Этим летом президент Фонда поддержки современного искусства «Винзавод», декан Школы дизайна Академии госслужбы при президенте России, жена пятьдесят пятого форбса, мать двоих почти студентов Софья Сергеевна Троценко внезапно почувствовала себя ребенком. Она поехала на фестиваль «Нашествие» послушать группу «СерьГа», под которую прошли ее школьные годы. До этого нога Троценко на тверские поля не ступала. Вероятно, поэтому окрестности деревни Вахонино смыло. Серьезный человек Софья Сергеевна, не то чтобы имеющая привычку баловаться с инстаграмом, под впечатлением даже изобрела хештег #посленашествияничегонестрашно.
Хотя, казалось бы, чего бояться, если еще десять лет назад ты показала инсталляцию концептуалиста Пригова «Подземные скоты жмутся поближе к человеку» в корпусах Московского комбината виноградных и десертных вин у страшно далекого от искусства Курского вокзала? Виднейшей фигурой современного арта в городе тогда был церетелиевский Петр. Ни «Гаража», ни галереи «Триумф», ни трагедии с очередями в Новую Третьяковку, ни самой Новой Третьяковки. В «Стрелке» не занимались реновацией даже собственных лабазов. Будущий барон Осман российской столицы Марат Хуснуллин набивал руку на Казани.
Муж Софьи приготовил к юбилею «Винзавода» подарок. Миллиардер впервые вошел в глобальный рейтинг Forbes.
— Это был вызов, — вспоминает Софья сейчас. — У нас с Колей Палажченко, Айдан Салаховой, Еленой Селиной было общее желание сделать современное искусство важным для Москвы событием. Я посещала западные ярмарки, биеннале и поняла: мы точно не хуже, у нас невероятное количество талантливых людей, художников, но где все это, что с этим происходит?
Когда в местах боевой славы Венички Ерофеева вдруг возник центр современного искусства «Винзавод», скептики заулыбались: это мимолетное виденье исчезнет, как грезы после «Слезы комсомолки». Где мир искусства и где двадцатисемилетняя бывшая модель Славы Зайцева. Люди же, далекие от искусства, зато близкие к другим важным сферам жизни, знали, что комсомолка и миссис Москва 2004-го еще и умница — коллекционирует искусство, истово верит в свою миссию, а также замужем за владельцем московского Южного речного порта и Московского же судостроительного завода. Сегодня Роман Троценко, экс-президент Объединенной судостроительной корпорации, не владеет разве что газетами. Его AEON Corporation принадлежат помимо пароходов и пароходств аэропорты в Калининграде, Новосибирске, Чите, далее везде. В год десятилетия «Винзавода» муж президента фонда имеет полное право пить шампанское: он, обладатель состояния в $1,6 млрд, впервые вошел в глобальный рейтинг Forbes и попал на обложку российского.
Восьмого сентября на «Винзаводе» в рамках ярмарки Cosmoscow дали юбилейный коктейль. Двадцатого открыли выставку группы Recycle, участников нынешней Венецианской биеннале от России, и сделали много чего еще столь же праздничного. Например, инсталляцию, сногсшибательную в буквальном смысле: десять стендов, на каждом — краткий курс счастливой жизни в том или ином году. Чем ближе к нам, тем курс короче. От 2007-го, когда доллар стоил двадцать семь рублей, а человеком года по версии Time стал Владимир Путин, до 2016-го, когда за доллар стали давать шестьдесят семь рублей, а обложку Time украсил собой Дональд Трамп.
Один из самых ярких юбилейных проектов «Винзавода» символично называется «Прощание с вечной молодостью» — двенадцать персональных выставок ярких современных художников, которых уже пора перестать называть молодыми. За десять лет сам центр простился с нулевыми в виде галерей Марата Гельмана, Айдан Салаховой, Ирины Меглинской. Зато обзавелся галереями братьев Тотибадзе, пространством аукциона Vladey и «Открытыми студиями» для арт-молодежи.
Троценко тоже сказала до свидания не только мечтам послушать на опен-эйре группу «СерьГа». Она принимает меня в кабинете ректора Академии госслужбы Владимира Мау. У Софьи, с прошлого года декана Школы дизайна, в здании на Пречистенской набережной нет личного кабинета. Так что гостей вроде «Татлера», которые встречают по одежке и квадратным метрам, она принимает у своего руководителя (у него, сообщаю, все в порядке, классика жанра: перекидной календарь, диффенбахия, собрание сочинений хозяина кабинета в шести томах).
Кстати об одежке. Сейчас на декане розовая футболка с кружевом, плиссированная пудровая юбка, весьма декоративные серьги («Bulgari, а остальное даже не помню»). Зато я точно помню, что раньше, во времена вечной молодости, Софья Сергеевна страстно любила брючные костюмы.
— Да, костюмы я больше не ношу, — смеется она. — И каблуки тоже. Теперь хожу в New Balance и Premiata.
— Не путают вас преподаватели со студенткой? — спрашиваю.
— Нет, студенты путают. Пойдемте, кстати, пройдемся.
Декан решительно набрасывает жакет Etro, и мы выходим в народ. На полу в коридорах разложены студенческие акварели, гуаши, пастели. Авторам несказанно повезло: от выставки в Цехе белого (или красного, кому что нравится) их отделяет буквально одно рукопожатие. Кстати, первое, что Троценко сделала через месяц после назначения деканом, — инициировала стратегическое партнерство между «Гаражом» и своими магистрантами. Весь этот год они писали диссертации под научным руководством кураторов и искусствоведов с другого берега Москвы-реки. В августе Софья повезла студентов в Крым, на всероссийский молодежный образовательный форум «Таврида», под сень российского президента. Этим летом там впервые целую смену отвели молодым сотрудникам музеев.
После такой животворящей практики менеджерам российской культуры наверняка открываются тайны ее спасения. Или хотя бы нужные двери.
— Многим ребятам в этом году я помогала с материалами и контактами, — признается Троценко, которая после «Тавриды» с чистой совестью смогла уехать в отпуск в Италию. — Наша основная проблема в том, что профессиональное сообщество по-прежнему не имеет достаточного количества открытых входов, арт-мир по-прежнему разобщен и кулуарен. С моей точки зрения, как раз это во многом не дает ему развиваться.
В высшие сферы высшей школы Троценко вынесло течением московской артистической жизни в начале десятых. «Винзавод» начинал работать с Кириллом Серебренниковым. Тогда «Гоголь-центр» по другую сторону от вокзала еще назывался Драматическим театром имени Н. В. Гоголя, а Серебренников преподавал в Школе-студии МХАТ и использовал для своей «Платформы» цеха «Винзавода». В те годы весьма светский режиссер познакомил Софью с Анатолием Смелянским, ректором школы-студии. Дальновидный Смелянский предложил модному менеджеру культуры Троценко место декана продюсерского факультета.
— Уже в те годы в культуре начали происходить процессы, которые привели к ее изменению сейчас, когда появились новые фонды, поменялось руководство в музеях, — объясняет Софья, почему сказала Смелянскому да. — Стало очевидным отсутствие фундамента у тех, кто этой культурой занимается. Нехватка профессиональных кадров у нас критическая. Образование осталось на уровне середины прошлого века.
Как рассказывают старожилы модельной индустрии Москвы — которые помнят Соню, тогда еще Митричеву, по грим-уборным Дома моды Славы Зайцева, — уже в пятнадцать лет она была не такой, как все. Подруги за три-четыре месяца взлетали из Red Stars и Grace Models на небосклон парижских подиумов и падали с него метеорами в лучшем случае обратно в родные Хамовники или иную Тюмень. Тонкая, прекрасно воспитанная, располагающая к себе москвичка Соня тоже не сидела сложа руки (была, например, на обложке первого номера журнала первого московского магазина концептуальной одежды Leform). Но серьезно думала о карьере на телевидении («Это была возможность погрузиться в другой мир, которого у меня не было», — говорит она сейчас). И сдавала экзамены на экономический факультет ВГИКа.
Сдала, вышла замуж. Телекарьеры не случилось, диплом в отделе кадров тоже не спрашивали, а вот знания пригодились.
— На экономическом во ВГИКе готовили директоров фильмов, людей, которые обязаны уметь работать в культуре, — рассказывает сейчас Троценко. — У меня нет никакого художественного образования, даже художественной школы за плечами. Искусство — это моя любовь. Зато нас во ВГИКе учили коммуницировать, выстраивать процессы, формировать команду и принимать решения именно в сфере культуры.
То есть всему тому, чего не хватает российскому арт-миру больше, чем оваций на Венецианских биеннале и даже чем центров современного искусства. Однако выпустив всего два курса мхатовских продюсеров, Троценко приняла предложение, от которого не отказываются даже владельцы заводов, газет, пароходов, а не то что люди, мечтающие обустроить Россию. Троценко стала заместителем руководителя аппарата вице-мэра Москвы по социальной политике Ольги Голодец. Та курировала Сергея Капкова и всю прочую расцветающую культуру города, а также была многолетней соратницей тогдашнего мужчины либеральной мечты, кандидата в президенты Михаила Прохорова.
Кабинет на Тверской, 13, потребовал жертв в виде кресел и на Сыромятнической, и в Камергерском. Через два месяца, в марте 2012-го, президентом снова стал Владимир Путин, Ольга Голодец превратилась в заместителя «нового старого» премьера Дмитрия Медведева, а Софья Троценко вернулась к управлению «Винзаводом». Она еще побыла советником министра культуры Владимира Мединского, но на этом посту стала даже большей сторонницей теории малых дел.
— Советником я была формальным, а я не люблю формальных должностей, — рассказывает Троценко. — Плюс в тот момент у меня ребята учились в Лондоне. Мне нужно было больше свободы в действиях.
Младшему сыну Глебу сейчас шестнадцать, он по-прежнему лондонский школьник и размышляет о карьере в бизнесе. Старший, восемнадцатилетний Никита, оканчивает Marlborough College, «прекрасно пишет», планирует учиться на сценариста и режиссера в Лос-Анджелесе. «Хоть кто-то в этой семье будет заниматься творчеством», — улыбается мама.
Вообще-то «великолепное художественно-музыкальное образование» есть у папы. Он же первым начал собирать искусство, с тех пор как в 2004-м побывал на ярмарке «Арт-Москва». Роман Троценко любит мастеров начала XX века, из современных художников ценит украинку Оксану Мась. Абстрактный триптих Владимира Глынина, который Софья привезла на нашу съемку, висит в его рабочем кабинете, «а кабинет и спальня — это самые интимные пространства».
В спальне в Померанцевом переулке, кстати, все прекрасно и без искусства.
— Я хотела повесить фотографии, но, честно говоря, никак нет времени этим заняться, — говорит Софья. — Я люблю живое искусство, которое несет какие-то смыслы. Причем не те, которые придумываются специально, чтобы оно выглядело актуальным или хорошо продавалось. Когда нет настоящего смысла, это всегда видно. Поэтому мне ближе декоративное искусство. Не хочу говорить «красивое» — это очень неправильное слово в искусствоведческих кругах. Скажу, что мне нравится искусство, которое вызывает положительные эмоции.
Я уже слышу, как достают из ножен свои мечи светские искусствоведы и прочие члены клубов интеллектуальных жен. На «Винзаводе», на заметку, тоже теперь есть свой клуб — философский.
— Туда ходят в основном студенты, — улыбается Софья. — Я считаю, что это здорово, если люди приобщаются к искусству. В любой форме — даже если вдруг это стало модно. Многие мои знакомые, люди с хорошим достатком, абсолютно чистосердечно увлечены искусством. Ходят на курсы, ездят по музеям и делают это не ради тусовки, а из желания получить какой-то объем знаний, который в силу разных причин они в свое время не получили. Я была в июне на открытии Венецианской биеннале. Меня удивило количество тех, кто приехал туда из Москвы. Такого никогда не было.
Творцами этого чуда преображения московского света она считает, конечно, комиссара павильона России на Венецианской биеннале в первой половине две тысячи десятых, президента Stella Art Foundation Стеллу Кесаеву, фонд Леонида Михельсона и Терезы Мавики V-A-C, а также основателя и директора ярмарки Cosmoscow Маргариту Пушкину.
— Правда, я не люблю оценивать работу коллег или отвечать на вопросы о том, чья деятельность мне нравится или не нравится, — сразу оговаривается Софья. — Хотя мне было очень приятно, когда во время одного приема ко мне подошла Ирина Александровна Антонова и сказала, что я все правильно делаю.
Подобных выходов в свет ей достаточно. Тем более что в Москве «Гаража» и триумфа очередей в Новую Третьяковку превращается в событие года даже лепка из глины в Парке Горького. А так по вечерам «крестная мать креативного класса», как окрестили Троценко в одном интервью, и пятьдесят пятый русский форбс гуляют вместе по остоженским переулкам. Ужины дома считают лучшим времяпрепровождением. Как говорят все те же ее подруги, вернувшиеся с парижских подиумов в родные Хамовники, Софья любит шутить, что они с мужем семья советской мечты: учительница и директор завода.
Фото: павел Суворов. стиль: Евгения Тарасова. прическа и макияж: Ольга Чарандаева/The Agent с использованием Oribe и M.A.C. ассистенты стилиста: Тамара Алиева; Александра Хромова. продюсер: Анжела Атаянц. ассистенты продюсера: Даниил Богданов; Анна Старова