Понедельник клонится к вечеру. Последние лучи солнца пробиваются между стенами небоскребов Среднего Манхэттена. Иванка Трамп сидит за столом красного дерева в своем офисе в Trump Tower и, словно четки перебирает, перечисляет все, что произошло у нее за последние месяцы. В строительном бизнесе Трампов все perfect, thank you very much.
Два гостиничных проекта идут с опережением графика. Это здание старого почтамта в двух кварталах от Белого дома, которое вот-вот превратится в самый шикарный отель Вашингтона. И Doral Golf Resort & Spa в Майами с территорией в триста гектаров, сделку по которому Иванка подписала несколько лет назад в больнице, когда рожала дочь Арабеллу (а через несколько дней она уже инспектировала на гольф-каре строительную площадку).
Вторым в списке идет модный бренд Иванки. Она говорит со мной, нежно поглаживая листочки с показателями продаж одежды и аксессуаров, которым дала свое имя. По всем категориям — рост. В свое время она без особого шума запустила сайт Ivankatrump.com, на котором предлагает «масс-маркет-версию Иванки», как сформулировал кто-то из ее команды. Это что-то вроде мотиватора с хештегом #WomenWhoWork для девушек, которые хотят в офисе выглядеть по-человечески.
«А что, хорошие туфли! Чувство стиля в наличии, — говорит Пит Нордстром, один из вице-президентов торговой сети, ставшей крупнейшим партнером начинающего дизайнера. — Вещи актуальные, современные, цены не заоблачные». Ему понравился подход Иванки: «Она с порога заявила: «У меня все серьезно, я не стану просто давать свое имя продукту, не участвуя в его производстве». И это не было пустой бравадой».
Очевидно, умеренно хипстерского вида обувь и сумки с фамилией Трамп продавать проще, чем то же самое, но без радости узнавания. Главный секрет семьи Трампов как раз в этой беззастенчивой, искренней, страстной любви к себе и своему имени. Именно ее дочь унаследовала от папы, а не стиль и оранжевый автозагар.
У нее свое эго — молодая женщина с немецкой фамилией, еврейским мужем (Джаред Кушнер — тоже очень крупный инвестор в недвижимость, и в свои игры он играет на собственные деньги — бизнес у них хоть и родственный, но врозь), тремя детьми и занятой нарядной жизнью. Как и папа, она сделала из себя бренд — «дива-девелопер». Шоу «Кандидат», которое идет с 2004 года, ей в этом очень помогает. Трампы часто действуют по старинке: когда у тебя есть деньги на телевизор, надо его брать, а все эти новомодные штуки вроде Instagram приложатся.
У Иванки полтора миллиона фолловеров, и все, что она им показывает, выглядит очень мило. Сын Джозеф, дочь Арабелла, совсем еще кроха Теодор, цветочки, цитаты из великих, натюрморты из сумок Ivanka Trump — ничего, в общем-то, особенного, ни грамма юмора, ни намека на провокацию.
Но людям нравится, поэтому к Иванке пожаловали издатели — с предложением написать книгу. Она покапризничала для приличия и все же дала себя уговорить. Издание «Козырная карта: секреты успеха Иванки Трамп» быстро стало бестселлером.
В башне Трампа красиво постаревший офис отца находится на двадцать шестом этаже. Любимая дочь с братьями Эриком и Доном-младшим несколькими этажами ниже управляют компанией. Под ними трудится команда бренда Ivanka Trump, в которой всего пятнадцать человек. Офис с розовыми стенами, белой мебелью и коврами из сизаля — полная противоположность чертогу папаши Трампа, выдернутому из дискотеки восьмидесятых: секретарь — за стойкой из прозрачного пластика, посетителей ждет отделанный золотом мохнатый коричневый диван из нескольких секций.
Погладив его, я пошел засвидетельствовать почтение патриарху. «Она была очень успешной моделью и бросила это дело ради Уортонской школы бизнеса, — даже теперь, через столько лет, папа никак не придет в себя от удивления. — Сказала: «Мне нравится недвижимость» — и все. Оказалась прирожденным дилером. Она выведет эту компанию на недосягаемый уровень». Я прошу: «С этого места поподробнее». «У нее огромное сердце, в ней море тепла, и люди это видят. Если потребуется, она может быть очень жесткой, но предпочитает видеть в людях лучшее». Чувствуется, что папа разочарован...
Конференц-зал Трампов с видом на Манхэттен. Иванка угнездилась во главе стола размером с теннисный корт, по обе стороны — мужчины средних лет, большинство из которых так долго подчинялись ее отцу, что это оставило на их лицах неизгладимый след. Иванка всех по очереди представляет — подчеркнуто вежливо. Дойдя до того, кто сидит рядом с ней, поясняет: «Энди у нас возглавляет строительство. Все наши здания, начиная с Trump Tower, построил он. — И после секундной паузы: — Он здесь с 1981 года... года моего рождения. Мне нравится так говорить, чтобы Энди прочувствовал, какой он старый!» Все хохочут, Иванка — громче всех. Ну наконец-то в ней проскользнуло что-то человеческое, пусть и не очень симпатичное!
Совещание она заканчивает шуткой: «Почему, когда мой муж меня куда-то зовет, дело всегда заканчивается на строительной площадке его концерна? В выходные мы ехали в потрясающий ресторан в Бруклине, и вдруг я оказываюсь под проливным дождем на крыше супермаркета Whole Foods в Гованусе. В полночь. И он показывает мне огромную стройплощадку, которую только что купил. Я ему: «Хм, вот почему ты выбрал именно этот ресторан!» Опять взрыв смеха, хотя все слышали анекдоты и получше. Всем спасибо, все свободны.
Мы спускаемся этажом ниже, тут еще одно совещание — на сей раз по бренду Ivanka Trump. Конференц-зал маленький. Стол — белый, яйцевидной формы, которая наглядным образом демонстрирует торжество демократии в отдельно взятом небоскребе. Иванка с ног до головы в том, что сама производит: в черном свитере крупной вязки с воротником-хомутом, золотых украшениях и черных туфлях с ремешками. Она целый день держится на приличных каблуках, хотя многие давно уже позволяют себе расслабиться. Но папу не интересует мода, а женщину на плоском ходу он не воспринимает в принципе, будь она хоть его собственной дочерью.
В 2007 году Иванка запустила ювелирный бренд «для женщин, которые сами покупают себе украшения». Экономика тогда вела себя кое-как, но золото Трамп хорошо продавалось — и вслед за ним появились туфли. Трамп вовремя заметила нишу: редкая марка за скромные деньги удовлетворяет интересы молодых деловых женщин, чьи амбиции лежат выше принципиально демократичного H&M. В американских универмагах много офисной одежды, но она тосклива и к моде не имеет никакого отношения. «У всех этих традиционных брендов нет легенды. Понятно, что девушка может купить себе плащ Jones New York или юбку Ann Taylor Loft, но в Instagram тут хвастаться нечем, так что на покупке весь маркетинг и закончится».
За столом сидят дамы: Джоанна Мерфи (раньше руководила онлайн-продажами у Kate Spade), Марисса Краксбергер (пришла из Oscar de la Renta), Абигайл Клем (продавала у Diane von Fürstenberg) и креативный директор Сьюзанн Брайант (украдена у Michael Kors). Кадры не врут — Иванка хочет, чтобы в фэшн-мире к ней относились серьезно. Сейчас они разрабатывают брендбук — ДНК нового бренда должна быть прописана.
«Наша целевая аудитория — поколение миллениума, — объясняет Мерфи, главная по маркетингу. — Это люди, серьезно настроенные на профессиональный успех, но при этом им не лень бегать марафоны, учить французский, выходить замуж и рожать детей. Им важен каждый аспект жизни». Мерфи развешивает на стене плакатики. На одном крупная надпись «Мы женственны» и модели в платьях без рукавов, зато в цветочек. На другом — «Мы не притворяемся девочками» и три женщины в юбках в горошек и на шпильках. И так далее: «Мы пристойно сексуальны», «Мы не секс-бомбы», «Мы одеты продуманно», «Мы не перебарщиваем»...
Иванке все это очень нравится. «То, что думают об одежде наши конкуренты, просто смешно. Женщины предыдущего поколения формировались в среде, где была работа и жизнь. А сейчас все — жизнь».
Дочь Трампа становится неприятной, только когда входит в образ женщины из совета директоров — и начинаются фразы вроде «Спасибо, что взяли на себя данную инициативу». Возможно, это защитный механизм, выработанный в ранней юности, когда папа (и другие взрослые дядьки в компании, которые подобострастно копировали каждую его шутку) обращался с ней самым естественным для себя образом — как с фотомоделью.
А может, это какой-то условный код людей с Пятой авеню. Ведь когда я спросил ее старшего брата, Дона-младшего, каково это — десять лет работать под покровительством сестры, он тоже включил робота: «Удивительно, какого уровня компетентности она достигла! В полном смысле бизнес-леди». Дон бесконечно далек от моды, но счел необходимым отметить, сколь многого начальница добилась в этой области. «Она смогла вычислить, чего не хватает потребителям. Ей удалось найти свою нишу... Да она сама и есть эта ниша!»
Следующая встреча с Иванкой — вечером, после работы, в лобби ее дома на Парк-авеню, в паре кварталов от башни Трампа. Поднимаемся к ней в квартиру. Двери лифта открываются прямо в гостиную, где дочка Арабелла в крошечном сверкающем платье носится кругами и вопит от восторга. На полу — раскрытый игрушечный чемодан, набитый тафтой и блестками. Иванка ловит дочь, быстро целует и комментирует с уважением: «Она носит только платья как у принцессы». В комнате на полу играет Джозеф. Он постоянно поднимает голову, чтобы улыбнуться своей няне Кси Кси — она китаянка, учит детей говорить на мандаринском диалекте (если Дональду Трампу не нравится ни настоящее, ни тем более будущее, то его умная дочь смирилась с китайскими перспективами и готовит к ним семью).
Иванка и ее муж Джаред — коллекционеры, дом заполнен современным искусством, причем преобладают работы начинающих художников. Но есть и хиты. В коридорах — фотографии Гарри Виногранда. В гостиной — работы Кристофера Вула, его хозяйка любит больше всех. Рядом — кабинетный рояль и низкая секционная мебель. Прямо на стенах кто-то из студии Мэрилин Минтер нарисовал серое облачное небо. Когда я только познакомился с Иванкой, она жила одна в квартирке несколькими этажами ниже: сюда, в апартаменты с террасами, переехала, только когда обзавелась семьей. Интерьер на удивление спокойный: ни треша, ни китча, ни одного сомнительного предмета. «Мне трудно думать о моей жизни до Джареда. — Дома она говорит со мной нормальным женским голосом. — Что я делала все эти три раза?» Это она про короткие романы: с однокурсником из колледжа, продюсером Джеймсом Губельманном и актером Тофером Грейсом.
Иванка познакомилась с Джаредом в 2007 году, им обоим тогда было по двадцать пять лет. Встретились скучно — на бизнес-ланче у брокера по коммерческой недвижимости. Их свел общий знакомый — решил, что эти двое могут быть друг другу полезны. «Он даже не думал, что у нас возникнет какой-то интерес помимо делового, — смеется Иванка. — Теперь, когда мы с ним видимся, всегда благодарим за посредничество — ему полагаются комиссионные за то, что мы заключили лучшую в жизни сделку!» Их роман длился два года. Потом устроили свадьбу на пятьсот человек — были мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани, Натали Портман, Руперт Мердок и другие официальные лица — в принадлежащем Трампу гольф-клубе в Бедминстере, Нью-Джерси. Иванка приняла иудаизм — все пожали плечами и сказали: «Мазл тов!»
Дональду Трампу повезло, что его дочь с характером нашла себе ровню. Оба из знаменитых семей, занимающихся недвижимостью, оба окончили университеты Лиги плюща, руководят компаниями своих отцов и исключительно амбициозны. За год до встречи с будущей женой Джаред купил за десять миллионов контрольный пакет акций еженедельной газеты New York Observer. «У него наглые мечты, мне это нравится в людях, — говорит Иванка. — Но он поразительно спокойный и расслабленный. Мир вокруг него будет рушиться, а парень и бровью не поведет. Для него главное — найти решение. И он по-настоящему хороший человек — я до сих пор удивлена, что такое возможно в моем мире. Повезло же познакомиться с отличным парнем из Нью-Джерси!»
Тут открываются двери лифта — вернулся Джаред. Из офиса, но в джинсах, кроссовках, голубом джемпере поверх белой рубашки. Забавно, что они с Иванкой похожи: светлокожие, стройные, с широко поставленными темными глазами. Очень обаятельные. Из коричневого портфеля Джаред достает жареные каштаны для Арабеллы. Поцеловав жену, наклоняется к дочери и учит ее раскалывать скорлупу. Их можно фотографировать в любой момент — выйдет идеальная картина семейного счастья а-ля Джон и Джеки Кеннеди (с той лишь разницей, что Иванка тратит на работу сил не меньше, чем Джеки — на свои туалеты).
«Для меня жить так близко к работе — это все. Я добираюсь до дома за три минуты, купаю детей, читаю им, укладываю спать, а потом почти каждый вечер отправляюсь куда-нибудь с Джаредом», — щебечет Иванка. И это звучит гораздо трогательнее ее офисного лексикона. Кушнер подхватывает: «В нашем доме она генеральный директор, а я так, член правления. Если что, я в любой момент готов подстраховать, но это «если что» бывает редко. Иванка не хочет отдавать материнство на аутсорс, она очень много занимается детьми».
У брата Джареда — Джошуа — своя венчурная компания, он был одним из первых инвесторов Instagram. Сейчас делает портал, на котором каждый может сам выбирать врача в рамках медицинской страховки. А еще занимается своей личной жизнью: у него роман с моделью Карли Клосс. В семье естественно считать моду, финансы, интернет, медиа, искусство, недвижимость, технологии и светскую жизнь вещами равноценными и крепко между собой связанными. В этом смысле между ними и родителями Иванки — Дональдом и Иваной Трамп — бесконечная пропасть. У Дональда после развода было еще две жены, обе сильно его младше. Но звездой он был именно рядом с Иваной. Дональд-младший сказал, что его сестра с мужем — такие же символы, только уже совсем другого поколения. «Если вы этого не видите, — огрызается он, — то дело только в вас. Джаред просто красавчик. У его сделок космический масштаб. У ее — тоже. Оба очень светские люди, но при этом спокойные, семейные. Им даже в голову не пришло бы развлекаться, как наши родители в восьмидесятые».
Когда я спросил об этом Иванку, она расстроилась: «Гламур был частью моего детства. Стоило родителям войти в комнату — и все замирали. Но для нас с Джаредом важнее искренняя дружба. Мы предпочитаем узкий круг». Тоже неплохо: в него входят Челси Клинтон с мужем Марком Мезвински. «Иванка следит, чтобы каждый ее гость был сыт и доволен, — говорит Челси. — Этой чуткостью она напоминает мне моего отца, у него тоже есть талант поднять настроение всем, кто сейчас в комнате. При этом Иванка абсолютно естественна — такой яркой женщине нет необходимости что-то изображать». Счастливый муж Джаред сказал то же самое: «В ней нет ни малейшей фальши. С детства она видела такое, что не описать словами, и прекрасно научилась отличать пустое от стоящего. А потом, у нас с ней много работы и нет времени, чтобы тратить его на ерунду».
Из их чудесной гостиной мы отправляемся в отель Trump Soho на мероприятие для молодых профессионалов, а когда пиар-повинность выполнена, спускаемся выпить в ресторан Koi. Дизайн отеля Иванка делала сама, она для сотрудников — живая богиня. Они в секунду наметали на стол бобы эдамаме, сашими с тунцом, пельмени с мраморной говядиной. «Я не ем сырую рыбу, надо было их предупредить, — обратилась Иванка к Джареду. — Буду налегать на бобы». Официанту она деликатно не сказала ни слова, а мне шепнула: «Мы не едим мяса... Ну, только кошерное». Я все не решался заговорить об иудаизме, и вот представился случай. «Я стараюсь публично это не обсуждать, — объяснила она. — Мы соблюдаем обычаи – не истерически, но более ревностно, чем многие в Нью-Йорке. И это касается только нас». Чуть позже она опять заговаривает на эту тему, хотя я и не спрашивал: «Для меня это был правильный жизненный выбор. Мне нужны традиции. Понимаю, это создает интересное сочетание с тем, как меня растили. Но, по-моему, иудаизм закладывает серьезные основы для семейных связей».
«А еще шаббат», — вмешивается в разговор Джаред.
«Да, мы соблюдаем шаббат, — кивает его жена и допивает личи-мартини. — С пятницы на субботу мы ничего не делаем, просто зависаем дома».
«Иванка относится к поведенческому типу А, — дразнит жену Джаред. — Перфекционистка. Знаете, что она мне сказала? «Если будем соблюдать субботу, то я буду сама готовить». И надо же, научилась. С нуля. Теперь к пятнице она готовит обед для нас двоих, и мы на двадцать пять часов отключаем телефоны. Тут дело не только в религии — хочется банально отдохнуть».
«Здорово быть настолько связанными друг с другом, — покорно кивает Иванка, — полностью, до предела. И для Арабеллы важно знать, что один день в неделю я принадлежу ей. У нас нет никаких дел — только играем с детьми, общаемся, гуляем. Посмотрите, мы идеальная семья!»
Днем я уже спрашивал Иванку о ее браке, она ответила: «Понимаешь, в жизни не так уж много важных вещей, но выбор мужа или жены — это все. Я делаю тысячу дел в минуту, и он тоже, но на самом деле это ничего не значит. Если бы рядом не было человека, который заботится обо мне, для которого мои интересы важнее всего, проку от меня в бизнесе не было бы. Он не говорит, что ему нравится, как и где я работаю, но он меня поддерживает — и не комплексует из-за моей фамилии. Без этого я никто».
Фото: Norman Jean Roy, Getty