пройду. В моей труппе уже больше пятидесяти «человек». Половину поселила в шкафчике за стеклом, половину отправила в родительский дом. Мама с папой не спускают с них глаз, ведь в коллекции есть весьма раритетные экземпляры — например, немецкая фигурка 1814 года».
Анна Попова и ее коллекция фарфоровых кукол. «В куклы я играла всегда. Помню Барби, которым мы с мамой шили и вязали необыкновенные наряды. На шестнадцатилетие родители подарили первую куколку из фарфора — улыбчивого пупса Наташу без передних зубов и в кружевном платье. Сейчас у меня около двухсот экземпляров со всего света. Выбираю и покупаю в основном сама, потому что не со всеми куклами «складываются отношения». Есть и особенные. Одну я приобрела на благотворительном аукционе, она оказалась похожа на мою маму в тот вечер — укладка, платье. Фотографию другой прислала хозяйка одной из галерей. Это был чудный рыжеволосый мальчишка с новогодними игрушками. Я не сразу решилась на покупку, но он не шел из головы. Пришлось вызволять его у нового владельца – я его убедила, что этот сорванец мне жизненно необходим. Не знаю, было ли это чудо, но через год я наряжала новогоднюю елку с сыном на руках. Я почти никому не показываю коллекцию, она — дело личное, с куклами мне почему-то очень комфортно, но для Tatler сделала исключение».
Дизайнер Ольга Сорокина с мужем Андреем Струковым и их коллекция театральных эскизов. «Собирать эту коллекцию мы начали не случайно: я часто обращаюсь к истории русского театра во время работы над образами для Дома моды Irfe, а Андрей с детства коллекционировал почтовые марки с шедеврами искусства и мог отличить «малых» голландцев от «больших». Сейчас у нас более шестисот эскизов талантливейших русских живописцев. Мы объединили их по постановкам: к опере «Князь Игорь» есть рисунки графа Федора Соллогуба, Константина Коровина, Ивана Севастьянова и современной художницы Марии Даниловой (в ее оформлении оперу скоро представят в Большом театре). По работам разных эпох видно, как сильно меняются представления людей о сюжете. Ценных экземпляров накопилось много: например, серия Юрия Анненкова к постановке гоголевского «Носа» и портреты Федора Шаляпина в роли Бориса Годунова кисти Константина Коровина и Николая Харитонова. Большая удача, когда на разных аукционах удается купить эскизы художника к одной постановке — так мы собрали рисунки Александра Бенуа к балету Стравинского «Петрушка». У нас большие планы: издать альбом с самыми значимыми эскизами и описанием каждой театральной постановки и организовать выставку совместно с Бахрушинским музеем».
Виктория Аминова и ее коллекция китайских болванчиков. «В эпоху Николая II Российскую империю охватила китайская лихорадка: все азиатское стало страшно модным. С Востока привозили сервизы, вазы, чай: все — на вес золота. В самом конце XIX века Санкт-Петербургский фарфоровый завод стал производить вот таких вот стилизованных китайских болванчиков с покачивающимися головами, руками и языками. Поначалу я их невзлюбила: какое-то мещанство. Но со временем оттаяла — все они удивительно разные, тончайшей работы, расписанные в очень нежной пастельной гамме. Сейчас в моей коллекции их несколько десятков — дореволюционного производства, больших и маленьких. В девяностых и нулевых их можно было купить только в России, в основном на антикварных салонах. Но в последние годы, когда русское искусство стали активно вывозить за рубеж, они то и дело мелькают на международных аукционах Christie's и Sotheby's».
Ида Лоло и ее коллекция магнитов. «Еще в школьные годы я привозила из путешествий огромное количество всяческих сувениров. Со временем их стало некуда девать, и я ограничилась магнитами. Помню свой первый трофей – миниатюрный замок Золушки из парижского Диснейленда. Но больше всего мне нравятся металлические магниты, на которых изображены гербы городов. Штук двадцать таких у меня точно есть; последний привезен из швейцарского Санкт-Морица. В амстердамском музее Ван Гога я купила магнит с репродукцией «Спальни в Арле», а в Государственном музее неподалеку — «Молочницу» Яна Вермера. Магнит-шоколадка с альпийских лугов, «шлепанцы» из Лос-Анджелеса, плюшевый кролик из Сочи – чего у меня только нет. К последнему холодильнику магниты не приставали, и пришлось на какое-то время убрать коллекцию в шкаф. Пару лет назад в моей квартире на Остоженке архитектор установил фальшдверь – для симметрии и красоты. Тут-то я и поняла: это будет мой музей. Заказала металлический лист — и вуаля! Правда, вскоре магниты перестали помещаться и туда — они, как видите, потихоньку перебираются на саму дверь».
Фото: Сергей Козловский, Дмитрий Исхаков, Архив Tatler