«Только, ради бога, осторожно, — Наталия Потанина с наигранным ужасом смотрит на фотографа Влада Локтева, который самовольно взялся демонтировать новогоднюю гирлянду. — Дом не наш, все должно быть возвращено в целости и сохранности».
В деревне Немчиново на Сколковском шоссе по соседству с Михаилом Прохоровым семья Потаниных начала строиться в 1993 году, еще до рождения младшего сына Василия. Но к суду по делу о разделе имущества Владимир Олегович подошел налегке, после оздоравливающего финансового детокса. Его активы надежно спрятаны — даже этот неординарный особняк с любовно оборудованной яхтенной комнатой записан на условно постороннюю компанию. Как, впрочем, и другие ценности вроде тридцатипроцентного пакета акций «Норильского никеля», половины SUP Media, «ПрофЭстейта», «Интерпорта», «Петровакс Фарма», «Розы Хутор», резиденции «Лужки» на Новой Риге, трех самолетов «Гольфстрим», яхт «Анастасия» и «Нирвана» (ее планировалось назвать «Наталией», но по ходу пьесы осталась только буква Н). И еще одной новой лодки, которую, как и первые две, строит компания Oceanco. У Потанина, чье состояние «Форбс» в 2014 году оценил в 12,6 миллиарда долларов, формально нет ничего. После тридцати лет семейной жизни супруги делят квартиру в Скатертном переулке, которую вместе ремонтировали и где прописаны, дом в Уборах (там летом живет девяностопятилетняя мама Наталии) и домик в Одинцово на шести сотках, построенный еще ее родителями. У домика — провалившаяся крыша и печка-буржуйка, на ней молодожены грели ведра с водой, когда родилась старшая дочь Настя, но главе «Интерроса», недавно вступившему во второй брак, он по понятным причинам жизненно необходим.
Новогодние украшения в доме Потаниных, как в анекдоте, традиционно не убирают до марта (кстати, и участок соседа Прохорова, с которым Потанин развелся не сказать чтобы бескровно, утопает в дедах-морозах и праздничном дождике). На первом этаже друг напротив друга висят два портрета кисти нарядного Шилова — Настя и старший сын Иван. Повсюду расставлены семейные фотографии – свадьбы, отдых, крестины, дни рождения и прочие события, составляющие летопись любой одинаково счастливой семьи. Если не читать тревожных сводок из Пресненского суда, может показаться, что жизнь здесь течет в привычном русле.
Однако нет — последний раз супруги Потанины разговаривали в ноябре 2013 года, когда Владимир, как ни в чем не бывало выпив чаю, ошарашил жену сообщением о разводе. С тех пор они общаются через адвокатов. Сегодня в уютном доме в Немчинове живут Наталия, ее мама, шестнадцатилетний сын Василий, двадцатишестилетний сын Иван, его жена — легкая, как пушинка, красавица Яна — и их трехлетний малыш Андрюша.
Собрать Потаниных в одном кадре нелегко: то Наталии нужно подправить макияж, то Ивану, неожиданно трогательному и ответственному молодому отцу, — посмотреть, не проснулся ли Андрюша, то взволнованной Яне поменять домашние тапочки на туфли с бантиком – фотографироваться для глянца они не привыкли, равно как и давать интервью. Жили тихо и спокойно, не одержимые грехом тщеславия. Наконец, фотограф выстраивает кадр. Улыбка — куда Tatler без нее? Снимаем...
Первый раз мы встретились прошлым летом, в ресторане Новинского пассажа. Наталия Потанина выглядела женщиной, которой нанесли удар сокрушительной мощи. Не скрою, тогда мне показалось, что она вступила в битву, которая ей не по плечу. Не в том смысле, что у нее не было шансов получить положенное по закону. Для того чтобы публично воевать против восьмого состояния России, нужны силы безграничные, нервы — канаты, выдержка — сталь. Откуда им взяться у женщины, которая целиком и полностью посвятила себя семье и безоговорочно верила мужу даже в те моменты, когда верить не следовало.
Сегодня она улыбается и даже шутит. Нет, от такого удара быстро не оправиться, но и жить в вечном унынии — грех. Я рассказываю про Светлану Захарову, бывшую Маниович. В колонке для Tatler она недавно призналась, что от ее громкого публичного развода выиграл кто угодно — адвокаты, пресса, — но только не они с мужем: пятнадцать лет жизни превратились в выжженное поле. У Потаниной более философский взгляд на ситуацию:
— Я счастлива, что в моей жизни было целых тридцать совместных лет. Мы с Володей переживали все проблемы и радости. Вырастили троих прекрасных детей. Вряд ли это можно назвать выжженным полем, но что заставило мужа сжигать все мосты после развода, я не понимаю. Или патологическая жадность. Или неуважение к самому себе.
Сообщив о желании развестись, Потанин предложил жене подписать бумаги. С ее стороны не должно быть никаких материальных претензий. Интересы Наталии в суде будет представлять его человек. И наконец, она не имеет права возражать против передачи денег на благотворительность (Потанин был первым российским бизнесменом, в 2010 году под фанфары присоединившимся к клятве Giving Pledge — после его смерти половина состояния должна отойти на благотворительность. — Прим. Tatler).
— Обычно в таком случае звучит фраза: «Подпиши, и у тебя все будет хорошо».
— Ничего такого мне сказано не было. Мне обещали медицинское обслуживание и охрану. Это все. Предложение было унизительным. Даже дом, который задумывался как семейный и который строили всей семьей, Владимир требует срочно освободить. Но я не приняла его предложение по другой причине. Слова Владимира ничего не гарантировали нашим детям. Время подтвердило, что я была права: с декабря 2013 года отец ни разу не позвонил даже младшему сыну. Зато активно обсуждает вопрос Васиных алиментов по судебным инстанциям (половина из восьми с половиной миллионов рублей в месяц – эту сумму суд определил в качестве алиментов — отправляется прямиком на счет Василия, и пользоваться ими нельзя, пока юноше не исполнится восемнадцать лет. Нельзя даже поменять рубли на доллары, и вряд ли мятежные сводки с биржи улучшают Наталии Николаевне настроение. — Прим. Tatler).
Как часто бывает, в декабре 2013 года Вася, мальчик замкнутый, но пытливый, узнал о разводе из интернета. Взволнованный, позвонил отцу. На том конце провода раздалось сухое: «Больше не звони». Друзья рассказывают, что шестнадцатый день рождения младший сын провел, сжимая в руках телефон. Папа не позвонил ни утром, ни днем, ни вечером. Не прислал sms. Не передал подарок. Стоит ли упоминать, что дети не поехали на сочинскую Олимпиаду, о которой Вася так мечтал? А ведь Олимпиада состоялась во многом благодаря энергии и деньгам главы «Интерроса».
Не разговаривает Владимир Олегович и со старшим сыном. Иван, выпускник магистратуры МГИМО, жил с семьей в Нью-Йорке, работал в AltPoint. Компания принадлежит отцу, занимается частными инвестициями, Иван служил аналитиком низшего звена — отец хотел, чтобы тот прошел все ступеньки карьерной лестницы. Планировалось, что через год-два Ваня снова пойдет учиться. Но после первой же попытки вступиться за маму перспективному аналитику прислали электронное письмо об увольнении и отозвали рабочую визу. Это было тридцатого декабря все того же 2013 года. Аренду квартиры отец не продлил. Общение прекратилось. На письма он не отвечает.
— Недавно я пытался поздравить его с днем рождения, но не получилось. Телефон заблокирован. Номера охраны изменились. Наверное, можно записаться через приемную, — бесстрастно, не меняя громкости, шутит Иван. С апреля прошлого года он устроился в финансовую компанию LR Global, отвечает за восточноевропейские рынки. Жена с сыном вернулись в Москву, но раз в три-четыре недели Иван летает в Штаты.
Ваня — симпатичный, невысокого роста юноша и для чемпиона мира по аквабайку выглядит удивительно миниатюрно и даже хрупко. А еще он совсем не похож на сына олигарха. Говорит тихо, спокойно и очень серьезно. Одет в джинсы и заправленную темную рубашку. Просьба переодеться в белую сорочку и черные ботинки ввергает несостоявшегося наследника в ступор:
— Да у него и ботинок нет, только мокасины, — смеется Яна.
Просыпается Андрюша, и папа тут же спешит взять сына на руки.
— Пойдем посмотрим, как Нату фотографируют.
Ната — это бабушка Наталия, и у нее с внуком полнейшее взаимопонимание.
Сокурсники по МГИМО вспоминают, что Потанин-младший особо не выделялся: рык красного «феррари» не сотрясал двор института, не было громких кутежей и эффектного «плачу за всех» в кофейне «Мокко» — месте силы на территории МГИМО. Воспитывали в строгости?
— Да нет, отец меня ни в чем не ущемлял, — пожимает плечами Иван. – Когда мне покупали машину, спрашивали, какую я хочу, но подразумевалось, что это не будет суперкар. Все в пределах разумного. Машины у охраны менялись чаще.
— Зато, говорят, вы пользовались успехом у девушек.
— Да не то чтобы. Уже в институте я всегда был с Яной. Мы познакомились в школе (Иван учился в школе № 1306. – Прим. Tatler), в девятом классе. Так что у других шансов не было. Подруги были, но никак не романы на стороне.
«Какая ты сегодня красавица», — словно в подтверждение своих слов Иван не отрываясь смотрит на Яну, девушку с идеальной балетной выправкой. Для съемки она надела коктейльное, в меру открытое платье. Пока ассистенты фотографа хлопочут со светом, застенчивая Яна порывается накинуть трикотажный кардиган. В город пара ездит редко, жизнь ведет исключительно домашнюю, и заметно, что скромнейший по столичным меркам наряд вызывает у мужа приятный культурный шок.
— Мне кажется, трагедия в наших с Владимиром отношениях сплотила Ивана и Яну, — рассказывает Наталия, когда после съемки мы устраиваемся в ее любимой комнате — небольшом сливочно-бежевом кабинете. — Сын еще так молод, мне бы не хотелось, чтобы он полностью погрузился в мои проблемы. Для меня заявление Вовы о желании развестись было шокирующим, но не более. Тяжелее было видеть, как переживали разрыв дети. Наш семейный дом всегда был тылом, где ребята брали энергию, где рождались самые смелые мечты. И все в одночасье рухнуло, разлетелось вдребезги. Мне важно было сделать так, чтобы дети не разочаровались в жизни.
Разменной монетой в разводе года стал Вася. Идея отправить сына за океан принадлежала главе семьи, школу супруги выбирали вместе, но как только начался судебный процесс, Владимир Олегович забыл о своем желании, и мальчика, приехавшего на каникулы в Москву, обратно в школу не пустили. Об этом сообщил пограничник на паспортном контроле. Потанин исподтишка аннулировал разрешение на выезд из России. Это такой способ манипулирования, стандартный рычаг воздействия: хотите выезжать — приходите на поклон, а уж я сам решу, разрешать или нет. И ведь так уже бывало — однажды Вася заболел, и Наталия попросила Владимира на неделю продлить пребывание за границей. На что окружение олигарха безапелляционно отказало: «Надо было раньше думать». Еще у Васи отобрали машину и охрану. Когда семья попыталась связаться с начальником службы безопасности, тот отрезал: «У нас — война».
— Война, понимаете? Очевидно, что я и наши дети для Володи — враги, — говорит Наталия. — Имущество и средства на счетах можно делить бесконечно долго. Прятать по офшорам и трастам. Доказывать что-то друг другу. Но когда ребенок растет, ему нужно внимание отца. Подростку нельзя предложить подождать и не расти, пока папа и мама решат свои проблемы. И это очень больно.
Брак Потаниных вырос из красивой школьной любви. Однажды Наташа позвала одноклассников на день рождения. Володя тоже пришел. И случилась вспышка:
— Мы проговорили весь вечер и поняли, что вместе нам комфортно и интересно. С этого дня мы были вместе.
Вместе поступали: она — в Московский институт инженеров транспорта, он — в МГИМО (отец Потанина был торговым представителем в системе Минвнешторга в Турции, Новой Зеландии). На четвертом курсе в ресторане «Прага» сыграли свадьбу с обязательным фото на Воробьевых горах. Жили в квартире Наташиных родителей в микрорайоне Давыдково.
Крутой маршрут из экономиста-международника со знанием иностранного языка в олигархи убедительно иллюстрируют фотографии из семейного архива. 1993 год — семейная поездка в испанский «Лоро-парк». На Владимире — прелестные серферские шорты в цветочек, и он ничем не отличается от среднестатистического советского туриста, прибывшего на Тенерифе чартерным рейсом. 1995 год — аквабайк: Потанин, неженатый Прохоров, Хлопонин, Заболоцкий. Вместе работали, вместе отдыхали. Это сейчас у них своя водная база на Истре, а тогда скутеры привозили в Рублево, и для компании возводился палаточный городок. 2006 год — Новый год в Куршевеле. Потанины ездили туда большой и шумной толпой. 2008 год — торжественный спуск на воду семидесятипятиметровой «Анастасии» в присутствии князя Альбера — тот лично распорядился выделить для новенькой красавицы место в порту Монако. 2011 год — Новый год в другой потанинской резиденции, «Лужках», где всегда гуляли шумно и хлебосольно. Среди многочисленных девушек, которых приглашали услаждать взор мастодонтов реального сектора, была некая Катя. Красавицы приходили и уходили, Катя же стойко принимала участие во всех увеселениях.
Осенью 2014 года на прием в честь двухсотпятидесятилетия Эрмитажа Потанин пришел под руку с новой женой. В ней Наталия Николаевна не без удивления узнала ту самую Катю. Тридцативосьмилетнюю блондинку в черном кружевном платье олигарх представил любопытствующей прессе как свою бывшую сотрудницу. Сотрудничала Екатерина ответственно: три с половиной года назад она родила Потанину дочку, а летом 2014 года — сына.
Знала ли о внебрачной дочери Наталия?
— Нет. Я доверяла ему безоговорочно. Все эти годы он был для меня главной защитой от всех невзгод и проблем. То, что стало происходить с ним после развода — его жестокость, неоправданная самоуверенность, — открывают для меня бывшего мужа с другой стороны. Это уже не тот Володя, которого я полюбила и с которым провела лучшие тридцать лет своей жизни. Он позиционировал себя как верный семьянин, проповедовал семейные ценности и громогласно осуждал разводы. Но оказался банальным ловеласом, который имеет не только интрижки на стороне, но и внебрачного ребенка.
Я спрашиваю, почему Наталия не пыталась искать защиты у друзей мужа, тех, чье мнение он уважает? Она отвечает, что в их семье не принято было выносить проблемы из дома. Все вопросы обсуждали только с очень близкими людьми. В свое время таким близким человеком был Прохоров, но бизнес-развод не только разделил их коммерческие интересы — он навсегда возвел между экс-партнерами стену. Да, сегодня Наталия продолжает общаться со многими, кто раньше составлял их круг. Но эти люди не имеют отношения ни к «Интерросу», ни к «Норильскому никелю». Все, кто завязан на бизнесе бывшего мужа, остались с ним:
— Конечно, развод — это всегда момент истины. У людей, которые общаются с Володей, есть семьи, есть обязательства. Я их не осуждаю. Например, мы близко дружили с семьей Батехиных. Иван и их сын Леонид дружили, учились в одной школе и в одном вузе. Мы всегда вместе отдыхали, ездили на лыжах. Даже когда Леня отправился в Америку — продолжать учебу на дизайнера, он прилетал к нам на яхту, чтобы провести время с Ваней. Последний раз вместе с Батехиными мы отдыхали на яхте летом 2013 года. После развода не общаемся ни мы, ни сыновья. Жены тоже всегда придерживаются мнений своих супругов, им «советуют», с кем дружить, а кого избегать.
— Неужели нет никого, чья точка зрения для мужа важна?
— Таких людей всего двое-трое.
Наталия считает, что бывший супруг, человек публичный, отчасти ролевая модель, подает друзьям и вообще всем русским мужчинам удивительный пример:
— Он ведь создает идеологию. Его примеру в бизнесе пытаются следовать сотни других предпринимателей. При этом он и его адвокаты, как мне кажется, позволяют себе перевирать факты, вводить в заблуждение суд, создавать видимость справедливого разбирательства и подстраивать существующие законы под себя. По факту он приходит в суд и заявляет, что все, кто разводились до него, честно делясь с женой имуществом, — слабаки! «Делайте как я. У меня есть самолеты, яхта, «Норникель», я живу богато, но не стесняюсь во всеуслышание, прикрываясь несовершенством закона, сказать, что у меня ничего нет».
Может быть, Владимир Потанин решил попасть в Книгу рекордов Гиннесса, имея почти тринадцать миллиардов и одновременно не имея ничего?
Нет сомнений, что бизнесмену, в свое время ставшему одним из главных идеологов залоговых аукционов, не составило бы труда обеспечить супруге достойную жизнь после развода. Но он не соизволил позаботиться ни о бывшей жене, ни о сыне. Забыл, что многое, чем так знаменит олигарх Потанин, создано благодаря надежному тылу, который с любовью создавала Наталия.
— У нашей семьи было достаточно средств, чтобы уважительно разойтись, не создавая проблем и не вынося их на всеобщее обсуждение, — соглашается Потанина, — но Владимир по непонятной причине решил, что вправе распоряжаться семейным бюджетом как ему угодно. Почему-то в последнее время богатые мужья сами решают, что и сколько от щедрот душевных выделить надоевшим женам, когда появляются новые боевые подруги. В конце концов, в России есть закон. Этот закон предписывает пополам делить имущество супругов, нажитое в браке. Но чтобы закон сработал, надо найти все активы, которые мужья обычно выводят в зоны минимального налогообложения. Понятно, что они хотят оптимизировать бизнес. И при этом отдаляют жен от своих активов.
— Но вы ведь не могли не знать, что ваши семейные средства направляются в трасты?
— Я никогда не вдавалась в подробности схем владения. Это сейчас я вынужденно пытаюсь в этом разобраться. Как мне объяснили мои адвокаты, Владимир Олегович фактически создал многоступенчатую структуру номинальных компаний, уводящих деньги через многоуровневые прослойки в трастовые и офшорные компании в разных безналоговых юрисдикциях. Тем самым Владимир «сокрыл» от меня и российских судов семейное имущество и колоссальные суммы — и дивиденды, и доходы, получаемые от продажи активов.
Эти доходы формируют тот самый капитал, который делает Владимира Потанина одним из самых уважаемых бизнесменов России. Тогда почему он делит шесть соток? Именно этот вопрос Наталия Потанина адресует бывшему мужу через СМИ.
Мы говорим про то, как мало в России разводов — не важно, насколько состоятельны супруги, – в которых муж обеспечил бы жене достойную спокойную жизнь.
— Всякое бывает, — соглашается Наталия. — Любовь проходит. Но почему вместе с любовью исчезает простое человеческое уважение к женщине, которая рожала детей, прошла с мужем все трудности становления бизнеса. Которая, в конце концов, варила борщи, пока он создавал империю «Интерроса»? Появляется безразмерное чувство вседозволенности, ощущение, что ты можешь подстроить под себя законы и судей. Так быть не должно. И я не хочу с этим мириться. Закон един для всех: Потанин ты, Иванов или Сидоров.
Любопытно: если такая необузданная жадность овладела олигархом с восьмизначным долларовым состоянием, что происходит в мире обычных людей? Как могут защитить себя бывшие жены врачей, строителей или учителей, если мужья выбрасывают их не только из своих жизней, но и из небольших квартир? Оставляют без средств к существованию и без надежды на справедливость. Как заставить закон работать?
Сегодня Наталия с легкостью оперирует словами «траст», «офшоры» и «аффидевит».
— Мне катастрофически не хватает времени на какую-нибудь интересную книгу, — грустно усмехается Потанина. — Но у нас в семье всегда ценили часы, проведенные вместе. Я, конечно, нахожу возможность побыть с младшим сыном, сходить в кино, театр. Мы активно обсуждаем новые постановки, фильмы. Последний раз слушали «Князя Игоря» — удивительно, но Василий просто без ума от оперы. Зато появились силы на благотворительный проект с фондом «Дети России — будущее мира». Фонд опекает девочек из Новосибирска, которые из детского дома вступают в полную приключений взрослую жизнь. Они остро нуждаются в любви. И часто ее находят, от чего рождаются дети. За детьми нужно ухаживать, так что профессию юные мамы вовремя не приобретают. Ну а дальше — замкнутый круг. Так вот Наталия купила и отремонтировала большую квартиру, где теперь устраивает детский сад семейного типа. Впереди еще несколько таких детсадов. Потанина искренне старается помочь выпускницам получить профессию, которая не оставит их без денег — девушки становятся парикмахерами и визажистами, — и помогает найти работу.
Есть еще один проект под условным названием «Узнай свою родину». Мир детей из детских домов и неблагополучных семей очень мал, хочется расширить его границы. Наталия пытается показать ребятам лучшие музеи страны, сама водит их в театры, знакомит с историей и культурой России.
Вся семья Потаниных с ответственностью относится к окружающему миру — это чувство родители привили и своим детям. Желание помочь — норма жизни, передающаяся из поколения в поколение. Несмотря на сложную ситуацию, Иван увлечен собственным благотворительным проектом: вместе с двоюродным братом Николаем нашел в Кировской области полузаброшенную школу с огромным полигоном, где стоит военная техника. В школе теперь идет ремонт, там оборудуют жилые комнаты для проблемных подростков, коих хватает везде — не только в вотчине губернатора Белых. Подростков будут уважительно, но строго натаскивать по школьным дисциплинам, а заодно обучать разным полезным искусствам вроде управления гусеничной техникой. И к окончанию учебы у них будет специальность, с которой можно устроиться в дружественные военные части. Этот проект поможет воскресить традицию кадетских корпусов, которой так гордилась дореволюционная Россия.
В общем, когда закрывается одна дверь, открывается другая. Но дело в том, что первая дверь в этой семье еще не закрыта.
— Я жду, когда Владимир одумается и сядет за стол переговоров, — говорит напоследок Наталия. — Надеюсь на здравый смысл, на остатки совести. Пока же я в одиночестве стою на платформе в ожидании поезда под названием «Честь и достоинство Владимира Потанина». Хотя свет на этом перроне уже давно погас.
Фото: Влад Локтев