Нахапетяну есть что восстанавливать в легендарном «Арагви». Вспомним хоть сентябрь 1962 года. «Иваново детство» только что получило «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля. Режиссер Андрей Тарковский, автор сценария Владимир Богомолов и примкнувшие кинодеятели едут отмечать в популярный грузинский ресторан.
По ходу пьесы выясняется, что в этот же день Марлен Хуциев с Геннадием Шпаликовым завершили съемки «Заставы Ильича». Компания расширяется. Занимает в «Арагви» один из знаменитых отдельных кабинетов — в них после войны с размахом столовались Лаврентий Берия и Василий Сталин, благо жили близко, на Малой Никитской. Когда они сошли со сцены, «Арагви» забрали себе мхатовские актеры и их дети, которым надо было где-то прогуливать уроки во всепрощающей школе № 31, ныне гимназии им. Капцовых. Все в ресторане было хорошо — и расположение, и демократичные цены: ни в «Национале», ни в «Праге» шашлыка за рубль и цыпленка табака за два сорок людям искусства не давали.
Тарковский пребывает в лучах славы и добр как никогда. «Твоя картина сильнее моей», — говорит он Хуциеву (который приз в Венеции получит лишь через год). Вчерашний студент Шпаликов только что дописал сценарий к «Я шагаю по Москве», получил гонорар за «Заставу» и эпатирует общественость на широкую ногу. Требует макарон. Официант извиняется — где вы видели макароны в ресторане высшего разряда? Может, товарищ имел в виду осетрину с картошкой, шашлык по-карски, лобио, наконец? Шпаликов настаивает. Зреет конфликт. Богомолов выдает метрдотелю космическую сумму в двадцать пять рублей, чтобы тот послал гонца в Елисеевский за макаронами.
Через полчаса макароны приносят. Шпаликов принимается сосредоточенно заталкивать их в отверстия вентиляционной решетки. Тарковский истерически хохочет, Хуциев в недоумении. «Что вы делаете?» — интересуется выложивший двадцать пять рублей Богомолов. Шпаликов, не переставая заправлять макароны в вентиляцию, отвечает: «Знаете, техники у них не всегда хватает, поэтому КГБ сажает живых сотрудников. Им надо что-то есть!»
В «Арагви» вообще было весело — туда ходили Фаина Раневская, Олег Даль, Булат Окуджава. Владимир Высоцкий в ресторане практически жил: иногда выступал, чаще дрался. Бывал и большой фанат не только грузинской поэзии, которую он переводил, но и кухни — Евгений Евтушенко. С отменой советской власти заведение пришло в упадок, в 2003-м его закрыли на ремонт. На четвертый год работ в здании со сталинским фасадом обнаружились не только останки селебрити-гостиницы «Дрезден», где умер художник Суриков, но и сводчатые каменные палаты XVII века.
После этой находки мэрия взяла дело под контроль — из ее окон «Арагви» прекрасно виден, — и оно встало. Два года назад новые владельцы ресторана (и еще доброй четверти коммерческой недвижимости Москвы), группа компаний «Ташир» усилила проект новым партнером — бывшим топ-менеджером «Тройки Диалог» Гором Нахапетяном.
— Да, мы были не первыми, кто подходил к этому снаряду, — улыбается виновник торжества. Мы встречаемся в другом ресторане Нахапетяна, «Долмаме», «Арагви» еще не открылся, но уже вот-вот. — Мы получили объект в 2009 году в очень разнородном состоянии. Где-то оставался последний этап отделки, где-то конь не валялся, часть помещений вообще числилась за другой организацией. Но терпение и профессионализм наших партнеров из «Ташира» позволили поднять историю и откопать пространства, которые в советские времена не использовались.
В некоторых комнатах труд реставраторов еще не окончен, но когда «Арагви» заработает на полную мощность — это будет не ресторан, а гастрономический колосс, раблезианский ВДНХ. Две тысячи квадратных метров аккуратно поделены на дюжину разноформатных залов (банкетных, à la carte и один быстрого питания), оформленных в национальном — русском и кавказском — духе. Кухонь предусмотрено шесть с половиной: по одной основной на каждом из двух этажей, плюс заготовочный цех, кондитерская, хинкальная, тандыр, мангальная зона и холодный цех, где всегда наготове оливье и аджапсандал. Добавьте к этому винотеку и кулинарию, стилизованную под рынок, — Высоцкому было бы за что драться.
Как и полагается бывшему инвестбанкиру, Нахапетян во всех своих предприятиях стремится предвидеть, что будет актуальным в скором будущем. В «Долмаме» ставка сделана на пешеходную аллею Романов, которая идет от Воздвиженки до угла Романова переулка с Большой Никитской. «Арагви» собирается эксплуатировать растущую ностальгию по СССР.
— У многих не остыли еще воспоминания о советской молодости, поэтому сталинский ампир в оформлении мы особо не трогали. Очень нежно добавили кавказских узоров, гостеприимства и немножко стеба, потому что мы не всерьез играем в СССР, — объясняет мне Гор Борисович, который в свое время выступал в КВН и про стеб все очень хорошо понимает. Для полноты эмоций на нижнем этаже режиссер и руководитель павильона ВДНХ «Культура» Эдуард Бояков будет устраивать регулярные театрализованные шоу.
Нахапетян настаивает, что «Долмама», «Арагви» и многолетнее, уже закончившееся владение долей в сети «Этаж» не делают его ресторатором.
— Когда у меня был кусочек «Этажа», в его оперативном управлении я не участвовал никак. В бизнесе общественного питания оказался случайно и решаю тут культурологические задачи: улучшаю имидж «лиц кавказской национальности» через кухню. Можно ли сделать на ее базе haute cuisine — вопрос открытый, но я определенно поучаствую в ее развитии.
Какая ловкая формулировка! Когда развиваешь национальную идею, можно много лет объяснять инвесторам, почему их предприятие не приносит доход. Мое предположение кажется Гору Борисовичу оскорбительным, но у него есть готовый ответ:
— Без дохода такие начинания, к сожалению, очень быстро умирают. В какой-то момент всем надоедает их подкармливать. Поэтому раз и навсегда: «Арагви» — коммерческий проект, он должен и будет зарабатывать. Другое дело, что в бизнес-плане мы учитывали, что это сложный объект, памятник архитектуры, и срок окупаемости у него больше, чем у среднестатистических ресторанов, которые в Москве десятками открываются и закрываются.
По плану «Арагви» окупится через семь лет. Не все заведения у нас так долго живут, продержится ли это? Те, кто соприкасался с Нахапетяном профессионально, уверены, что все будет замечательно.
«Нахапетян — абсолютный out of the box thinker, человек, думающий вне шаблона, — совладелец и управляющий сети концептуальных магазинов Cosmotheca Айк Саргсян знает Гора еще с ереванской КВНовской компании восьмидесятых. — Он хоть и выходец из финансовой среды, но совершенно не банковский по складу ума человек».
«Гор вообще не про деньги. Его деятельность лежит в другой плоскости — он делает мир лучше, — говорит финансист Ян Яновский. Они познакомились в 2002 году. Это стало началом большой дружбы, «Тройка Диалог» даже в свое время предлагала Яновскому должность. Тот отказался, но оффер хранит в рамочке по сей день. — А еще Гор великодушен. Ни разу не слышал, чтобы он о ком-то говорил плохо».
Странная получается история. Работал в Сбербанке, но не банкир. Открывает «Арагви», не будучи ресторатором. Занимается образованием, хоть и не педагог. Who are you, мистер Нахапетян?
Имя «Гор» образовано от прилагательного, означающего нечто среднее между «благородный» и «на сложных щах». Корень фамилии переводится как «патриарх», только не в религиозном, а в родоплеменном смысле. Родился в ноябре 1969 года в Ереване. Отец Борис Нахапетян родом из Тбилиси, член-корреспондент Академии наук Армении, всю жизнь применял теорию вероятности в статистике. Мама, Татевик Казанчян, тоже математик, родилась в Ереване, хотя ее корни из Баязета (это армянский город на территории Восточной Турции).
Естественно, Гор учился в самой математической из трех наиболее ценимых ереванской элитой русских школ: двадцатой, имени Феликса Дзержинского, куда вместе с ним ходил его дворовый приятель, будущий основатель «Тройки Диалога» Рубен Варданян. Любил геометрию, примерялся к профессии архитектора. Главное академическое достижение?
— Я в школе доказывал, что катет равен гипотенузе. Некоторые учителя соглашались! Да, это невозможно, но уж больно убедительно звучала моя речь. По сути, я до сих пор промышляю тем же.
Диплом Ереванского университета — по прикладной математике. Когда открылся Американский университет Армении, Гор стал одним из первых его студентов. Там был КВН, в той тусовке он познакомился со своей будущей женой Лилией Ли-ми-ян (у нее китайские и русские корни).
Апокрифическая история гласит, что Нахапетян приехал в Москву сниматься в телешоу «Любовь с первого взгляда». Ему здесь так понравилось, что он нашел работу и остался. Гор Борисович уточняет:
– Небольшая деталь – я принимал участие в этой программе не потому, что мне захотелось найти себе жену, с Лилией мы уже были знакомы. Это был проект нашей команды и одного из спонсоров, поэтому мы тоже должны были участвовать. А когда съемки закончились, я позвонил Рубену и попросил найти мне работу.
Это случилось в начале 1993 года, Варданян работал в «Тройке», а школьного друга для начала пристроил в смежную структуру Диалог Банк. Несколько месяцев Нахапетян трудился простым операционистом, перебирал бумажки, а потом «тихо-тихо начался трейдинг» на только что инициированной «Диалогом» Московской межбанковской валютной бирже. Вскоре лучшие кадры своей конторы американский владелец обеих структур Питер Дерби перебросил в «Тройку Диалог». Главный урок биржевой практики?
— К сожалению, рыночные аналитики — в основном математики или экономисты, они редко оценивают компании по корпоративной культуре. Я меньше смотрю на цифры, больше — на ценности, дух, руководителя и его лидерские качества.
С цифрами, впрочем, у «Тройки» было все нормально. Ее история золотыми буквами вписана в анналы финансовых рынков России. Тысяча шестьсот сотрудников, из которых каждый десятый владел акциями.
— У нас не было ограничений по должности, любой работник мог стать партнером. Акции не дарились, а покупались на кровно заработанные, поэтому разброс в размерах долей был серьезный. Зато ни на одном этапе существования компании не было акционера, который бы не заработал, — с гордостью сообщает Нахапетян. А еще говорит, что главной добродетелью в «Тройке» считалось чувство юмора.
В 2012 году Сбербанк купил у Варданяна, Нахапетяна и их партнеров компанию (американский инвестор Дерби в России не при делах с 1997 года). Процесс перевода компании под новые знамена Гор закончил через полтора года в ранге вице-президента Сбера. Провел интеграцию и по-хорошему ушел. Приблизительно в тот же период завершил воспитание второго своего детища — «Сколково». В нулевые бизнес-школа занимала чуть ли не половину его времени. В этом году «Сколково» справляет десятилетний юбилей, выпускает тысячного студента, и экс-CEO может ограничиться чтением лекций и созданием ассоциации выпускников.
— Школа теперь — это двадцать процентов моей занятости. Ресторанами я занимаюсь поздним вечером по будням и половину субботы, она у меня тоже рабочая. Светская жизнь? Был весьма удивлен, обнаружив себя в татлеровском рейтинге активных московских гостей. Я хожу очень выборочно, в основном на мероприятия, где обязан присутствовать как член попечительских советов МАММ, «Гоголь-центра». Или на те, что связаны с благотворительностью.
К меценатству у Гора подход такой же системный, как и ко всему остальному. Еще во времена «Тройки» он переживал, что charity-фондам не хватает сильных профессионалов, потому что нет ресурсов для адекватных рынку зарплат.
— Считается, что в благотворительности люди должны работать бесплатно или за копейки. А жертвуют на конкретную программу или вообще адресно, на спасение отдельного ребенка. Такой расклад не позволяет создавать инфраструктуру, обучать сотрудников, развиваться.
Основанный Гором с партнерами в 2015-м фонд «Друзья» вовсю оплачивает обучение специалистов других благотворительных организациий. Например, на их деньги сегодня все в том же «Сколково» проходят переподготовку сотрудники «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой и другие.
Гор вырос на книгах Роджера Желязны и его советского коллеги Александра Беляева. — Мне жаль, что дети разлюбили фантастику, но заставлять своих читать «Голову профессора Доуэля» я не стану. Описанное там уже стало явью. Лучше пусть изучают робототехнику. Это громадное направление, и заинтересовывать им надо с детства, поэтому мы с товарищами основали «Корпорацию Роботов».
У нее несколько продуктов: «Бал роботов» для самых маленьких, «Школа робототехники» для среднего возраста и боевой «Бронебот», на который Гор возлагает особые надежды. Он верит, что со временем каждый двор или школа сможет выставлять робокоманды на соревнования.
Сейчас большая часть российского бизнеса Нахапетяна лежит в области знаний. Инициатив много: реанимация инженерной мысли, образование после пятидесяти, профориентация подростков Profilum. Я насчитал двадцать три проекта и предприятия, которыми с разной степенью вовлеченности занимается Гор Борисович. Помимо роботехнических, учебных, благотворительных и ресторанных есть такие экзотические, как реставрация уличных питьевых фонтанчиков-пулпулаков в Ереване или американский облачный сервис для интернет-ретейлеров Jazva.
— Наверное, я дошел до момента, когда мне есть что сказать и что дать людям, но при этом сам я еще не перестал учиться и удивляться. Вообще у мужчины бывает три возраста: когда ты еще веришь в Деда Мороза, когда ты уже не веришь в Деда Мороза и когда Дед Мороз верит в тебя.
На этих словах я замечаю, что взгляд Гора уже какое-то время назад переместился с меня в сторону входа и завис. Незаметно оглядываюсь и убеждаюсь в справедливости догадки: женщина. Высокая, средних лет, длинные черные волосы, резко очерченные скулы. Гор Борисович с минуту как пожирает ее глазами, и на его лице проступает жаждущая приключений улыбка. Надо же, про себя восторгаюсь я, человек ложится спать около двух-трех, в семь уже на ногах, а находит время на женщин! Она здоровается, и до меня доходит, что это жена Нахапетяна, Лилия, мать его троих детей, с которой они вместе двадцать четыре года, пришла забрать супруга, чтобы вывести его в какой-то очередной свет. Спорить с ней бесполезно — мы заканчиваем.
Я извиняюсь, что не могу пожать Гору Борисовичу на прощание руку, поскольку только что распотрошил адски острый перчик. Реалии армянской кухни: если он тронет мою ладонь, а затем, скажем, глаз, то будет горько плакать. Нахапетян понимающе кивает — и протягивает сжатый кулак. В эту секунду он похож не на человека, который за один миллиард долларов продал Сберу «Тройку Диалог», а на выкатывающегося на площадку хоккеиста.
Фото: Илья Вартанян