Ваш малыш, без сомнения, гениален. В недельном возрасте уже считал до десяти, сам сидел и примерно тогда же выразил явное предпочтение Шостаковичу перед Стравинским. Браво! А по-китайски он у вас говорит?
Армия белокожих знатоков северного китайского диалекта (он же государственный китайский, мандарин и путунхуа) растет. Притом что в самом Китае на нем говорят не больше десяти процентов, но осваивать кантонский и еще невесть какой — это уже слишком. В Москве в кадетскую школу № 1700, где в приказном порядке учат китайский, не пробиться — это ведь язык то ли потенциального противника, то ли большого друга. Британцы же всерьез уверовали, что их дети не найдут работу, если не будут знать иероглифы.
«Изучение мандарина готовит детей к жизни в XXI веке» — так считает тридцатитрехлетний валлиец Кеннет Джон, открывший год назад среди модернистских многоэтажек лондонского Барбикана ясли Hatching Dragon (в переводе — «Высиживающий яйца дракон»).
Кеннет выглядит как хипстер, который хочет выглядеть как амиш, — бородат, в наглухо застегнутой белой рубашке, без галстука. Но он серьезный человек. Учил японский и китайский сначала в школе, затем в двух университетах. Со знанием дела говорит, что лучше прививать мандарин с младенчества — тогда мучительный для взрослого процесс пойдет естественно. Обещает, что к пяти годам дети будут говорить как китайцы. Зачем? По прогнозам экономистов, Поднебесная в шаге от того, чтобы обогнать лучшую подругу Великобритании Америку, — и тогда она станет крупнейшей экономикой мира.
В яслях красиво — висят бумажные фонарики, англо-саксонские, французские и китайские крошки возятся на игрушечной кухне под считалки на путунхуа. Самому маленькому, Полу, всего полгода — воспитатель держит его на руках. Старшим — пять, они в следующем году пойдут в школу. С детьми тут говорят на китайском, преподают им каллиграфию, искусство варки лапши и лепки дим-самов — в общем, весь новый джентльменский набор. Кеннет Джон искал такое место для своего сына Ная — в итоге решил бросить работу на китайской товарной бирже и открыть ясли. Удовольствие стоит шесть с половиной фунтов стерлингов в час, но толк будет, только если держать тут ребенка пятьдесят часов в неделю, а это — семнадцать тысяч фунтов в год. Впрочем, в Лондоне частные ясли примерно столько и стоят.
Кто эти дети? Отпрыски инвестбанкиров из Goldman Sachs и их сдвинутых на интенсивной педагогике жен? «Всех вперемешку, — отвечает Кеннет, — инженеров, юристов, рекламщиков». К нему стоит очередь, и хипстер планирует открыть в Лондоне еще четырнадцать яслей, а потом начальную и среднюю школу.
В британских школах — и государственных, и частных — китайский учат уже лет десять. «Ввести обязательные уроки мандарина с четырехлетнего возраста — мое первое решение на посту директора, — хвастается Ричард Кэрнс, руководитель Brighton College. — Сидел я как-то на пляже в Австралии, читал газету, где было написано, что Китай обгонит нашу экономику, и решил не игнорировать этот факт». В прошлом году на выпускных экзаменах в средней школе шестьдесят восемь его учеников сдавали французский язык, а пятьдесят один — китайский. И это притом, что Францию видно с брайтоновской набережной, а Китай — на другом краю света.
Зашевелился и суперпрестижный, основанный королевой Викторией Wellington College в Беркшире. Над озером построили ярко-красную пагоду, чтобы дети погружались в мандарин в аутентичной среде. Это бесконечно сложно — в языке тысячи иероглифов и четыре различных тона, то есть одно и то же слово, произнесенное в разных тонах, будет иметь четыре разных значения. «Это очень хорошо, особенно для детей с дислексией, — говорит безжалостный директор Брайтона Кэрнс. — Вместо алфавита они имеют дело с символами».
Госсектор пагод не строит, но в остальном ситуация такая же. В 2014-м британское правительство объявило, что подготовит более тысячи преподавателей путунхуа, чтобы «познакомить британских школьников с языком будущего». В прошлом сентябре канцлер казначейства Джордж Осборн выделил на это десять миллионов фунтов и сказал, что его двенадцатилетняя дочь Либерти уже изучает мандарин. Как и Кассия — дочь главы МИДа Великобритании Бориса Джонсона. И четырехлетняя Арабелла — внучка старомодного, эксцентричного, но умного и прозорливого кандидата в президенты США Дональда Трампа.
Репетиторские агентства Лондона тоже отмечают рост спроса на китайский язык. Эд Стокуэлл, основатель сайта по подбору частных учителей Tutor Fair, говорит, что в прошлом году они продали в четыре раза больше уроков путунхуа. Сооснователь Griffin + Bell Виктория Смит констатирует удвоение спроса: «Почти все подготовительные школы Лондона предлагают дополнительные занятия в обеденный перерыв. А у некоторых детей китайские и тибетские няни, так что язык они начинают учить еще до школы». «В Лондоне разобрали всех китайских бебиситтеров, — смеется Асия Беднарчик из агентства Little Ones, которое специализируется на двуязычных нянях. — Раньше их нанимали китайцы, а теперь зовут к себе англичане, французы, шведы».
Да, это модно, но эксперты по трудоустройству говорят, что необходимость говорить по-китайски сильно преувеличена — это массовая истерия амбициозных родителей. Название для них — матери-тигрицы — придумала китаянка Эми Чуа-Рубенфельд, правовед, профессор Йеля, жена профессора Йеля и дочь профессора Беркли. В своем бестселлере «Боевой гимн матери-тигрицы» она рассказала, как жестко дрессировала своих дочерей, а еврейский муж вручил ей на это карт-бланш, потому что в вопросах образования китайская мама даст фору даже еврейской маме. Концепция очень популярна, мамы делятся сейчас на «тигриц» и «вертолеты» (вторых так обозвал доктор Хаим Гинотт, и слово прилипло к родителям поколения миллениалов — «вертолеты», как и «тигрицы», контролируют каждый образовательный шаг своего ребенка, но чуть меньше кричат и наказывают).
«Абсурд! Всем на свете изучать китайский не нужно, — пытается их успокоить сооснователь Keystone Tutors Уилл Орр-Ивинг. — Чтобы знать его чуть выше среднего уровня, надо непрерывно зубрить как минимум шесть лет, а у детей и без этого есть чем заняться». Орр-Ивинг говорит, что виноваты частные школы, — они жестко конкурируют между собой и заманивают родителей большим набором услуг.
Китайский язык уже учат дочь мэра Лондона Бориса Джонсона и внучка Дональда Трампа.
На самом деле работодатели пока не требуют китайского. «Второй язык дает преимущество, — говорит Фредди Конуэй из Hammond Partners, которая подбирает персонал для Citibank, Deutsche Bank и HSBC, — но это совершенно не обязательно должен быть мандарин, вполне сойдут старые добрые французский с испанским». Нюанс в том, что в британских школах много учеников-китайцев. После того как британский Tatler написал в своем ежегодном гиде по школам, что в 2014-м почти все ученицы Cheltenham Ladies’ College получили «пять» на экзамене по мандарину, от внимательной родительницы в редакцию пришло письмо: «Ха, ну конечно, у них высшие баллы — они ж сами китаянки! В общежитии моей дочери вся болтовня после отбоя идет на мандарине».
Китайцы в московских школах не учатся, все больше ходят по магазинам — но Китай близко, и со сменой геополитического расклада интерес к нему резко поднялся. Конкурс на китайское отделение Института стран Азии и Африки МГУ сейчас не меньше, чем на японское и арабское. Причем поступить в ИСАА — это самая простая часть преодоления Великой Китайской стены. В качестве вариантов есть МГИМО и ВШЭ, не говоря уже о том, что в МГУ, РГГУ, МГЛУ и университетах Дальнего Востока на деньги министерства образования Китая открыты Институты Конфуция — Поднебесная тоже хочет с нами дружить. Понимающих это серьезных средних школ в Москве хватает: помимо упомянутой № 1700, есть лицей № 1535 при ИСАА и «Лингвист-М» (она же № 1948), где можно сдать YCT — китайский TOEFL, который подразумевает четыре уровня продвинутости.
Можно начать и до школы. «Интересный детский сад», основанный два года назад внуком первого президента России Борисом Ельциным-младшим с друзьями Жанной Рыжовой и Игорем Гурьковым, предлагает на выбор китайский в списке с привычными европейскими языками.
«Сейчас у нас мандарин учат малыши из семей либо дипломатических, либо имеющих с Китаем общий бизнес, — объясняет Ельцин. — Они благодаря общению дома усваивают язык быстрее. Те, кто выбирает китайский как дань моде, учатся хуже. Но все равно количество желающих стабильно растет каждый год».
Это понятно, герои «Татлера» держат нос по ветру. Многие обучаются в частном порядке. Спортивная, привыкшая преодолевать трудности Полина Киценко (Podium Market Fashion Group) с сыном Егором — светские пионеры мандарина. Винодел Снежанна Георгиева с сыном Георгием — первые последователи: они подхватили у Киценко репетитора Кена. Аргументы те же, что у мам-вертолетов: Китай выходит на первые роли.
«Чем позже, тем хуже. Желательно начинать года в два-три. Мы начали в девять, и было непросто, — рассказывает Полина Киценко. — Тон в китайском (не важно, есть у тебя способности к языкам или нет) — это как на Эверест подняться. Сначала Егору все было непонятно и тяжело, учеба шла из-под палки, но нам повезло с преподавателем, за два года сын влюбился в предмет. Сейчас, в четырнадцать, он не только ест дим-самы, но и смотрит сериалы на путунхуа». Летом Егор поедет в Китай — будет жить у учителя и погружаться в культуру. Без знания языка это сделать невозможно: китайцы в Китае не говорят ни на каких языках, кроме китайского.
Фото: gettyimages.ru