— Юля, ты не помнишь, у кого из наших есть Джакометти? Кроме Абрамовича.
— Спроси у Марины Лошак: выставка Джакометти была в ГМИИ в 2008 году, и она точно знает всех коллекционеров.
С этого диалога начинается наша встреча в «Хлебе и вине» на Патриарших. С Юлией Музыкантской, вот уже год как президентом Московской международной биеннале современного искусства, мы знакомы лет десять. Не так важно (для этого текста), зачем мне понадобилось интересоваться присутствием работ Альберто Джакометти в частных российских собраниях. Куда важнее, что в ответ на свой внезапный вопрос я за тридцать секунд получила полторы идеальные подсказки. Причем арт-закрома отечественных миллиардеров — далеко не единственная тема, по которой Юлия отвечает быстрее «Гугла».
Многочисленные таланты Музыкантской изменили Московскую биеннале до неузнаваемости. Во-первых, появился экспертный совет сплошь из правильных фамилий: Пиотровский, Трегулова, Свиблова, Церетели (младший), Боровский, Ерофеев. Во-вторых, биеннале будет проходить в Новой Третьяковке на Крымском Валу, и не месяц, а почти полгода, как в Венеции. В-третьих, уже стартовала совместная с Третьяковской галереей образовательная программа — с сентября лекции будут показывать на телеканале «Культура». И конечно, сделано приложение для смартфона — навигатор по всем проектам биеннале в городе — в партнерстве с «Яндексом».
О том, что бессменный комиссар Московской биеннале Иосиф Бакштейн берет самоотвод по состоянию здоровья, стало известно в мае прошлого года. Уходя, Иосиф Маркович сообщил, что готов передать дело — и бренд (он принадлежал Фонду Бакштейна) — в хорошие руки. Сплетники арт-сообщества тут же перевели на татлеровский: лауреат Премии Федерации еврейских общин России имеет в виду в первую очередь финансовый аспект благонадежности своего преемника. Сама Юлия объясняет процесс передачи бренда и власти несколько иначе:
— Иосифу Марковичу было важно, чтобы биеннале жила дальше. По нынешним временам это означает перезагрузку отношений с государством и спонсорами. Когда Бакштейн это начинал, министром культуры был Михаил Швыдкой. Михаилу Ефимовичу не надо объяснять, что такое современное искусство и какие плюсы приносит биеннале городу и стране. Он нам до сих пор помогает. Сейчас же самое главное — заставить даже благожелательно настроенного чиновника обратить на тебя внимание, убедить рискнуть и помочь проекту современного искусства.
Юлия Музыкантская — девушка из очень хорошей московской семьи. Отчима Александра Ильича Музыкантского, некогда префекта ЦАО и московского омбудсмена, а теперь почтенного профессора МГУ, чистосердечно называет папой.
— Мы знакомы всю мою сознательную жизнь, лет двадцать, и, конечно, именно он оказал на меня огромное влияние, — рассказывает Юлия. — Папа либерал и в семье, он всегда давал мне возможность делать свой выбор и поддерживал. С биеннале как раз очень показательная история: я попросила папу о помощи. Проходит месяц или даже два, и он меня спрашивает: «А что такое эта биеннале вообще? Ты что там будешь делать?» Я ему удивленно все поясняю и говорю: «Как же так, ты же мне помог уже, а теперь такие вещи спрашиваешь?» И папа: «Ну ты попросила, я помог. Тебе же было нужно».
Однако хорошей в светском понимании этого слова семья Юлии стала задолго до появления в ней Александра Ильича. Дедушка Юлии по маме, Николай Афанасьевич Зазулин, академик, генерал-полковник, был начальником Главного автомобильного управления Министерства обороны.
— По советским меркам наша семья жила хорошо, но что важнее — весело, — вспоминает Юлия. — Всегда много гостей, смеха. Театр, кино, выставки — все это было постоянной частью жизни. Бабушка была родом из Ленинграда и очень любила БДТ, Мариинку, оркестр Ленинградской филармонии. Меня впервые отвели в музей лет в пять, на концерт и балет примерно в том же возрасте. Это к вопросу о том, какое у меня было детство — очень хорошее. Когда появилась дача во Внуково, дедушка на какой-то из дней рождения подарил мне детскую площадку. Туда до сих пор ходят дети всех соседей.
Мама, Наталия Зазулина, училась и работала, сколько Юлия себя помнит. «Мой любимый период маминой карьеры — банк "Юнибест" и придуманная ими театральная премия "Кумир". Женская праздность в нашей семье не поощрялась. И бабушка (она была химиком), и мама успевали все. У них было все в порядке и с диссертациями, и с личной жизнью, и с карьерой, и с детьми».
Стоит ли удивляться, что при такой семейной реактивности Юлия Музыкантская выпустилась из МГУ экономистом-социологом и политологом сразу? И буквально со студенческой скамьи прыгнула во власть. «Я решила, что хочу заниматься политикой. В двадцать лет это казалось невероятно увлекательным. Апофеозом этих стремлений стал Белый дом». Мудрый Музыкантский рассудил, что дочери стоит увидеть, как все работает на самом деле, и позвонил Денису Молчанову, тогдашнему директору департамента культуры, образования и массовых коммуникаций. «Это был первый и последний раз, когда папа меня куда-то пристраивал», — признается Юлия. Спустя полгода стажировки Молчанов сам предложил ей работу. Белый дом, где Музыкантская провела пять лет, оказался непростым местом: «Аппаратная работа — это очень сложно и очень долго. Зато ты понимаешь, как работает государственная машина».
После пятилетки в Белом доме ей захотелось «чего-то стремительного, яркого, быстрого, неординарного». Она попробовала найти это в Министерстве культуры (тогда его возглавлял дипломат Александр Авдеев). Не нашла, спокойно ушла в центр современного искусства «Винзавод» и до сих пор считает это своим самым правильным карьерным решением.
— С Соней Троценко было очень интересно работать, я получила возможность познакомиться с московским миром современного искусства. Мы много ездили, от Парижа до Сингапура, — у меня был шанс сравнить, как все устроено у нас и у них.
Когда Троценко ушла работать в мэрию, Музыкантская начала искать работу. Так состоялось ее знакомство с Владимиром Мединским. Разумеется, Юлина семья знакома со всем светом. Другой вопрос, что депутат Госдумы и автор «Мифов о России» к этому свету не принадлежал. До тех пор, пока не стал самым влиятельным человеком в российской культуре. Музыкантская сообщила министру, что интересуется современным искусством, и тут же была отправлена создавать Общественный совет при Минкульте. Не сказать, чтобы эта работа вовсе не имела отношения к совриску. Все-таки в совете тогда собрались та же Софья Троценко, директор «Гаража» Антон Белов, создатель института «Стрелка» Александр Мамут и другие разноречивые деятели.
Спустя время Юлия стала еще и пресс-секретарем министра.
— Так получилось, совершенно случайно, — вспоминает она. — Совмещать работу пресс-секретаря с другими делами было захватывающе. Владимир Ростиславович давал возможность проявить себя. Можно было прийти к нему, предложить что-то. Он сразу говорил: «Денег не дам», но в остальном поддерживал. Многое получалось: конкурс на новое здание ГЦСИ со «Стрелкой», профессиональная свободная дискуссия о перезагрузке «Ленфильма», начало работы над виртуальным Музеем нового западного искусства и над музейной картой, как в мировых столицах.
Однако получалось и у интриганов. В итоге Юлия захлопнула за собой дверь министерства на весь фейсбук. «Не думаю, что поступила правильно, потому что я осложнила жизнь только самой себе, — говорит она. — Мне пришлось бросить на полпути все начатые проекты, некоторые из них уже так и не сложатся.
Эмоциональное «фи» обиженной барышни того не стоило. В непростой период, который начался после того поста, меня очень поддержали Вася Церетели, Катя Проничева, Варя Мельникова, Мария Ревякина, Дмитрий Ханкин». Директор V-A-C Тереза Мавика в этом смысле пошла дальше всех — она верила в потенциал Музыкантской. Когда настало время определяться с новым местом работы, Юлия, хоть и не сразу, но получила job offer от Фонда Леонида Михельсона.
— Год работы в V-A-C дал мне огромный опыт, — рассказывает Музыкантская. — Леонид Викторович — человек, который за одну секунду проходит в своей голове путь из точки А в точку Б: самый короткий, с минимумом остановок и ненужных операций. Ты даже не всегда понимаешь, почему он выбрал именно этот вариант решения, но проходит время, и становится ясно, что это была единственная правильная возможность. Михельсон у меня вызывает ровно такое же восхищение, какое академик Капица вызывал в детстве: невероятная аура ума и энергии. Мне было важно год назад получить эсэмэс от Терезы с его пожеланием успеха с биеннале.
Реструктуризация Московской биеннале современного искусства завершилась назначением Музыкантской на должность ее президента. Как истинная дочь демократа-либерала, Юлия, прежде чем браться за дело, решила услышать чаяния самих художников.
— Вместе с институтом «Стрелка» мы провели несколько обсуждений с коллегами, в том числе в регионах. И молодые, и уже состоявшиеся художники считали одинаково: биеннале должна учитывать их интересы и создать понятный лифт к куратору.
Вторая встреча была на «Стрелке» — с руководителями московских учреждений культуры. У них тоже было понятное требование: биеннале должна стать городским проектом. Ну а арт-критики, разумеется, хотели, чтобы было не хуже, чем в начале, но еще главнее — чтобы было лучше, чем в последний раз, в 2015-м.
Куратором экспертный совет выбрал Юко Хасегаву — главного куратора Музея современного искусства в Токио с обширным послужным списком по части биеннале (она помимо прочего была комиссаром японского павильона на Венецианской биеннале в 2003-м). Хасегава приехала в Москву в январе уже с идеей «Заоблачного леса» — именно так называется основной проект грядущей выставки, который будет работать в Новой Третьяковке.
— Юко очень хорошо подготовилась, — вспоминает Юлия. — У нее были заметки напротив каждой фамилии члена экспертного совета, она хорошо понимала, с кем разговаривает. А еще, мне кажется, она знает абсолютно всех. Когда мы попросили ее назвать людей, которых она хотела бы пригласить в Москву, она прислала список из трехсот фамилий. Не было ни одной лишней — ведущие представители арт-сообщества со всего мира.
Умение делегировать — это, конечно, как мы знаем по бывшим и нынешним квартирантам Белого дома, важно. Но Музыкантской тогда что за радость? Оказывается, живут действительно не для радости, а для совести.
— Больше всего я горжусь тем, какая команда собралась делать биеннале, — говорит Юлия. — Каждый — звезда в своей сфере, а вместе они творят чудеса. Экспертный совет невероятный, он работал весь год. В итоге мы привозим в Москву семь новых работ Олафура Элиассона, четыре новые работы Мэтью Барни и арт-проект Бьорк — совместный с Манчестерским музыкальным фестивалем: восемь работ певицы в жанре видеоарта. И еще сорок художников из пятнадцати стран.
Из российских авторов будут «Куда бегут собаки», Настя Потемкина, Даши Намдаков. А также «уникальные вещи из коллекции Газпромбанка».
— Мне хочется показать всем, что современное искусство — это не сложно, не страшно и далеко не всегда скандально, — продолжает Юлия. — Хотя самым трудным было найти деньги. Я должна сказать большое спасибо Марианне Сардаровой, Леонарду Блаватнику, Стелле Кесаевой, Лейле Алиевой и Емельяну Захарову. За последние пару лет я научилась быть благодарной за любую поддержку: от доброго слова до реальной помощи. Если бы не Наталья Тимакова и Зельфира Трегулова, ничего просто не состоялось бы. Большое счастье, когда другие люди начинают верить в твои планы и мечты. Но и очень большая ответственность.
Не прогадал, не прогадал Иосиф Маркович.
Фото: влад локтев. стиль: Евгения Тарасова. прически, макияж и груминг: Ольга Чарандаева, Кристина Сизова/The Agent c использованием Oribe и M.A.C. ассистент фотографа: Владимир Степаненко. ассистенты стилиста: Юлия Варавкина; Мария Сергеева. продюсер: Анжела Атаянц