История любви: Элизабет Тейлор и Ричард Бертон

В день рождения голливудской красавицы вспоминаем один из самых ярких ее романов, наделавший в свое время немало шума.
Элизабет Тейлор и Ричард Бертон история любви знаменитых актеров | Tatler

Роман Ричарда и Элизабет, стартовавший в 1962 году на съемочной площадке «Клеопатры», сразу стал событием века. В сравнении с которым даже страсти Бранжелины выглядели вялым сюжетом пьесы провинциального драмкружка. Именно «Лиз и Дик» открыли эру папарацци. От них ждали капризов, причуд, глупостей. И побольше — чтобы потом посмаковать подробности и снова приникнуть ненасытным оком к замочной скважине.

Злые языки поговаривали, что в стремительности этого романа виноват был не только хороший секс. И уж тем более не родство душ. Для английского театрального актера связь с главной голливудской красавицей стала билетом в большой мир.

Если и так, то расчет вскоре сменился настоящей любовью. Письма, которые Бертон написал Тейлор за время брака, тому подтверждение: «Мои глаза слепнут, не видя тебя. Ты не осознаешь, как фантастически красива...»

Элизабет Тейлор и Ричард Бертон

В начале пятидесятых Бертон, двенадцатый ребенок в семье уэльских шахтеров, оспаривал пальму сценического первенства в Лондоне, а затем вместе со своей тогдашней женой Сибил отправился покорять Голливуд, где впоследствии быстро приобрел репутацию неутомимого любовника, пьяницы и разгильдяя. Как-то раз Бертон очутился на пышной вечеринке. Он выпивал, болтал и глазел по сторонам, ошеломленный тоннами сверкающей женской плоти. «Вдруг одна девушка на другом конце бассейна отложила книжку, опустила солнечные очки и глянула прямо на меня. Она была столь красива, что я чуть не расхохотался в голос. Она была потрясающей. Великолепной. Засасывала, как черная дыра. И плевать ей было на меня». На самом деле не совсем плевать. Суровое безразличие, с которым Элизабет тогда глядела на мужчин, служило ей броней от пустого внимания. К тому же она уже год как была замужем за своим вторым мужем, английским актером Майклом Уилдингом. Не считая нескольких случайных оказий, следующие девять лет Бертон и Тейлор не виделись.

Элизабет Тейлор и Ричард Бертон (кадр из фильма «Клеопатра»)

Настоящая их встреча случилась в Риме на съемках «Клеопатры». Элизабет приготовилась обдать партнера холодом: его романам (предпочтительно с брюнетками) не было числа, и Лиз собиралась сразу дать понять, что она не «одна из этих». Бертон поначалу тоже ее будто игнорировал, а потом собрался с духом и выпалил: «Кто-нибудь говорил вам, что вы красотка?». Тейлор ушам своим не поверила: «Великий любовник? Остроумец? Интеллектуал? И тут на тебе. Выдал». То был блестящий гамбит: все старались понравиться Тейлор, Бертон просто ее рассмешил.

В первой же сцене с поцелуем актеры почувствовали себя словно в наркотическом дурмане. Режиссер давно скомандовал: «Снято», а сцена все продолжалась.

Однако Элизабет была не готова пройти через еще один публичный развод (ее тогдашний муж «номер четыре» Эдди Фишер оставил ради Тейлор жену), поэтому какое-то время она и Ричард пробовали держаться дальше друг от друга. На съемочной площадке актеры не говорили друг другу ничего, чего не было в сценарии. Но долго это не продлилось. Вскоре они тайно сбежали на крошечную виллу в Порто-Сан-Стефано, и это были счастливейшие моменты в жизни. «Я жарила мясо на гриле. Душ едва капал, а простыни всегда были влажными. Но мы все это просто обожали».

Элизабет Тейлор с дочерью Элизабет Фрэнсис Тодд от Майкла Тодда и Ричард Бертон в Гштааде (1973)

Затем съемочная команда отправилась на Искью, чтобы снять сцену морского сражения между Марком Антонием и Октавианом. Там, на берегу Тирренского моря, была сделана фотография, облетевшая весь мир: она в купальнике, черные волосы развеваются на ветру, он лежа целует ее, у их ног валяются две пачки «Мальборо».

В марте 1964 года Элизабет получила развод, Ричард развелся еще в декабре. После улаживания всех формальностей пара прилетела в Монреаль и поселилась в «Ритце» под фамилией Смит. Тем же вечером в узком кругу они зарегистрировали брак. На Элизабет было желтое шифоновое платье по дизайну Ирен Шараф, автора костюмов к «Клеопатре», в волосах — гиацинты и лилии. Ярко сияла изумрудная брошь ценой в сто пятьдесят тысяч тогдашних долларов, подаренная Бертоном. Ее дополняла пара столь же броских серег — тоже подарок, но уже к свадьбе. Для Ричарда это был второй брак. Для Элизабет – пятый.

Они уехали в Торонто, где на следующий день Бертону надлежало перевоплотиться в Гамлета. Когда спектакль закончился, актер за руку вывел Элизабет на авансцену. Вибрирующим голосом он еще раз произнес реплику принца Датского, обращенную к Офелии: «Я говорю: больше никаких браков!». Зрители рыдали.

Ричард Бертон и Элизабет Тейлор на съемках фильма «Укрощение строптивой», 1973

В 1967 году Ричард и Элизабет вместе или порознь заработали двести миллионов долларов. Они были не просто мужем и женой, они были брендом. За миллион долларов купили двухмоторный джет, рассчитанный на десять пассажиров и нареченный «Элизабет», принялись коллекционировать Моне, Пикассо, Ван Гога и даже потянули Рембрандта. У каждого было по «роллс-ройсу»: серебристый у него и зеленый у нее. Они инвестировали в недвижимость: на Тенерифе (для выращивания бананов), в Ирландии (тоже в дело: разведение лошадей). Купили виллу Каза Кимберли в мексиканской Пуэрто-Вальярте, которую по такому случаю даже нанесли на карту. Плюс три дома – его в Cелиньи и английском Хэмпстеде и ее шале в Гштааде.

Две свадьбы Ричарда Бертона и Элизабет Тейлор

Однако жили супруги в основном в отелях, занимая целиком этаж, чтобы разместить детей и свиту: троих от предыдущих браков Элизабет, сообща усыновленную девочку и дочку Бертона (его вторая дочь находилась в госпитале для душевнобольных, и актер исправно платил по немалым счетам за медицинское обслуживание). Кто-то подсчитал, что Бертон одновременно содержал сорока двух человек, включая своих братьев и сестер. И денег не жалел: в Риме Лиз хотелось чили из ресторана в Беверли-Хиллз — заказ доставляли самолетом. В Париже — свиных сосисок из Лондона. Он обожал выискивать для жены редчайшие драгоценности, устанавливая на аукционах рекорды цен, которые сам же позже и побивал. Бертон купил тридцатитрехкаратный бриллиант Круппа за триста пять тысяч долларов (сейчас он стоит два миллиона). Затем умыл самого Аристотеля Онассиса, перебив у него бриллиант Cartier за миллион сто тысяч. «Этот бриллиант должна была носить прекраснейшая в мире женщина, — записал Бертон в дневнике. — Я не мог допустить, чтобы таковой считалась Джеки Кеннеди или София Лорен».

А затем их фильмы перестали приносить прибыль. «Доктор Фауст», «Комедианты» и особенно «Бум» и «Его развод — ее развод» были так тесно связаны с частной жизнью актеров, что критика упрекала их в пародийном вуайеризме. Бертон обнаружил, что гораздо больше денег ему приносят экшены. И чтобы не отправлять родных обратно в угольные шахты, более не брезговал ни сериалами, ни откровенным кинотрэшем. В письмах Элизабет он сетовал: «Я никогда не оставлял мысли, что актерство для мужчины – смешно и постыдно. Я, конечно, никуда не денусь от Понти и Лорен по одной причине: тупо нужны деньги. Но сердце, в отличие от тебя, сюда никогда не вкладывал». Алкоголь и Элизабет были немногим, что придавало Ричарду сил. Несколько раз он честно пытался бросить пить и всякий раз срывался.

В апреле 1970 года Бертоны прилетели в Лос-Анджелес на «Оскара» в надежде, что Ричард наконец обретет желанный трофей. Это была его шестая номинация — за роль короля Генриха Восьмого в фильме «Тысяча дней Анны».

Ричард Бертон и Элизабет Тейлор (июнь 1977 года)

Блистательная пара сделала все, чтобы добиться премии. Они посетили официальный ланч «Золотого глобуса», Элизабет посверкала там своим новым большим бриллиантом, согласилась объявить на церемонии «Лучший фильм», оделась у самого модного в то время дизайнера по костюмам Эдит Хед. И ради чего? Выиграл Джон Уэйн!

После «оскаровской» неудачи Элизабет и Ричард продолжали сниматься, но уже порознь. Бертон снова стал выпивать. Со съемок писал: «Милая моя щебечущая дурочка, меня так трясло, что я решил вовсе не ходить на студию. Я уже выпил, но обещаю — больше ни капли до твоего прихода. Постарайся прийти домой пораньше — вместе посмотрим бой Кассиуса Клея. Люблю тебя, моя маленькая заноза».

К тому моменту было очевидно, что их развод не за горами. Но несмотря на ссоры и пьянство Ричарда, его сексуальная энергия была видна невооруженным глазом. Ножка Элизабет, промелькнувшая под одеялом «в этой голубенькой пижамке, которая мне так нравится», означала, что дверь сейчас с грохотом захлопнется и пара начнет куролесить. Они, как тогда, в шестидесятые, чувствовали себя тайными любовниками, предающимися запретной страсти назло всему миру. И это их страшно возбуждало.

Ричард Бертон и Элизабет Тейлор (сентябрь 1970 года)

За несколько месяцев до объявления о разводе Бертон написал Элизабет, спавшей в соседней комнате: «Мое дорогое спящее дитя. Я привык обращаться с женщинами скверно, используя их скорее для упражнений в собственной мужественности. Но я чувствовал, как глупо было с моей стороны даже пытаться обращаться с тобой так, как я привык. В один из дней я просто проснулся влюбленным. Было чертовски трудно отдать всего себя другому человеку».

Вот еще одно горестное письмо с пометкой «очень личное». «Все, что меня сейчас волнует — счастлива ли ты, а уж с кем — не так важно. Никогда не забывай свои странные достоинства, не забывай, что твой острый язычок скрывает замечательную и пуританскую леди. Не забывай, что ты, вероятно, величайшая актриса в мире. Хотел бы я одолжить у тебя на минуточку огня и страсти, но уж получи меня, каков есть: холодным, как лед. Я люблю тебя и всегда буду любить. Вернись».

Все так же пребывая в запое, Ричард позвонил Элизабет и потребовал, чтобы она встретилась с ним на Лонг-Айленде. Едва в аэропорту Хитроу Элизабет села в лимузин, поняла, что муж пьян. По пути Ричард обернулся к ней и проворчал: «Какого черта ты вообще сюда приехала?». К моменту, когда машина добралась до дома, в салоне кипела яростная ссора. Элизабет приказала водителю отвезти ее обратно в Нью-Йорк. Она поселилась в отеле «Ридженси» на Парк-авеню, где несколько лет назад оба супруга наслаждались своим счастьем и триумфом «Гамлета». Теперь же Элизабет написала здесь официальное заявление для прессы. «Пожив вдали друг от друга, мы, быть может, снова станем самими собой — и это залог того, что мы снова могли бы быть вместе. Молитесь за нас».

Ричард стал пить сильнее прежнего, а его случайным подружкам не было числа. Однако несмотря на внешнюю браваду, он тяжко переживал расставание с Элизабет. Из Венеции он писал ей: «Прометей был наказан богами за то, что раздобыл для людей огонь, украв его у богов, и обречен на вечные муки. А я обречен на муки за то, что упустил дарованный богами огонь. Тебя».

Элизабет вернулась в Лос-Анджелес и попыталась начать с чистого листа. Она стала встречаться с Генри Вайнбергом, очаровательным голландским бизнесменом с репутацией повесы. А в ноябре 1973 года актриса попала в больницу — ей предстояла операция по удалению кисты в яичниках. Ричард полетел в Калифорнию, примчался в больницу, выкинул Генри из комнаты и... воссоединился с Элизабет! «Я ее муж, и мне нужна здесь кровать», — заявил он потрясенному персоналу.

Они снова были вместе и поженились во второй раз (церемония состоялась в Африке). Но Ричард так и не обуздал своих демонов, и после того, как алкоголь едва не убил его (актер шесть недель провел в больнице с трясущимися руками и пепельно-серым лицом), Элизабет решилась на второй развод с Бертоном.

Развод состоялся в маленьком, обшитом деревянными панелями зале суда швейцарского города Саанен. Ричард на заседании не присутствовал. Но судья по обязанности задал неизбывный вопрос: «Правда ли, что дальнейшая совместная жизнь с мужем не представляется вам возможной?». «Да. Жить с Ричардом невозможно», — тихо ответила Элизабет, одетая в коричневый костюм. Ее слезы были скрыты солнечными очками. Это было больнее всего: признать в казенных формулировках, что сделать ничего нельзя.

Через четыре месяца Ричард объявил о своей помолвке с югославской принцессой. Элизабет возобновила интрижку с Вайнбергом. Но никому из них не удалось превратить любовную связь в прочные отношения. Помолвка Ричарда была расторгнута после того, как папарацци поймали его гуляющим с чернокожей актрисой и моделью Джин Белл, а Элизабет окончательно порвала с Вайнбергом.

Когда бывшие супруги прибыли на встречу с адвокатами, чтобы обсудить свои деловые проекты, плачущая Элизабет упала в объятия Ричарда. Несколькими днями позже пресс-атташе объявил, что его клиенты снова планируют пожениться. Повторную церемонию решили провести в Ботсване. Во время этого скромнейшего действа Элизабет, дурачась, написала: «Дорогой супружник, как тебе все это? Ты и правда снова мой муж. И у меня для вашей милости новости: никаких больше браков — и разводов тоже. Ваша жена». Но, конечно, были потом и браки, и разводы. Через девять месяцев они снова расстались, и Ричард женился на двадцатисемилетней модели Сюзан Хант. Элизабет вышла за Джона Уорнера, будущего сенатора от штата Вирджиния. Но в начале восьмидесятых оба вновь оказались свободными, и публика бросилась гадать, не сойдутся ли Лиз и Дик.

А много лет спустя после того, как брак Бертона с Тейлор рухнул и из жизни актера навсегда ушли бриллианты, яхты и джеты, он с новой женой Салли осел в швейцарском городке Селиньи. Работа над фильмом по роману «1984» Оруэлла была завершена. Терзаемый головной болью, Ричард все чаще уединялся в своей мансарде. Там, в окружении сотен книг, подаренных когда-то Элизабет, он однажды написал письмо своей былой возлюбленной. Ответа не дождался. Ночное кровоизлияние в мозг свело Бертона в могилу.

Элизабет Тейлор и Ричард Бертон на съемках «Клеопатры» (1962)

Фото: Getty, Splash